ДОМАШНИЙ АРХИВ

И мы где-то жили на этой земле

По совести или на заказ?

«Практически нет пособий, которые бы глубоко и объективно отражали события современности», – посетовал президент на июньской встрече в Ново-Огареве. Услышав такие слова с экрана телевизора, многие преподаватели истории вздрогнули. Они с ужасом представили себе, какими «глубокими и объективными» пособиями одарит их к выборам «Единая Россия», воспринимающая каждое слово президента как руководство к действию. А эти действия, особенно на ниве отечественной истории, последнее время отличаются поразительной некомпетентностью и бесчувственностью.

Чего стоит позорная история с попыткой перелицовки Знамени Победы! В любой другой стране подобное святотатство привело бы к массовым волнениям, к роспуску парламента и отставке правительства. У нас благодаря фронтовикам, обратившимся напрямую к президенту, все обошлось.

И вот теперь, когда отменены тендеры на учебники и их судьбу будут решать чиновники, опытные перелицовщики и пиарщики возьмутся за редактирование современной истории? Мол, подвинься, Нестор-летописец! Ты слишком долго думаешь, взвешиваешь слова, прислушиваешься к совести, а у нас время – деньги, выборы на носу…

Задумались бы в администрации президента, готовившей встречу в Ново-Огареве: ну не по злому умыслу и не по интеллектуальной бедности нет у нас школьных пособий по современной истории России. И в российских университетах на исторических факультетах не случайно абитуриентам стараются не задавать вопросов по истории страны после 1991 года. Пока не могут договориться между собой взрослые, каких ответов на экзаменах можно требовать от подростков?

Нельзя создать действительно правдивую и цельную картину последних двадцати лет русской истории в обстановке бесконечного пиара, оскорбляющей всякого мыслящего человека. В обстановке, когда то и дело происходит безнаказанное унижение общенациональных святынь и символов.

Кроме того, написание учебного пособия по истории современности – это все-таки не пропагандистская работа, а научная. Это сложнейшая проблема для ученых даже тех стран, которые не переживали геополитических и социальных катастроф. Всякая попытка абстрагироваться от этой сложности, создать якобы «безоценочную» картину событий еще больше запутывает дело, поскольку тенденциозность заложена в самих исторических источниках, не говоря уже о возможности манипуляции их отбором. Порой «исторический прецедент» раскручивался с помощью СМИ буквально на пустом месте, а реальное событие, имевшее далеко идущие последствия для всей страны, до сих пор остается в тени. Источниковедческая база полна «белых пятен». Как в этих условиях отделить реальную историю страны от политических пиарходов и коньюнктуры – на этот счет сейчас появляются серьезные исследования, но это только начало долгого пути к осмыслению событий конца ХХ века.

И главная проблема: по периоду 90-х годов ни в среде специалистов, ни в обществе не наблюдается никакого сближения позиций. Если заказать один учебник современной истории России придворным биографам наших олигархов, а другой – историкам, разделяющим взгляды А.Зиновьева или А.Панарина, то в этих ученых трудах, очевидно, даже даты не совпадут. Это будут книги о разных странах.

Столь глубокое мировоззренческое, социальное и нравственное разделение не преодолеть предвыборным «мозговым штурмом». Общность взглядов на историю может вырасти только из братского, солидарного переживания одних и тех же событий всем народом. А еще – из памяти об ушедших, о тех, кто не пережил революции и коллективизации, путчей и перестроек, либерализации и монетизации.

Беда нашей исторической науки в том, что историю у нас пишут выжившие и приспособившиеся к обстоятельствам. Абсурд, скажете вы – кто же еще может эту историю писать?! Да, пишут всегда живые, но если бы они писали, прислушиваясь не только к указаниям из стана «победителей», но и к голосу совести, они в своих писаниях учитывали бы и точку зрения тех, кто не дожил до счастливой возможности высказать свое мнение.

Мне думается, что после того, что случилось с нашей страной в ХХ веке, всякий честный историк, берущийся за перо, не может не взять к своему труду эпиграф из ахматовского «Реквиема»:

…И если зажмут мой измученный рот,

Которым кричит стомильонный народ,

Пусть так же они поминают меня

В канун моего погребального дня.

Если нет пока ни единых ценностей, ни оглядки на ушедших, ни духовного осмысления, то чем может быть новое учебное пособие по современной истории?

