ПЕДАГОГИЧЕСКАЯ АНТОЛОГИЯ

На чем держится все человеческое в человеке

Педагогическая философия Соловейчика – это постоянный, длящийся парадокс: он пытается осмыслить аксиомы, априорные положения воспитания, не подвергая сомнению их априорность – и в то же время отказываясь ею удовольствоваться.
Мы знаем слова Канта про нравственный закон внутри человека.
«Но нам трудно воспитывать детей, если мы не знаем, откуда появляется совесть в ребенке», – пишет Соловейчик. Совесть есть; и если рассуждать всерьез, нет никаких мыслимых оснований, чтобы она была.
«В духовных процессах есть живое и животрепещущее противоречие, – пишет Соловейчик. – Его нельзя снять, его надо принимать таким, какое оно есть». И если принять противоречие, то оказывается, что один мыслительный ход все-таки есть: можно попробовать понять, как появляется совесть, ухватить сам процесс.
«Совесть – общее, единое для всех знание о том, что добро и что зло для человечества, – пишет Соловейчик. И делает тем более потрясающую, что она очевидна, догадку. – Что могло бы быть носителем общего знания о добре и зле? Это общее – язык».
«Человек получает моральный закон, то есть совесть, с родным языком, – говорит Соловейчик. – В речи, в языке содержатся все важнейшие понятия о добре и зле, содержится понятие правды, так же как и понятие закона».
Может показаться, что такая гипотеза принижает человека, что идея врожденной совести больше соотносится с идеей достоинства человека.
Но такая мысль может возникнуть лишь потому, что мы забыли, что такое язык. Язык – это не «средство общения и коммуникации», язык – дух, и – в начале было Слово.

Воспитание – это духовный процесс; но много ли мы знаем о природе и законах духовных процессов?
Отметим первое и, видимо, общее свойство духовных процессов: здесь противоречия не имеют разрешения. Выбрать «то» или «это» нельзя, должно быть сразу и то, и это. Мы должны видеть в двухнедельном младенце сразу и человека-ребенка, и человека-взрослого, причем не так: отчасти ребенок, но уже и человек; нет, наш младенец полностью ребенок и полностью человек, его человеческая жизнь уже сейчас идет полным ходом. Нам кажется иногда, что разгадка – в слове «мера».
…В духовных процессах нет шкалы, нет меры, нет дозы, нет золотой середины, есть живое и животрепещущее противоречие. Его нельзя снять, его надо принимать таким, какое оно есть. Не разрешать его, не уничтожать, не обходить, а сохранять и поддерживать.

…Именно эти противоречия и делают необходимыми воспитание и педагогику. Если бы любовь и совесть, правда и долг, самостоятельность и душевная зависимость от родителей сами собой соединялись, то воспитание было бы не нужно.
…Есть воспитательная сила, воспитательная мощь человека. Это не сила авторитета, не сила характера, не воля и даже не любовь и мудрость, а духовная сила соединять противоречивые духовные движения в одно, достигать гармонии, нравственной красоты.

…Назовем все относящееся к целям человека его духовностью, а все относящееся к средствам – нравственностью. Цели человека могут быть духовные или бездуховные, средства – нравственные или безнравственные.

…Воспитание – это обучение нравственной жизни, то есть обучение нравственным средствам. Нравственность (определяемая вопросом «за чей счет?») указывает нижнюю границу возможных для человека действий и поступков.
…А верхней границы нет, вверх – духовность, она бесконечна. Человек живет не в диапазоне между дозволенным и недозволенным, а бесконечно свободно, но с твердым основанием нравственности.
…Будет нравственность, почти наверняка будет и духовность; не будет нравственности – не будет ничего, никакого воспитания.

…Воспитание гораздо сложнее, чем проблемы «слушаться – не слушаться». Вместо того чтобы заботиться о нравственном здоровье ребенка – об удовлетворении его потребности в безопасности, о развитии его любознательности и воображения, то есть вместо того, чтобы влиять на желания ребенка, мы, не думая об истоках и причинах, воюем иногда с результатами глубокой душевной работы и, конечно же, эту войну проигрываем.

…Острое, волнующее, горячее желание добра другому человеку – вот что такое чувство. Часто ли мы его испытываем? Даже по отношению к своим детям? Когда человек волнуется, испытывая желание добра другому, это его волнение в чем-то выражается, и оно чувствуется другим человеком, он тоже начинает волноваться. Так происходит воспитание сердца. Воспитание сердца – передача своего волнения. Нет волнения – нет и воспитания.

