Главная страница ИД «Первого сентября»Главная страница газеты «Первое сентября»Содержание №12/2009
Четвертая тетрадь
Идеи. Судьбы. Времена

КУЛЬТУРНЫЙ КОНТЕКСТ


Лебедушкина Ольга

От Бидди до Барби

Отношения человека и куклы всегда позволяют понять и осознать что-то из того, что еще в раннем детстве мы успели забыть

Весной этого года отметила свое 50-летие Барбара Миллисент Робертс, которую весь мир знает как просто Барби, продукт компании Mattel. По поводу юбилея было сказано и написано, кажется, абсолютно все: многократно была пересказана история создания этой первой «взрослой» куклы для детей, куклы-девушки, куклы-дамы. Друзья в очередной раз объяснились ей в любви. Враги снова обвинили в культе потребительства, роскоши и разврата, а также – пропаганде нездорового образа жизни и нездорового внешнего облика. Наверное, Барби – первый случай, когда взрослое человечество относится к кукле так серьезно. Одна из последних актуальных тем – Барби и экономический кризис. Считается, что вместе с культом гламура и люкса уйдет и Барби – его олицетворение. Но пока взрослые спорят и обсуждают, дети продолжают играть.

 

Белоснежка и зеркало

Вместо недоступной и неведомой в пору моего детства Барби у меня была Бидди. Тоже иностранка, родом из ГДР.
Недавно на одном женском сайте мне попалась статья об игрушках советского времени. «Девочки из обеспеченных семей могли себе позволить ГДР-овских кукол с фарфоровой головой и тряпичным туловищем», – утверждала автор. Уж не знаю, считалась ли по тогдашним меркам обеспеченной семья моих родителей, если у нас поселилась Бидди, но все остальное – тем более неправда. Автор явно была из поколения, в детстве игравшего с Барби, а значит, прошлое любой отдаленности представляла себе в виде комикса об истории Древнего мира. Точнее – «античности», как выразилась одна студентка, когда на экзамене ее спросили о названии эпохи, в которую жил Пушкин. В ответ на недоумение педагога она пояснила: «Ну, это в смысле типа очень давно».
Тряпичные куклы с фарфоровыми голов­ками для девочек моего поколения точно так же были игрушками из этого «типа очень давно» – игрушками мам и бабушек, а может, и прабабушек. Главным достоинством ГДР-овских Эльз и Бидди была их гуттаперчевость, их резиновая мягкость. Это делало их невероятно настоящими  – почти живыми. Отечественные конкурентки умели ходить на негнущихся ногах и орать «ма-ма» дурным голосом чревовещателя. Они и были чревовещательницами, потому что «разговаривал» за них маленький пластмассовый барабанчик, спрятанный под платьицем в животе или спине. Любимым занятием мальчишек было стащить этот кукольный голос и потом дразнить хозяйку куклы. Рано или поздно барабанчик терялся. Кукла из новой и любимой превращалась в нелюбимую и старую – немую, с круглой дырой в туловище.
Но у Бидди был просто мягкий розовый живот. И ямочки на локотках и коленках. По сравнению с Барби она была просто толстухой, что не мешало окружающим считать ее красавицей.
Собственно, я и помнить себя начала уже в присутствии Бидди. Она была всегда, как папа и мама, как бабушка и другие взрослые, населявшие дом. И наше с ней соперничество старше моей памяти. Я смутно вспоминаю, что Бидди не разбрасывает игрушки, не размазывает кашу по столу, не лезет в лужу в новых сандаликах. И вообще – Бидди украшает весь наш дом! – заканчивала бабушка, у которой в детстве просто не могло быть такой куклы. Видимо, за это она очень уважала Бидди.
Но я совершенно не помню продолжения, о котором позже рассказали родители. Однажды, когда уже позволили рост и силы, я заявилась в кухню, где сидели взрослые. За ногу я волокла поверженного врага в разорванном платье. Мягкая мордочка Бидди была вдавлена внутрь головы, половина синтетических локонов  – вырвана. «Ну, – спросила я торжествующе, – кто теперь украшает весь наш дом?!» «Бидди!» – хором ответили взрослые. Они были безжалостны, как зеркало злой мачехи, которое сообщает, что румяней и белее все-таки Белоснежка. И так будет всегда.
Потом мы как-то примирились с Бидди. Я так и не научилась как следует убирать свою комнату, но перестала размазывать кашу и вычерпывать лужи сандалиями. Украшением дома я так и не стала – со временем мне просто расхотелось им быть, нашлась масса занятий поинтереснее. Но вот что удивительно – глубокое переживание конечной тщетности зла, причем зла, осознанного и опознанного изнутри как собственное, никуда не делось.