Прощание с временем дедушек

Недавно заходил к знакомой, она живет в старом писательском доме около метро «Аэропорт». На лестнице заметил обрывки пожелтевших бумаг, старых газет и книг. «Что это у вас? – спросил я, – кто-то переезжает?..» «Да нет, – вздохнула моя знакомая, – они ремонт затеяли…» И она назвала фамилию писателя, чьи произведения раньше можно было найти в каждой хрестоматии. «Старик умер недавно, а внучке ничего не надо. Приезжали из какого-то музея, что-то забрали, а все остальное рабочие на помойку вынесли…»

Никто не знает, сколько семейных архивов гибнет в России каждый день – сто или тысяча. Статистики на этот счет нет. Знающие люди лишь констатируют, что за последние пятнадцать лет масштаб утрат источников личного происхождения (так историки называют дневники, частную переписку и автобиографии) сравним с тем, что происходило после 1917 года.

В 30-е годы старые письма и документы в любой момент могли стать уликой и обернуться для всей семьи страшным приговором. И все-таки многие пытались всеми правдами и неправдами сберечь семейные реликвии. Во время войны люди старались захватить с собой в эвакуацию и фотоснимки, и дневниковые тетрадки, и старые письма. Выносили из-под бомбежки. Вывозили из блокады. Могли бы вместо тяжелого фотоальбома захватить что-то материально ценное, какое-нибудь столовое серебро или что-то насущное – теплую одежду, к примеру. А они прижимали к сердцу то, что невозможно было ни продать, ни обменять.

Тем горше, что мы не умеем ценить то, что нам завещано, что нам досталось так легко и просто. Не успеваем расспросить стариков. Не просим их оставить внукам и правнукам свои записки.

Один пожилой человек недавно сказал мне с отчаянной грустью: «Кончилось время дедушек...» Он говорил о себе, о своей тоске по маленькому внуку, с которым видится редко. А получилось, что сказал о России. О деревнях, где в окнах изб, обветшавших без хозяина, мелькают лишь старушечьи платочки. Ушли старики до срока, многие так и не успев стать стариками. А в городах другая беда – дедушки не с внуками сидят, а до последнего работают, «крутятся», стараясь не быть обузой для молодых. Сколько мальчишеских судеб ломается лишь потому, что рядом не оказалось самого мудрого и надежного друга – деда...

Дыхание истории

Как вернуть домашнему архиву и семейной памяти их многократно попранное достоинство? Это проблема вовсе не частная, а самая что ни на есть государственная и общественная. Без восстановления в правах семейных традиций и ценностей, без почитания старших и уважения к их опыту стабильность в стране так и останется заложницей непредсказуемой ситуации в экономике и политике.

Чтобы история задышала, наполнилась воздухом подвигов, доблести и славы, чтобы ребенок взлетел душой и с восторгом увидел просторы родных летописей – учебник должен стать мостиком между историей страны и тем, что в старину называли семейными преданиями. Без домашнего исторического воспитания молодой человек вряд ли когда-нибудь почувствует, что за обложкой «Истории России» – судьба его рода, кровь и пот его предков.

Пока же перегруженный балластом воздушный шар отечественной истории беспомощно лежит на земле, а дети барахтаются в датах правления князей, царей, генсеков и президентов и совершенно не понимают: а зачем им все это нужно знать?

Конечно, и без дат обойтись нельзя, но ведь даты – это только верстовые столбы истории. А как люди одолевали эти версты, что переживали, чем дышали, что любили, о чем мечтали, что оставили нам?..

История семьи – вот единственная история, которая сегодня может быть честной, достоверной и увлекательной для каждого школьника. Погружаясь в историю предков, с волнением отыскивая подробности их жизни, ребенок почувствует себя первооткрывателем. Без всякой зубрежки он освоит школьную программу, ведь история Отечества легко просматривается за человеческими судьбами.

Кажется, что именно эта простая идея могла бы лечь в основу министерской концепции школьного исторического образования. Но учебное пособие, которое дает детям возможность почувствовать себя настоящими летописцами, появилось вдали от Москвы и, судя по всему, министр образования и науки о его существовании не знает. Если бы знал, то на встречу президента с преподавателями общественных наук в Ново-Огареве непременно пригласили бы автора этого по-настоящему новаторского учебного пособия – историка и педагога Алексея Мосина.