ТЕОРЕМА СОЦИУМА 
 

Мы, россияне...

Этническая солидарность россиян довольно сильна – но не сильнее, чем у других народов. Это показало сравнительное социологическое исследование, позволившее увидеть нашу страну среди других

По уровню квалификации и числу людей, владеющих профессией, требующей долгой учебы, Россия занимает среднее место, по числу относящих себя к низшему слою общества – третье в списке из 21 страны. Это означает одно: довольно слабые надежды на продвижение, уверенность в том, что ценой только личных усилий невозможно обеспечить себе материальное благополучие. Это подтверждается данными о затратах рабочего времени: наши соотечественники не склонны работать сверх обычной, наиболее распространенной 41–45-часовой недели (более 50 часов в неделю работают только 7% россиян и каждый четвертый японец и филиппинец, 24% поляков, каждый пятый американец).
Россия занимает последнее место в списке стран, граждане которых гордятся достигнутыми правами и возможностями для всех (всего 9%, в несколько раз меньше, чем в странах, открывающих этот список. Причем Россия замыкает группу стран бывшего соцлагеря (Чехия – 21%, Восточная Германия – 26, Словакия – 27, Латвия – 29, Польша – 32% и так далее). Россия отличается также крайне низкой возможностью и готовностью переезжать в другое место, менять работу; самый низкий потенциал мобильности свидетельствует о жесткой структуре общества.
Россияне в общем не удовлетворены результатами своей деятельности, а такая удовлетворенность – важнейшее основание для высокой самооценки и взаимной коллективной солидарности и уважения. Это – травма национальной одномерной модернизации, которая выражается, в частности, в весьма противоречивом отношении к национальным институтам. Нет ни особой гордости за Россию, ни особой спеси или национально-этнического самодовольства. Считающих, что Россия “лучше большинства других стран” (42%, 13-е место из 22), не так уж много по сравнению с Японией (84%), США (81%), Новой Зеландией (78%), Канадой (77%), большинство граждан которых именно так относятся к собственной стране.
Еще меньше россиян считают, что “мы лучше всех”, что было бы лучше для всего мира, если бы люди в других странах были похожи на нас (13-е место, 25%).
Если же судить по тому, чем именно гордятся люди в разных обществах, придется признать, что Россия перестала быть для своих граждан “великой страной”. Даже такие традиционные символические комплексы, как вера в военное превосходство, причастность к героическому прошлому, мощь империи – именно они издавна питали великодержавное самодовольство, которое компенсировало ущербность частной жизни людей, – даже они теперь не в состоянии стать опорой национального единства. Что же до гордости экономическими достижениями страны, уровнем социального обеспечения, демократическими институтами – тут Россия занимает последнее или предпоследнее место в списке из 23 стран. Даже отечественная наука, которой многие привыкли гордиться, не выдвигает Россию в начало списка, но только в его середину.
Остаются культурное наследие и спортивные достижения (6–7-е места). Да еще гордость за историю своей страны (4-е место). Маловато поводов для национальной гордости…
Это отражает не просто низкую коллективную самооценку россиян; это может служить своего рода симптомом смещенной агрессии, ущемленного патернализма (“Довели страну!”, обращенное к власти).
Этническая сплоченность россиян достаточно сильна (о ней заявили 68% опрошенных) – но явно слабее, чем во многих других странах: Россия занимает предпоследнюю позицию (первые места заняты Болгарией и Японией). Многие россияне одобрили политику, поддерживающую этнокультурное разнообразие и равноправие, а не стратегию “плавильного котла” (Россия оказалась на втором месте по числу тех, кто предпочел высказывание “для общества будет лучше, если группы сохранят свои особые обычаи и традиции” другому: “для общества будет лучше, если группы сольются с большим сообществом, восприняв его обычаи и традиции”). Однако впечатление о такой толерантности смазывается ответами на другие вопросы, показывающие, что за этой терпимостью скрывается стойкая установка на этническую сегрегацию, нежелание, чтобы люди других национальностей или этнического происхождения ассимилировались, имели бы те же права и возможности, что и русские в целом, требование, чтобы государство поддерживало барьеры между общностями (больше половины из них выбрали высказывание “нельзя допускать, чтобы люди, не разделяющие обычаи и традиции моей страны, становились полноправными членами нашего общества”).
Судя по всему, речь идет не столько о том, что этнофобии растут или барьеры между этническими общностями укрепляются. Скорее российское общество не готово осознать собственную неприязнь к людям определенных национальностей, свой страх перед “чужими”.

Сейчас много спорят о допустимой степени влияния государства на жизнь граждан. Как вы считаете, должно ли государство контролировать...
(в % к числу опрошенных, 2001 год)

Что, на ваш взгляд, следовало бы предпринять президенту и правительству в условиях нынешнего кризиса в стране
(в % к числу опрошенных, 2001 год)

Ваше мнение

Мы будем благодарны, если Вы найдете время высказать свое мнение о данной статье, свое впечатление от нее. Спасибо.

"Первое сентября"