Статуя и кукла

Лотман в известной работе о куклах в культуре говорит о двух способах контакта человека с культурной средой: «Кукла как игрушка прежде всего должна быть отделена от, казалось бы, однотипного с нею явления статуэтки, объемного скульп­турного изображения человека. Разница сводится к следующему. Существуют два типа аудитории: «взрослая», с одной стороны, и «детская», «фольклорная», «архаическая» – с другой. Первая относится к художественному тексту как получатель информации: смотрит, слушает, читает, сидит в кресле театра, стоит перед статуей в музее, твердо помнит: «руками не трогать», «не нарушайте тишину» и уж конечно «не лезьте на сцену» и «не вмешивайтесь в пьесу». Вторая относится к тексту как участник игры: кричит, трогает, вмешивается, картинку не смотрит, а вертит, тыкает в нее пальцами, говорит за нарисованных людей, в пьесу вмешивается, указывая актерам, бьет книжку или целует ее».
По идее ничто не мешает перенести эти слова с художественного текста на то, что условно можно назвать «текстом нравственности». То есть отношения с Добром и Злом можно выстраивать «по-взрослому», принимая готовые «разрешено – не разрешено», которые изначально предписывается «руками не трогать». И есть другой вариант – «детский», смысл которого состоит в том, чтобы вмешиваться, провоцировать, набивать шишки и тем самым что-то понимать для себя. Ясно, что ребенок всегда экспериментатор. В этом отношении куклы  – спасительная прослойка между его миром и миром людей. Даже при этом в детстве хватает опыта болезненных столкновений с другими, опыта поступков, за которые потом бывает стыдно всю жизнь. Способность чувствовать стыд и собственную неправоту – тоже одна из главных составляющих этого опыта. А уж будет у человека эта способность или нет  – здесь все зависит от мира взрослых, окружающих ребенка.

Страшно было то, как они стирали

Одна из модных тем, возникающих время от времени в интернете и глянцевых журналах, – тема детских преступлений против Барби: ах, девочка из Англии засунула свою Барби в микроволновку; ах, мальчик из Австралии оторвал сестренкиной Барби голову – как страшно жить! Все это подается в стиле криминальных новостей с обязательным комментарием популярного психолога, содержащим пространные намеки на то, что из таких вот девочек и мальчиков потом и вырастают маньяки и террористы. Разумеется, из девочки, сюсюкающей с пупсом, обязательно вырастет хорошая мать. А мальчик, играющий в солдатики, станет генералом или как минимум полковником, и уж точно  – настоящим мужчиной.
Это, пожалуй, наиболее скучный и тоскливый подход взрослых людей к детской игре – как унылой кальке с взрослой жизни и приуготовлению к будущим социальным ролям. Знакомая как-то вспомнила о случайно увиденном старом учебном фильме, в котором шла речь о трудовом воспитании в детских садах. В кадре с десяток пятилетних девочек под мудрым руководством воспитательницы стирали в игрушечных тазиках кукольные шмотки. «Ничего страшнее в жизни я не видела, – рассказывала моя собеседница, прожившая не самую легкую жизнь. – Страшно было то, как они стирали: на них уже в пять лет была написана их судьба – то, какими они будут в двадцать, тридцать, пятьдесят, их согнутые плечи, их понурые головы и спины. Они копировали жесты взрослых так старательно, что сразу становилось понятно: будущее не оставляет им никакого выбора…»
В эпоху автоматических стиральных машин вряд ли что-то изменилось. Девочке, которая усталым женским жестом «красит» губы пластмассовой помадой из набора «Маленькая модница», взрослый мир тоже вряд ли оставил выбор. Разумеется, это взрослые предлагают ребенку набор своей «успешности» – Барби в комплекте с яхтой, куклу Братц в бриллиантовом колье.
В этом смысле одна из самых консервативных игрушек – Бэби Бон (Baby Born) от Zapf, вполне себе почти в натуральную величину новорожденный младенец, который кричит, когда хочет есть или просто когда вздумается, который пачкает памперсы и сосет соску. Он даже умеет улыбаться. Его нужно возить гулять в маленькой, но абсолютно «как настоящей» коляске. Такое абсолютное торжество реализма и обучающих эффектов. «Имея такую куклу, Ваша дочка сможет почувствовать себя настоящей Мамой! – призывает реклама производителя. – Ведь даже взрослым очень сложно называть куклами этих очаровательных малюток! Ролевые игры, в которые вовлекают девочек наши куклы, имеют огромное воспитательное значение, развивая в них чувство ответственности, приучая думать и заботиться о своих ближних, обучая первым практическим навыкам, которые пригодятся им в будущем».
В общем, идеально полезная и правильная кукла. Но что-то подсказывает, что таким культурным символом, как Барби, Бэби Бон не станет никогда. Скорее, такой шанс есть у головастиков Братц, которые всерьез понизили продажи компании Mattel в последние несколько лет.

