ВСТРЕЧНЫЙ КУРС

Дети-мигранты: особенности обучения

Российские школы с каждым годом все острее чувствуют трудности, связанные с обучением детей-мигрантов. Эта проблема, давно актуальная в развитых странах мира, нашего государства коснулась лишь в последние десятилетия. Но уже понятно, что ее необходимо решать. И если в отдаленных провинциях России проблема еще только назревает, то крупные города, такие как Москва, Петербург, уже успели выработать методом проб и ошибок определенный опыт, которым готовы делиться с коллегами из других регионов.

В последнее время миграционная нагрузка на образовательную систему России значительно увеличилась не только вследствие роста трудовой зарубежной миграции, но и за счет того, что многие трудовые мигранты, в течение нескольких лет адаптировавшиеся к новым условиям, начали активно перевозить свои семьи из мест «исхода». Немаловажный фактор – изменившееся демографическое поведение мигрантов: обустроившись на новом месте, они стали рожать детей в России.

В конце 80-х – 90-х годах наблюдался устойчивый рост мигрантов из Закавказского региона (вынужденная миграция из Нагорного Карабаха, Абхазии), в начале 2000-х годов увеличился поток трудовой миграции из Молдовы и стран Средней Азии, где в отличие от Закавказья (Армения, Грузия) преимущественно мусульманское вероисповедание, уровень рождаемости значительно выше, а уровень образования и урбанизации – ниже.

Для большинства мигрантов «новой волны» характерно слабое знание русского языка, многие из детей не владеют им вообще. У таких учеников отсутствуют также элементарные знания об основах российского законодательства, о культуре и истории, о традициях и нормах поведения, то есть они не интегрированы в российское общество.

При этом основная нагрузка ложится на начальную ступень образования.

Младшая школа

С маленькими иностранцами работать в школе гораздо проще, чем с их старшими братьями и сестрами. Прежде всего потому, что легче организовать их интенсивное обучение русскому языку по схеме подготовительных групп, принятой в наших школах. Ребенка или заранее в течение года готовят к поступлению в российскую школу, или, принимая в класс, не изолируют от сверстников, он вместе со всеми ходит на обычные уроки, а во второй половине дня с педагогом в небольшой группе успевает спокойно изучить русский язык по специальной методике.

В психологическом плане особых сложностей тоже нет: все дети в группе учатся говорить по-русски, все испытывают временами трудности, но трудности эти не носят исключительный характер – они общие. Дети привыкают к коллективной деятельности, к школе, приобретают элементарные навыки общения на русском языке и корректного поведения в типичных ситуациях, усваивают основные элементы русской культуры («фоновые знания»), известные большинству российских детей этой возрастной группы и лежащие в основе построения учебных курсов по всем предметам в российской общеобразовательной школе. Малыши легче идут на контакт, не испытывают комплексов и учатся говорить по-русски, практически не догадываясь о том, что это обучение, а не игра. Безусловно, существует немало серьезных правил и маленьких хитростей, которые помогают педагогам на уроках и о которых стоит предупредить всех учителей, не только словесников. Прежде всего это приемы исправления неизбежных многочисленных ошибок, самый эффективный из которых вопрос-переспрос.

– Эта девочка хороший!

– Какая она?

Можно еще «не заметить» ошибку, но при этом громко повторить правильный вариант. Эта девочка хорошая. И тут же его закрепить. Она хорошая? Малышу остается только повторить правильный ответ.

Не стоит предлагать детям повторять новые слова стоя. Согласитесь, нелегко впервые произнести непривычное сочетание звуков, да еще когда на тебя все смотрят. Гораздо уютнее первый раз попробовать сидя, лучше всего хором. Тогда можно, не боясь ошибки, громко произнести новое слово, выкрикнуть его несколько раз, постепенно прилаживая язычок поудобнее и стараясь, чтобы выходило, как у учителя. Такие «уловки» создают в классе комфортную атмосферу, которая должна помогать ребенку учиться на всех уроках.

Средняя школа

Значительно труднее работать с подростками, которые думают, что уже неплохо знают русский, а залог успеха видят в том, чтобы говорить как можно более быстро и как можно менее внятно. В такой скороговорке им удается счастливо избегать длинных странных хвостиков в конце каждого слова, которые еще и меняются каждый раз (эти ужасные русские окончания!), так что и не уследишь. Большой разницы между словами, обозначающими «примерно» одно и то же, дети не видят. И бывает очень трудно объяснить, что волк должен спросить лису, почему она плачет, а не зачем. Мальчик упорно повторяет вопрос волка на свой манер, абсолютно не понимая, в чем заключается проблема, и в итоге, рассердившись и недобро сверкнув глазами, выкрикивает: «Я правильно говорить, что ты все спросил и спросил?!» Как, не обидев, объяснить ребенку, что русская речь, которую он слышал до сих пор в семье и у друзей, неправильная? Ведь тогда получится, что самые любимые, самые дорогие для него люди несовершенны, неграмотны.

