КУЛЬТУРНАЯ ГАЗЕТА
ПУТЕВОДИТЕЛЬ ПО ВЫСТАВКЕ

Утраченное время в отражении живописи
Ретроспектива картин Натальи Нестеровой

В Третьяковской галерее на Крымской набережной открылась ретроспективная персональная выставка Натальи Нестеровой, названная ее куратором и президентом Международного фонда Int Art Александром Герцманом «Отражения утраченного времени». Кроме Третьяковки в организации выставки приняли участие Государственный Русский музей, Форум международного искусства Людвиг, галерея современного искусства «Палаццо Форти» и Музей Людвига в Русском музее. Столь представительный состав участников объясняется тем, что эта выставка кроме Москвы была уже показана в Аахене, а в дальнейшем переедет в Санкт-Петербург, Вашингтон и Верону.
Искусство Нестеровой уже более 30 лет является своего рода длящимся событием нашей художественной жизни. По интенсивности звучания живопись Натальи трудно сравнить с творчеством кого-либо из мастеров ее поколения. Городские пейзажи и изобилующие дарами природы натюрморты, парящие чайки и многочисленные персонажи в масках или с открытыми лицами, святые апостолы и белокрылые ангелы – все написано по-нестеровски «весомо, грубо, зримо».
В ранних работах 60–70-х годов она была, разумеется, нежнее и романтичнее. Зрители со стажем не без приятности вспоминают ее крымские и кавказские пейзажи, жанровые сцены в кафе и ресторанах, вдохновленные искусством Пиросмани многолюдные застолья и т.д. Но, увы, никакой особой нежности в окружающем воздухе Нестерова сегодня не ощущает. Все, что раньше могло парить в небесах, танцевать на приморских площадках, цвести и золотиться в кронах деревьев, с некоторых пор явно отяжелело. Краски стали интенсивнее и насыщенней. Появилось избыточное напряжение, которое не отпускает, сколько бы мы ни всматривались в ее картины. В принципе живопись нашей героини всегда была для зрителей своеобразным раздражителем. В 70-е годы, например, раздражал «примитивизм», который казался по меньшей мере странным у выпускницы Московского художественного института имени Сурикова. В дальнейшем многих не устраивала такая искусствоведческая странность, как «карнавальность», присущая, впрочем, не одной Нестеровой, а целому ряду советских молодых художников. Странности накапливались, суммировались, но самой Наталье внешние зрительские реакции, похоже, никогда не мешали. Она всегда работала активно и производительно, где бы ни находилась.
Начав ездить за рубеж в 1984 году, она создала обширную коллекцию произведений, написанных во Франции, США и других странах. Перечень галерей, частных собраний и крупнейших музеев мира, где представлены ее работы, так велик, что мог бы составить отдельное иллюстрированное издание. При этом весьма любопытно, что некоторые российские и зарубежные специалисты так и не могут определить, к какому направлению или «партии» отнести творчество Нестеровой. «Левый МОСХ», «авангард», «андеграунд», «официоз» – все эти привычные ниши и полки не срабатывают. Самого художника эти муки распределения явно не интересуют. Государственная премия и премия «Триумф», звание действительного члена Академии художеств и т.д. нисколько не изменили сути творчества Нестеровой.
Ее картины говорят сами за себя или таинственно молчат, вмещая множество наших догадок и недоумений. Самая же главная их родовая особенность – отсутствие сиюминутности. И дело не только в том, что Нестерова намеренно старается изображать вечное и общечеловеческое. Она достаточно часто обращает свое внимание на самые обыкновенные предметы и явления, но как-то так получается, что на ее холстах они перестают быть обыкновенными и бытовыми. Видимо, писание картин – в принципе не будничное занятие. Изображаемое Нестеровой длится и длится во времени, никогда, по существу, не кончаясь. Речь не только о таких произведениях, как, например, «Пьета», «Распятие» или «Тайная Вечеря». Люди, вкушающие за праздничными столами, или сидящие в шезлонгах на пляже, или играющие в карты, – это также, как ни странно кому-то покажется, представители вечности. Такова их роль в жизненном театре – сидеть в шезлонгах, играть в карты или банкетировать. Художник застал их однажды за тем или иным занятием и навсегда «остановил мгновение». Остановил основательно, монументально, почти как скульптор. Круглящиеся головы, тела или фрукты на столе вылеплены кистью таким образом, что зритель чувствует их объемность и живую тяжесть. Не картины, а памятники. Не будь холст плоским, его в пору было бы обходить вокруг. Тем более что многие персонажи изображены со спины. Что они едят и куда смотрят – неведомо. Но это же странное положение тел и голов позволяет нам с большей свободой фантазировать и даже перевоплощаться в нестеровских героев. А перевоплотившись, нам ничего не остается, как жить по законам, предложенным художником, то есть жить сейчас и всегда, соотнося свое «сейчас» с вечностью.

Вильям МЕЙЛАНД

Ваше мнение

Мы будем благодарны, если Вы найдете время высказать свое мнение о данной статье, свое впечатление от нее. Спасибо.

"Первое сентября"