Монстры, которых любят

Проблема в том, что реализм – самый неудачный стиль, когда дело касается детской игры. Дети – стихийные символисты и романтики.
Один из основных аргументов борцов с Барби, которых по всему миру миллионы,  – то, что Барби – монстр. Уже подсчитано, что в переводе на параметры роста 178 см «мерки» Барби – 34-18-34. Что длина ее ног составляет три четверти роста. Тем самым, считают противники «наглой американки», девочкам с детства прививают ложные стандарты красоты, к которым они будут стремиться, когда вырастут, калеча себя и свое здоровье. Есть даже такой новейший психоз – «синдром Барби», которым страдают десятки тысяч современных женщин, которые хотят выглядеть, как любимая кукла, и жить в соответствии с темами кукольных комплектов.
Впрочем, куклы Братц еще больше чудовища, чем Барби. На одном из уфологических форумов уже несколько лет обретается версия, что это чуть-чуть очеловеченные версии «маленьких зеленых человечков», чья цель – приучить растущее поколение землян к близким и массовым «контактам третьего рода». У «девочек Братц» – огромные головы и глаза и тоненькие ручки-ножки, причем ручки болтаются почти до колен.
Тем не менее любят и этих монстриков. Именно за то, что такие «страшненькие» и «прикольные». Конечно, компания MGA, производитель кукол Братц, тоже разработала свою концепцию игрушки. Согласно ей Братц – это куклы-подружки, озорные подростки, старшие сестры, которым младшие сестренки завидуют и подражают. Они отплясывают в клубах, встречаются с мальчиками, играют в школьных поп-группах – в общем, делают все то, что делают герои журналов для тинейджеров. Этим они отличаются от Барби – взрослой дамы с положением в обществе.
Тоже, конечно, выбор невелик – кукла-поп-звезда, кукла-тусовщица, кукла-фигуристка – все модные «гламурные» темы, формирующие вкусы будущих потребителей. Но игра на то и игра, что создает собственную реальность, далекую от повседневности. Она может быть праздничной или опасной, доброй или жестокой, но в любом случае она ближе к тем главным человеческим вопросам, которые запросто задают себе дети.

Публикация статьи произведена при поддержке интернет магазина «Шоп Тильда». Посетив сайт интернет магазина «Шоп Тильда», который располагается по адресу http://shop-tilda.ru, Вы сможете по выгодной цене приобрести товары для рукоделия. Богатый ассортимент интернет магазина «Шоп Тильда» включает в себя скрап бумагу для скрапбукинга, ленты, коробочки, пуговицы, аксессуары и другие товары для изготовления кукол «Тильда». Доставка покупки по Москве и всей России позволит совершить заказ, не покидая кресла за Вашим компьютером, и уделить больше времени любимому хобби.

Рейтинг@Mail.ru