Мне б хотелось где-то меж
Хотьковом и Троицей тихонечко брести…
Михайлушко сказывал: речки там разлились, тишина
стоит, только потоки инде светло шумят.
Радонежские холмы в золотистой прошлогодней
травке-отаве, тоненькие беленькие березки, тихое
небо… Христос воскресе из мертвых, смертию
смерть поправ…
Говорят: счастье в нас, а не вокруг нас. Да, но
бывает – задохнется радость твоя в городском-то
гаме и лязге, в пустошном балаболе. Ведь Пасха, а
все, все только пыль взбивают словом и делом.
Живого слова нет ни у кого. Все балаболит
мертвечину… Церковь Живого Бога – в прекрасной
“пустыни”, где живут березки, где золотится
вербочка, где тихое небо сказывает сердцу
радость неизглаголанную.
Из дневника. Москва, 11 апреля 1946 |