Главная страница ИД «Первого сентября»Главная страница газеты «Первое сентября»Содержание №29/2004

Четвертая тетрадь. Идеи. Судьбы. Времена

ЛЮБИМЫЙ ГОРОД N33
GENIO LOCI 

Алексей МИТРОФАНОВ

Предводитель жуков

Самое известное учебное учреждение, которое располагалось (да и по сей день располагается) на острове, конечно, университет. Самое же любопытное – гимназия К.Мая. Она для петербургских жителей была примерно тем же самым, что для жителей Москвы – гимназия Льва Поливанова. Творческая атмосфера, ярко выраженные личности воспитанников и преподавателей, отсутствие казенщины. Словом, “майским жукам” (так называли участников этой гимназии) повезло не меньше поливановцев.

Карл Иванович Май родился в 1824 году в Санкт-Петербурге в семье бедных иностранцев – немца и шведки. В то время Петербург был городом интернациональным, европейским, и ничего особо выдающегося в таких семействах не было. Воспитывал юного Карла дядюшка, женатый на француженке. Так что по своему происхождению и воспитанию Карл Май был абсолютнейший космополит.
В 14 лет Карл остается без средств к существованию (отец и дядюшка заканчивают свой жизненный путь) и вынужден сам зарабатывать себе на жизнь. Жизнь же его протекала в знаменитом пансионе Петершуле, где он получал образование. Карл был учеником способным, сам директор протежировал ему, а по окончании обучения нашел выпускнику работу – устроил Карла давать частные уроки.
Затем – Санкт-Петербургский университет и служба гувернером у министерского сынка Андрюши Дашкова. К счастью, работодатель обладал громаднейшей библиотекой, в которой Май и проводил свободные минуты. После – за-
граничные поездки, увлечение педагогикой и как апофеоз жизненного пути – открытие своей гимназии.
Один из “майских жуков”, Александр Бенуа, вспоминал о директоре: “Карл Иванович твердо верил в то, что от юного существа можно всего добиться посредством высказывания к нему доверия. Понятно, что среди нас было немало мальчиков, которые злоупотребляли добротой Карла Ивановича и даже за спиной издевались над этой доверчивостью. Но большинство уважало, любило своего директора, нежное чувство возникало сразу с момента первого контакта с ним самим. Во всяком случае, я Карлушу полюбил в первый же день, а затем остался верен этому чувству до конца”.
Как педагог Мая исповедовал принцип “сперва любить, потом учиться”. Он утверждал: “Ребенок – тоже человек, хотя и маленький, у него такая же душа и такое же тело, как и у других людей, у него есть своя воля, свои желания, свое мнение”.
И обращался к родителям: “Влияние школы на ваших детей ограничено. Много условий должно содействовать, чтобы достичь намеченной вами цели – нравственного и умственного развития детей. Одно из главных влияний – семья; где она не помогает, там вся наша работа – напрасно потраченный труд”.
Неудивительно, что следствием подобного подхода была огромная и искренняя любовь воспитанников к своему директору. Критик Д.В.Философов писал: “Когда я спрашиваю своих сверстников о гимназических годах, они вспоминают их с ненавистью. Я почти никогда не встречал, кто бы вспоминал с любовью казенную гимназию восьмидесятых годов. “Майские жуки” – счастливое исключение. Гимназия Мая была каким-то государством в государстве, таинственным островом, отделенным бесконечным океаном от казенщины”.
Сам Карл Иванович преподавал географию – он находил, что эта наука “развивает в детях наблюдательность относительно окружающих явлений природы, ее гармонии, показывает тесную связь человека с ней и зависимость его от природы”.
