КУЛЬТУРНАЯ ГАЗЕТА 
ДОКУМЕНТАЛЬНЫЙ ЭКРАН 

Хотите стать актерами?

Режиссер Петр Мостовой снял фильм о тех, у кого это получилось

Тель-авивская улица. Расклейщик прилаживает к афишной тумбе объявление: производится набор актеров для спектакля «Кабаре» – приглашаются все желающие. С этого стартует сюжет фильма «Сцена», недавно показанного Петром Мостовым в Доме кинематографиста.
Мостового российской публике представлять не надо, до отъезда на родину предков он был одним из ведущих советских документалистов, а его десятиминутная лента «Взгляните на лицо», снятая в середине 60-х вместе с Павлом Коганом по сценарию тогдашнего вгиковского студента Сергея Соловьева, стала классикой. На ней воспитывались (и воспитываются – я своим студентам ее непременно показываю) поколения будущих кинематографистов. Снята та давняя лента была новым в ту пору методом наблюдения: посетители Эрмитажа, останавливавшиеся у «Мадонны Литты» Леонардо, не подозревали, что их эмоции фиксирует скрытая кинокамера. С тех пор и метод наблюдения, и скрытая камера стали привычной практикой документалистов, а вот метод организованного события, которым создавалась «Сцена», и поныне редкость. Именно для съемок фильма собиралась труппа русского кабаре, именно под этот проект с бору по сосенке, с миру по нитке собирались на него деньги. И теперь перед нами итог – фильм, поминутно заставляющий улыбаться, смеяться, сочувствовать, огорчаться, вместе с героями надеяться на успех, ну и вдобавок ко всему – задумываться о разном.
Сколько поразительных лиц проходит перед режиссерским трио, производящим отбор! Мужчины, женщины, молодые и сильно немолодые, демонстрирующие изящество фигуры или роскошь телес, с волосами до пояса и непоправимо лысые: есть и семейные дуэты, и целые коллективы вроде парней в жилетках и шляпах, бацающих «Семь сорок». Показывают, кто что умеет: поют «Солнечный круг» или «О, соле мио», танцуют цыганочку или танец живота, бьют чечетку а-ля Фред Астер. Аккомпаниатор подыгрывает одному из «Доктора Живаго», другому – «Ах, Одесса». Кто-то огорошивает сообщением, что пришел предложить зубную пасту, самую лучшую и очень экономичную. Кто-то вообще ничего показывать не собирается, пришел давать советы: «Самое главное, как говорил гениальный Михаил Чехов, – это атмосфера». «Этот этюд я показывал когда-то Марселю Марсо», – как бы невзначай бросает другой. Третий не упускает случая похвастаться наградой Хайфского фестиваля. Четвертый сетует на местную публику: хотят только развлекаться и не желают слушать серьезную поэзию. А эта женщина из Мариуполя сыграла как-то царевну. Другая женщина актерским прошлым похвастать не может и свою профессию называть не хочет: потом мы узнаем, что она инженер-экономист, а здесь она работает «оператором чистоты», по-простому – уборщицей. У следующей претендентки даже диплом с записью: «Актриса театра и кино». «Я никогда не танцевала, но если надо…» – говорит одна. «Если бы я не пел, я бы давно умер», – признается другой.
Что привело их сюда? Тоска эмигрантской жизни? Вряд ли. Хотя ясно же, что многим здесь одиноко, кто-то прямо говорит, что хочется побыть в коллективе, но эмигрантами они себя не чувствуют. Никто их сюда не гнал, это был их выбор. Но верно и то, что на новую родину они принесли свою культуру, ту самую, советскую, от которой никуда не деться, и еще не вросли в культуру новую. Ну а если б в той же самой Одессе, Мариуполе, в Москве, Питере, где угодно, тогда или сейчас, они наткнулись на подобное объявление, разве б не пришли? В каждом из них (только ли из них?) сидит чувство нереализованности, каждому хочется явить миру свой талант, ну а есть он или нет, тут уж каждому вольно думать по-своему, пусть и заблуждаться. И начавшееся как веселый калейдоскоп человеческих слабостей и самомнений зрелище постепенно почему-то навевает все более грустные мысли.
Нет, вроде бы все замечательно сложилось. Шестнадцать человек (из ста пятидесяти шести) все-таки получили долгожданный шанс, с ними занимаются талантливые профессионалы, учат вокалу и пластике, сколачивают из разношерстной компании единую команду, выходят со спектаклем на сцену. Триумф, счастье, как расцвели лица артистов! Как помолодела та самая женщина, «оператор чистоты», так робевшая вначале! И все же. Сколько нераскрытых, непонятых, потерянных талантов было, есть и всегда будет. В Иерусалиме, в Москве, по всему миру. Если б суметь понять, в чем твой талант, если б найти ему применение.
После показа фильма Мостовой отвечал на вопросы. Рассказал среди прочего, что ныне судьба созданной им труппы проблематична. Пока шли съемки, отыскивались и деньги на ее содержание. Съемки кончились, с ними и деньги. А театр доказал, что имеет право на жизнь. Что делать? Теперь неотвязная забота режиссера: не дать умереть театру.
Все-таки профессия документалиста принципиально отлична от профессии игровика. В документальном кино с окончанием фильма связь режиссера со своими героями не прерывается. Они – живые люди, а не только лишь творение его фантазии, он себя связал с ними, он перед ними ответствен.

Ваше мнение

Мы будем благодарны, если Вы найдете время высказать свое мнение о данной статье, свое впечатление от нее. Спасибо.

"Первое сентября"