КРУГИ ИСТОРИИ

Шестьдесят лет назад в Нюрнберге начался международный суд над высшими чиновниками Третьего рейха. Судили людей, исповедовавших нацистскую идеологию, политический режим, ими установленный, и их организации, объявленные преступными. Судили власть, которую в свое время безоговорочно поддержали миллионы. Как это могло случиться?
Механизм столь массового гипноза приблизительно одинаков. Сначала нация переживает сильные потрясения – будь то проигранные войны или победившие революции. Экономика истощается, жизнь людей резко ухудшается. И тогда появляются те, кто уверенно и прямо указывает на виновников случившегося, призывает нацию встать с колен, вновь обрести себя и занять подобающее место в мире, которое конечно же принадлежит ей по праву.
В ход вступает массированная пропаганда национального превосходства. Качество жизни не улучшается, но появляется ощущение эйфории, поднимающее над реальностью. Разум уже не работает. Господствует миф. В структуре мифа нет таких понятий, как труд, заработок, конкуренция. Зато есть подвиг, герой, враг. А с врагом не конкурируют – врага уничтожают.
Так и возникает человеконенавистничество. А уж кого ненавидеть, подскажут традиция или конкретно-исторические условия, но общим является то, что объектом ненависти обычно становятся или более успешные, или просто «чужие» – не такие, как ты.
Третий рейх как раз и явился примером такого государственного образования, которое призвано было стать практической реализацией мифа.
Национализм вольно или невольно будит самые темные силы, всегда дремлющие в человеке... Вспомните, как в «Повелителе мух» дети, попавшие на необитаемый остров, моментально сбиваются в фашистскую стаю. Они играют в охотников. Но играют до первой крови, затем превращаются в убийц.
Национализм – болезнь хроническая, и рецептов вылечиться от нее окончательно у человечества пока нет. Одним только просвещением не обойтись. Фашизм ведь не случайно назван чумой XX века. Эпидемия поражает целые народы, миллионы людей, распространяется на огромные территории. И борьба с ней – дело всей цивилизации.

Когда наступит завтра?

Я был в Нюрнберге один раз. Небольшой по современным понятиям, провинциальный город, уютный, больше французский, чем немецкий. Он запомнился тем, как пахло акацией в мае. Но особенно милыми, доброжелательными стариками, двое из которых любезно, почти под ручку проводили нас до Музея Дюрера. Пожилые баварцы вообще очень доброжелательный народ, даже не верилось, что многие из них могли помнить, как все начиналось…
А вот Дворец правосудия впечатления не произвел – мрачный, массивный, как и многие здания подобного рода. Расположен несколько наверху, так что идти к нему надо было в гору. Но ощущения «пути на голгофу» не было.
Ничего в этом городе не ассоциировалось с шумными улицами, запруженными людьми, неистово приветствовавшими своего фюрера.
Нюрнберг – знаменитое место факельных шествий 30-х годов, родина расистских законов и процесса века над нацистскими преступниками. Недавно мне довелось посмотреть целиком «Триумф воли» – документальную запись одних суток пребывания Гитлера на очередном партийном съезде в Нюрнберге.
Мне говорили: «Вот посмотришь и поймешь, какой Гитлер был оратор. Какой обладал гипнотической силой». И добавляли: «Все же он – неординарная личность…» Я посмотрел и ужаснулся как раз оттого, что – ординарная.
Подумалось, как же прав был Михаил Ильич Ромм. Ведь казалось, что в его фильме «Обыкновенный фашизм» все показано несколько карикатурно, слишком шаржированно: не может быть, чтобы такие заурядности пленили целую нацию. Получается – может! Почему? Возможно, секрет как раз в простоте и банальности? Чем проще лозунги, беззастенчивее вранье, увереннее и тверже обещания лучшего будущего – тем больше поддержки у людей. Особенно если у них реальные проблемы.
Самое сильное впечатление в «Триумфе воли» на меня произвел лагерь Гитлерюгенда и смотр – клятва трудовой армии. Молодые, здоровые и жизнерадостные люди с нормальными лицами – с каким восторгом и фанатизмом они взирают на фюрера, как гипнотически преданно повторяют за ним те самые «простые истины»: что они едины, что Германия превыше всего, что надо трудиться на благо родины, а если потребуется, отдать за нее свои жизни.
И все-таки, как бы ни надрывали глотку вожди, как бы ни оглушали марши, ни ослепляли факелы, ни устрашали колонны марширующих солдат и ни сбивали с толку миллионы впавших в истерику обывателей, «триумф воли» был всего лишь «обыкновенным фашизмом». Но поняли это почему-то слишком поздно…
Нюрнбергский процесс над нацистскими преступниками шел долго. Сначала к нему было приковано внимание всего мира. Новости из зала суда были на первых полосах всех газет и у всех на устах. Потом ажиотаж понемногу спал, сводки новостей стали повседневностью, и интерес ослабел. Только какие-то скандальные вспышки реанимировали внимание. А так: в чем сегодня одет Геринг, как он похудел, и это ему к лицу, вменяем ли Гесс, кто с кем общается. Светские новости. Более того, чем дольше шел процесс, тем сильнее стирались в памяти все те зверства, в которых обвиняли подсудимых, и тем больше они вызывали что-то похожее на сочувствие.
Ко многим осужденным потом будет проявлено снисхождение, и большинство их них выйдут из тюрьмы досрочно. Некоторые еще будут достаточно активно принимать участие в политической жизни, писать мемуары, раздавать интервью, мало стесняясь своего прошлого.
Прошло шестьдесят лет. Мир очень изменился. И вот уже в стране, победившей фашизм, он становится чуть ли не модной идеологией среди нового поколения.
По последним социологическим опросам более половины россиян страдают ксенофобией и в той или иной форме разделяют лозунг «Россия для русских». В официальном предвыборном ролике одной из ведущих политических партий – неприкрытая пропаганда национальной и этнической розни. А День национального единения в первый же год своего празднования превратился в день нациста: в Москве прошел открытый, разрешенный властью откровенно фашистский марш. По всей стране давно и бойко идет торговля запрещенной по закону экстремистской, черносотенной и фашистской литературой – есть спрос.
Недалеко от основного здания ФСБ книжная лавка – рядом с Торой лежит «Мой ХХ век» Альфреда Розенберга и другая антисемитская литература. Киоск закрывается, книжки убираются с прилавка. Спрашиваю у продавца Германа Гессе. «Гесс остался?» – адресует парень мой вопрос женщине, упаковывающей книжки. «Нет, – говорит она, – Гесса уже продали. Приходите завтра».

Анатолий БЕРШТЕЙН

Ваше мнение

Мы будем благодарны, если Вы найдете время высказать свое мнение о данной статье, свое впечатление от нее. Спасибо.

"Первое сентября"