Другой известный “майский жук”, Константин Рерих, вспоминал: “В гимназии К.И.Мая чертили карты Азии. Желтой краской отмечали пески Гоби. Боком мягкого карандаша наносили хребты Алтая, Тарбагатая, Алтын-Тага, Кунь-Луня… Белили ледники Гималайские… Не только чертились богато расцвеченные карты, но и лепились цветными пластилинами рельефные изображения со всеми, так милыми нам горами… Но проходят десятилетия; через полвека вспоминаются эти будто бы различные предметы в одном общем укладе. Именно они своими убедительными зовами сложили многие возможности. Недаром опытный географ предлагал нам не только заучивать названия, но именно запечатлеть иероглифы земли и линиями, и красками, и рельефами. В этом делании пробуждалась и любовь, и внимательность, и соизмеримость земных начертаний. Художество вносилось в эти прикасания к земле. А там, где знание будет сочетаться с искусством, – там останется особенная убедительность”.
Первое здание, принадле-
жавшее “майской” гимназии, располагалось на 10-й линии Васильевского острова (дом № 13). По воспоминаниям уже упомянутого Александра Бенуа, “с наружного вида это был самый обыденный, безличный, старый, солидный петербургский дом в три этажа. От своих соседей этот дом ничем особенным не отличался и выкрашен был в такую же, как они, светло-сероватую краску. Построен он был, вероятно (без какой-либо заботы о стиле), в начале XIX века”.
Здесь жил сам Карл Иванович Май, некоторые учителя, а также учащиеся-пансионеры. Распорядок был, вообще-то говоря, вполне традиционный. Приходящие воспитанники прибывали к половине десятого утра. Затем следовала общая молитва и уроки. Кстати, перерывы между ними были, по нынешним представлениям, весьма короткими – всего лишь семь минут. Однако этого хватало – ведь на увлекательных и творческих занятиях ученики не слишком уставали.
Сначала было два урока – с десяти до двенадцати дня. Затем полчаса на завтрак, полчаса на игры и опять, до четырех часов, занятия. Впрочем, по средам и субботам уроки продолжались только до двенадцати часов. По воскресеньям же их не было вообще.
Особых строгостей в гимназии у Мая не было, однако там все же имелся журнал “претензий к поведению”. Тех, кто, например, осмеливался “затруднять занятия преподавателя болтовнею и шалостями”, поджидал штраф, который исчислялся часами, на которые воспитанник оставлен был после уроков. Так что в отношении наказаний та гимназия была вполне традиционная – разве что карцер там отсутствовал.
Колоритными были сотрудники этой гимназии. Вот, например, воспоминание о господине Мальхине, преподавателе по древним языкам: “Самым характерным для внешности Мальхина была его недлинная, но густая огненного цвета борода, а также “злой”, пронизывающий взгляд его зеленых, искрящихся глаз… Он не скрывал своего презрения к тупицам и бездарным зубрилам – хотя бы они отвечали на пять по заданному уроку. Некоторых же учеников он прямо ненавидел, одних за безнадежную глупость, других за лень и бездарность”.
Что ж, быть искренними дозволялось тут не только лишь воспитанникам, но и педагогам.
Отдать своего отпрыска в гимназию Карла Ивановича Мая в те времена считалось делом чести. Известен случай, когда некий швейцар вдруг выиграл круглую сумму – сто тысяч рублей. Первое, что он сделал, – это купил дом, в котором до сих пор служил швейцаром, и отдал своего сына в “майскую” гимназию.
Кстати, там этот сын вполне пришелся ко двору. А.Бенуа писал о нем: “Ничего ни в наружности, ни в манерах, ни в мышлении не выдавало того, что Гриша принадлежит к разряду “выскочек из низов…” Нравилось же нам в Калине то, что он отличался редкостным остроумием, что он отлично и самостоятельно изучил великое множество литературных произведений, как русских, так и в переводе иностранных. У него была исключительная память, и он знал бесконечную массу стихов наизусть… Влекли Калина к углубленному изучению литературы и личные творческие побуждения. Он обладал несомненным даром излагать свои мысли и серьезно готовился стать писателем”.
Впрочем, писателем Гриша не стал – пошел по юридическому направлению. Но это, впрочем, несущественно. Образование, полученное у Карла Ивановича Мая, позволяло состояться на любой стезе.


Ваше мнение

Мы будем благодарны, если Вы найдете время высказать свое мнение о данной статье, свое впечатление от нее. Спасибо.

"Первое сентября"



Рейтинг@Mail.ru