Языковые проблемы в подростковом возрасте далеко не единственные. Чем старше школьники-мигранты, тем больше приходится размышлять об экстралингвистических факторах. Например, дети мигрантов отказываются подолгу задерживаться в школе, девочки – просто категорически (они должны уйти не позже 16.00), так как считают небезопасным передвижение по городу в темное время суток. Если учесть, что уроки по расписанию средней школы и старших классов заканчиваются в 14.00 – 15.00, то очевидно, насколько малы возможности этих ребят получить консультацию, поработать на дополнительных занятиях, в кружках или просто участвовать во внешкольных мероприятиях.

Многие мальчики сызмала вовлечены в семейную трудовую деятельность, особенно активно весной и осенью. Девушки зачастую выполняют в семьях роль нянек. Это приводит к регулярным прогулам, опозданиям и практически сводит на нет те успехи, которых с таким трудом удалось добиться в младшей школе.

Тяжелое материальное положение семей, отсутствие постоянного жилья и работы приводят к частой смене съемных квартир, переездам из одного района в другой и как следствие – переводу в другую школу в середине учебного года. Условия проживания у этих детей часто плохие (несколько семей в комнате). Следует соблюдать крайнюю осторожность, обращаясь к личному опыту ребенка, предлагая ему рассказать о себе.

Наконец, у многих ребят семьи находятся в «режиме ожидания». Подростки 14–16 лет не только хорошо информированы о планах своих семей, но и достаточно взрослые, чтобы самостоятельно делать выводы касательно личных перспектив. Поэтому, узнав о возможном переезде в другую страну, они, как правило, моментально теряют всякий интерес к изучению русского языка, как к делу временному и бесполезному.

Старшая школа

Особенно сложно организовать обучение юношей и девушек 16–18 лет. Молодые люди хотят поскорее окончить школу и получить аттестат зрелости. Но для этого им всем нужно еще учиться несколько лет, а по закону ученики старше восемнадцати лет не могут посещать среднюю общеобразовательную школу. В этой ситуации наиболее реальным представляется обучение в вечерней школе. Но свободный режим занятий, обучение, во многом рассчитанное на самостоятельные усилия ребят, отрицательно сказываются на успехах старшеклассников. Оказывается, несмотря на относительную возрастную зрелость, они еще нуждаются в строгой дисциплине, последовательном контроле и пристальном внимании со стороны педагогов и школьной администрации. Решения этой проблемы пока нет.

Проблема кабинета

Так как уроки по РКИ (русский как иностранный) обычно проходят во второй половине дня, школьная администрация порой отказывается выделить специальное помещение для этих занятий и предлагает заниматься в освободившихся классах. В результате учитель не может оформить класс надлежащим образом. А ведь методика обучения русскому языку как иностранному весьма специфична. Детям, плохо знающим язык, абсолютно необходимо огромное количество различных картинок, иллюстраций, таблиц, не говоря уже о своеобразной расстановке парт (чтобы можно было говорить друг с другом), о том, что в классе иногда требуются самые неожиданные предметы, помогающие воспроизвести ту или иную речевую ситуацию, в которой должен сориентироваться ребенок.

Помимо учебно-методических соображений хотелось бы еще подчеркнуть ту острую необходимость в своем классе, которую испытывают именно эти дети, многие из которых лишены домашнего уюта и тепла.

Послесловие

«Более 75 процентов лиц, подающих в Российской Федерации ходатайства о признании беженцем, не владеют или плохо владеют русским языком. Так, среди 1119 человек, чьи ходатайства находятся на рассмотрении, свободно владеют русским языком лишь 275 человек, на бытовом уровне – 265 человек, не владеют вообще 579 человек (около 52 процентов)» (журнал «Этносфера»).

Что же кроется за этим словосочетанием – «невладение языком»?

Человек, не владеющий языком, не может получить хорошую работу. Многим из приезжих приходится заниматься тем, что они не умеют и не хотят делать, только потому, что они не говорят на языке страны, куда прибыли!

Человек, не владеющий языком, не может защитить себя, просто объяснив свое поведение, не может порой потребовать даже то (немногое), на что имеет право по закону.

Человек, не владеющий языком, не может спросить дорогу, не может прочитать объявление, не может позвонить в «Скорую», не может, не может, не может… Как печально звучат эти слова. И эта же судьба уготована их детям?

А те, кто владеет языком на «бытовом уровне»? К сожалению, они обретают лишь иллюзию социального равенства.

Каждый человек стремится понять других и быть правильно понятым, хочет отстоять свое мнение, изложить свои аргументы. Но возможно ли это, если в активе у «оратора» крайне бедный лексический запас и скудный набор случайных грамматических форм. Даже у профессионалов-преподавателей порой складывается неверное мнение о низкой культуре и ограниченных умственных способностях собеседника из-за скованной и неправильной речи. Что же в таком случае подумают о бедняге наивные носители языка: как говорит, так и думает.

Со временем и тот, кто «владеет языком на бытовом уровне», начинает понимать, какое впечатление производит. И он старается говорить как можно более кратко, не вдаваясь в рассуждения, опуская детали, даже самые нужные, постепенно приучаясь и мыслить таким же нехитрым способом… Стоит ли объяснять, что все это разрушает личность взрослого человека? А если в такой ситуации окажется ребенок? Что тут можно сделать?

Только одно – приложить все усилия, чтобы этого не случилось.