…Человек не подчиняется требованиям, не адаптируется, не обуздывает свои дурные желания под давлением социальных норм, а в нем самом живут иногда неосознанные собственные его стремления к доброму, правдивому и красивому, у него есть дух. Люди сомневаются, колеблются, мучаются, бьются в противоречиях, но это волнения и страдания здоровой личности, духовное томление, а не изнурительная борьба с собственными низменными страстями.
…Психология подробно разбирает, отчего люди ведут себя дурно, но затрудняется ответить, отчего же они ведут себя как люди. Этого и в самом деле не объяснить, если не понять, если не принять, что человеком руководит не запрет на дурное, налагаемый обществом, не отрицательное, а положительное – его собственное стремление к добру, правде и красоте. Не мысль с желанием, а желание с желанием сходятся в душе человеческой. Конечное с бесконечным.

…Как же появляется, как развивается дух в ребенке? Заметим сразу, что слово «пробуждается» не годится. От рождения духа в ребенке нет, от рождения в ребенке есть лишь способность воспринять дух – способность верить, надеяться и любить.
Но и не образованием передается дух!
Откуда же берется тяга к правде, составляющая основу духа, как она первоначально возникает в душе? Она в природе ребенка, в генах его? Нет.
Она дается воспитанием? Нет.
Она незримым каким-то образом вливается в душу маленького ребенка? Нет.
Не чудом, не от природы и не от воспитания. А каким-то способом, доискаться до которого не так-то легко.

…Признание правды – границы между добром и злом – единственная аксиома духовности, нравственности, педагогики. На ней держится все человеческое в человеке. Воспитание ребенка – это питание его личности, его духа правдой. Разлитая в мире правда – эта основа человеческого духа, это утверждение о достоинстве человека, утверждение границы между добром и злом – живет в людях в виде совести. Совесть – общее, единое на всех знание о том, что добро и что зло для человечества. Не для человека, не для времени его, не для группы людей, а для человечества в целом.

…Нам трудно воспитывать детей, если мы не знаем, откуда появляется совесть в ребенке. Что такое есть в человеческом сообществе, чем владеют все и что могло бы быть носителем общего знания о добре и зле, о правде?
Это общее – язык. Ответ о происхождении совести в отдельном человеке может быть, на мой взгляд, только таким: человек получает моральный закон, то есть совесть, с родным языком. Его сознание, его самосознание, его душа формируются по мере овладения речью, его сознание и его речь – практически одно и то же. Но в речи, но в языке содержатся все важнейшие представления о добре и зле, содержится понятие правды, так же как и понятие закона; эти представления и понятия становятся собственным сознанием ребенка точно так же, как и язык. Ведь его язык – это его собственный язык, и законы, в языке содержащиеся, становятся его собственными законами – совестью.

…Для того чтобы человек поступал по совести, он должен быть уверен, что им движет именно совесть, а не страх. Что он не ворует не потому, что боится воровать (не боится, воровал!), а потому не ворует, что совестно. Вот причина, по которой дети совершают многие дурные поступки: они испытывают себя. Два тормоза есть у человека: страх и стыд. Дети подавляют страх, чтобы дать место стыду, чтобы жить и поступать не за страх, а за совесть, то есть чувствовать себя свободными людьми. Принуждение совести – единственный вид принуждения, дающий человеку чувство свободы. Чем больше не свободен человек от совести, тем свободнее он.

…В век науки мы всё хотим делать по-научному. На все случаи жизни требуем научных рекомендаций. Но если кому-нибудь нужна рекомендация, как по науке вытирать нос ребенку, то вот она: с научной точки зрения духовный человек может вытирать ребенку нос, как ему заблагорассудится, а бездуховный – не подходи к маленькому. Пусть ходит с мокрым носом.
Нет духа – ничего не сделаешь, ни на один педагогический вопрос правдиво не ответишь. Да ведь и всех вопросов о детях не множество, как нам кажется, а всего лишь три: как воспитать стремление к правде, то есть совестливость; как воспитать стремление к добру, то есть любовь к людям; и как воспитать стремление к красивому в поступках и в искусстве. Спрашивают: но как же быть тем родителям, у которых нет этих стремлений к высокому? Как им воспитывать детей?
Ответ звучит ужасно, я понимаю, но надо быть честными… Никак! Что бы такие люди ни предпринимали, у них ничего не выйдет, дети будут становиться все хуже и хуже, и единственное спасение – какие-то другие воспитатели. Воспитание детей – это укрепление духа духом, а иного воспитания просто нет, ни хорошего, ни плохого. Так получается, а так – не получается, вот и все.

---

Симон Соловейчик (1930—1996)

Журналист, писатель, философ. Открыл для широкой аудитории педагогов-новаторов Шаталова, Лысенкову, Волкова, Ильина, познакомил читателей с опытом Фрунзенской коммуны Иванова и Шапиро, с идеями и школой Сухомлинского. Сформулировал основные принципы педагогики сотрудничества. Основатель газеты «Первое сентября».