РОДИТЕЛЬСКИЕ ИСТОРИИ

«У тебя же мама учительница...»

И вот твой сын уже школьник, он уже постоял «в каре» на пятничных линейках, уже хлебнул «эх, что же ты, ведь твоя мама учительница» – тихий стал, вялый, как положено.
…Мы выходим в школу вместе, он плетется кое-как, а мне, чтобы войти в нужное для первого урока состояние, необходимо взять темп уже по дороге. Он отпускает мою руку, я чмокаю его в щеку и улетаю. На переменах, если случится пересечься, оба делаем вид, что не знакомы – он об этом просил. Настаивал: «Ты не вмешивайся, пожалуйста». Но как стерпеть, если ему, леворукому, заслуженная учительница вставила карандаш в правую, и он стойко вырисовывает буквы, состоящие из зазубрин? На два месяца меня все же хватило, но с почерком уже опоздали.
При переезде в другой город мы опоздали с английским: немецкого в этой школе не было. Взяли репетитора, но основная учительница не могла без смеха выносить его «найн» вместо «ноу», его произношение и проблемы с письмом. При встречах мы мило здоровались, а она, как мне рассказывал его друг, по поводу каждой ошибки сына восклицала: «Посмотрите, он просто издевается». Сын же ничего, молчал, дома тоже не жаловался. Это меня сильно пугало. Оценки-то приходят и уходят, а вот самоотношение – штука прочная. Идти разбираться? Глупо. А не позвать ли учительницу в репетиторы? Сделано. Она, естественно, отказывается, но отношение меняется. Может, только и дожидалась внимания-уважения?
Это хорошо известно: когда родители приходят в школу защищать своих чад, значит, у них уже накипело и спокойного разговора не жди. Удовлетворения не получит ни одна сторона: «Мой ребенок!»  – «Наши требования!»; «У нас обстоятельства!» – «У нас программа!»; «Мы не можем!» – «Я не буду!» – и так далее, кто крепче, настойчивее и опаснее. Борьба миров. И непонятно, каково приходится родителям не учителям, для которых школа – абсолютно чужая территория.
Но тут есть странная закономерность: как только ты начинаешь в разговоре с учителем ругать своего ребенка, мол, и ленивый-то он у тебя, и невнимательный такой, как в ответ незамедлительно следуют возражения. Припоминаются «лучшие минуты» и «зря вы так про него». Наша учительница математики, например, известная в школе как Одержимая, пыталась даже приласкать моего «бедного мальчика», у которого «такая равнодушная мать, что ни в журнал не заглядывает, ни про успехи не спрашивает».
На самом деле довести себя до такого «бесчувствия» очень трудно. Твоему ребенку-пятикласснику ставят двойку – за что? За «Стоит Саврас, траву жует, а там, в лесу, голодный волк, никак не может взять он в толк, что он в картину не вошел. Сидит в скворечнике скворец, хоть он еще не прилетел…» – и так далее под заголовком «Сочинение по картине Левитана “Март”». Как тут не взвиться? Да почему вы по слайду, а не по репродукции работаете на уроке? Да у него же плохое зрение, а очков он стесняется! Да ведь, в конце концов, ни одной ошибки! И что значит – тема не раскрыта, если вы про предчувствие весны говорили, судя по рабочим записям?
Но все это – внутри, учителю – ни слова. Только ребенку: «Мне понравилось». Он: «И мне было интересно писать».
Подумаешь, двойка и двойка. Обидели и обидели. Не каждый день, конечно, но за четверть от разных учителей неприятностей набирается. При том что я не всегда в курсе. Просто вижу: пришел пятнадцатилетний подросток из школы – и на диван. «Что?» – «Голова болит». – «Устал?» – «Не то чтобы. Но уж очень высокий голос у физички, прямо ультразвуком кричит». – «На тебя?» – «Какая разница!»
Что же сокрушаться, учителя не пироги с начинкой на выбор, какие есть, такие есть. Работают, как могут, насколько сил хватает. Одна кричит, но ведь не всегда; другая с уроков выгоняет, но ведь не каждый раз; третья придирается к внешнему виду, но тоже под настроение. Порой кажется, это можно пережить, порой – «нет, это уже слишком». Но никогда не приходит мысль «поставить их на место», «высказать им все» и даже обсудить ситуацию в частном разговоре, потому что сама я человек этой профессии и понимаю: бесполезно. Люди «завихряются» не по злому умыслу, а из-за того, что не выдерживают колоссального напряжения. Оно ведь порой просто нечеловеческое. Так что бороться с учителями  – стыдно. С системой  – невозможно. Мне по крайней мере.
А сына жаль, и я говорю ему: «Да ладно, и не ходи ты в эту школу. Хочешь – в экстернат устрою?» Но он почему-то не хочет.
Зачем-то ему это надо: уже десятый год кое-как плестись в школу, а по приходу домой бросать у порога рюкзак с учебниками (со всеми сразу) – до следующего утра.