Главная страница ИД «Первого сентября»Главная страница газеты «Первое сентября»Содержание №74/2003

Третья тетрадь. Детный мир

ФИЛОСОФИЯ ВЗРОСЛЕНИЯ

Сегодня на нашей странице отклики на публикацию «Мне грустно, или Чего не хватает человеку в 15 лет» («ПС» №63 от 13 сентября 2003 года). В разговор вступают одиннадцатиклассники Москвы. Как и в прошлый раз их имена спрятаны под номерами.
На наш взгляд, эти размышления отражают не просто психологические особенности старшего подросткового сознания, но и очень серьезные проблемы самой школы, заставляют задуматься о том, как устроена школьная жизнь, о системе ее приоритетов и ценностей, о ее способности и неспособности выполнять свое образовательное предназначение.
Человек на границе между жизнью понарошку и жизнью взаправду. Осталось меньше года до момента, когда он совершит первый по-настоящему серьезный выбор. Готов ли он к этому выбору? Готов ли начать жить собственной жизнью, а не той, которая была придумана ему кем-то – учителями и школьными программами? Десять лет школа вела титаническую борьбу за его учебные знания: уроки, домашние задания, опять уроки. И вот черта, за которой проступает истинная цена всей этой борьбы.
До сих пор школа оценивала ученика по ею же введенным параметрам и стандартам. Теперь наступает момент – ученик пытается оценить школу. Причем по гамбургскому счету. Не в смысле – каких знаний школа «недодала», а в смысле – то ли она вообще делала...

На границе между жизнью понарошку и жизнью взаправду

Одиннадцатиклассники московских школ продолжают разговор о том, чего не хватает и отчего грустно современным подросткам

Мне не хватает жизни. Жизни полной и насыщенной, страстной и интересной. А не так: из школы – домой, из дома – на курсы, а оттуда опять домой – и спать, или есть, или делать уроки, когда никак не можешь себя заставить ничего делать и когда все откладываешь на потом. Я хочу путешествовать по разным странам, хочу увидеть джунгли, хочу вымокнуть под дождем, хочу любви... Мне не хватает того человека (людей, книг – не знаю чего), на кого я могла бы равняться. То есть мне нужен тот, кто верно ответил бы мне – вот это хорошо, так и надо, а это не надо, и надо жить так, а не так. Кого слушать – не знаю без этого человека. Что есть точка отсчета? Я знаю людей, говорящих диаметрально противоположные вещи о том, «как надо», а я не знаю как. И потом – жизнь вообще какая-то бессмысленная (моя) – я учусь, да, а зачем? Чтобы потом подписывать и перебирать какие-то бумажки и документы? Этого я хочу? Мне не хватает того, кто бы научил и сказал, что правильно, а что нет...
018

Я вижу, что я отделяюсь от моих друзей, между нами возникает какая-то невидимая пленка. Грустно видеть, что все мы меняемся, и часто не в лучшую сторону. Хотя я знаю, что это нормально для человека. Стало не хватать радости в жизни. Раньше ее было хоть отбавляй, а теперь словно ее кто-то слишком сильно отбавил – может, это я сам. Мне не хватает разнообразия в жизни. Моя жизнь – сплошная скука. Но я боюсь, что, если моя жизнь будет легкой и веселой, я забуду обо всем остальном. Мне не хватает того, что я когда-то потерял. Но я не знаю, что это и где я потерял это. Понимаю, что выглядит абсурдно, но по-другому сказать не могу.
023

Мне грустно от несовпадений, от моральной усталости, от чувства устали...
Мне грустно, когда меня убеждает кто-то или что-то, что ничто на Земле не вечно...
Мне грустно, когда меня преследуют неожиданности и непредсказуемости.
Мне не хватает понимания.
Я не люблю покой, но иногда его не хватает. Покой навсегда – такого мне не нужно никогда, но периодически он должен быть, а его нет.
Не хватает пространства. Я ищу чего-то, а этого нет. Я знаю, что это «что-то» где-то есть, но оно не появляется передо мной. Нету многого. Нет силы воли, нет уверенности в себе. Нет уверенности в завтрашнем дне.
019

Мне грустно, потому что в ближайшем будущем я покину стены школы и уйду во взрослую жизнь. В некую неопределенность, которая меня сильно пугает.
Мне очень печально оттого, что так быстро бежит время и что я уже не повторюсь, потому что с каждым годом я меняюсь, а значит, меняются мои жизненные принципы.
Грустно, когда друзья начинают тобой пользоваться. Всегда очень больно ошибаться в людях. Но, с другой стороны, это заполняет и делает меня сильней – для того, чтобы расти дальше. Еще мне очень грустно видеть все то, что происходит в нашем мире. Мне не хватает счастья, чтобы поделиться с другими. Наверное, не хватает удачи. Иногда бывает внутри пустота, которую трудно чем-то заполнить. Мне не хватает понимания другими людьми – наверное, потому что сама от них закрываюсь. Очень печально оттого, что не хватает сил, чтобы разобраться в себе.
021

Мне грустно, потому что люди – эгоисты. Потому что я не уверена в себе.
Потому что одна. Потому что я «белая ворона». Потому что детство прошло.
Я много плачу. Я волнуюсь за родных. Миром правят деньги. Природа загублена. Все время куда-то торопишься. Я не доверяю людям. Мне сложно сделать выбор. Тяжело надеяться только на себя. Мои родители разводятся. Я влюблена. Люди не умеют жить.
Мне не хватает внимания. Любви. Открытости. Времени. Уверенности в будущем. Серьезного общения с людьми. Спокойствия. Понимания. Сочувствия. Откровенности с собой. Раскованности. Смелости на какие-то поступки. Оптимизма. Другой себя.
020

Мне грустно, когда у меня нет того, что мне необходимо, без чего я себя не представляю. Это могут быть предметы, могут быть люди или даже ощущения.
Мне грустно, когда меня не могут понять. Когда я пытаюсь что-то донести, но не выходит. Мне грустно, когда кто-то поворачивается ко мне спиной и не желает воспринимать мой мир. Иногда делается грустно, когда не можешь прийти к какому-то решению или не можешь сделать какой-то шаг. Когда внутри тебя воюют два человека и каждый тянет одеяло на себя. Иногда мне не хватает красок, которыми я бы раскрасила некоторые эпизоды своей жизни. Не хватает уверенности. Если в родных кругах я уверена и готова на что-то, то в других, незнакомых уверенность покидает меня. И я в растерянности.
022

Мне грустно, когда я впадаю в отчаяние, когда я сталкиваюсь с какой-то проблемой и чувствую одиночество. Когда не знаю, как и кто мне может помочь.
Грусть – это то, чего я боюсь, потому что никогда нельзя предугадать, когда она придет. Но грустно мне бывает по-разному. Иногда у меня такая грусть, что хочется поддержки, а бывает, когда проклинаешь все и всех.
Бывает грустно по самым разным причинам, и никогда не знаешь, в связи с чем тебе снова будет грустно.
Когда мне грустно, я думаю. О жизни, об ошибках, о проблемах, об отношениях, о том, что мне грустно.
Мне очень часто чего-то не хватает. Только чаще всего я не знаю, чего именно. Это ощущение приходит внезапно и может не отпускать довольно долго. Это ощущение приходит ко мне, когда я один. И точно знаешь, что чего-то не хватает, но чего? И долго думаешь. Но когда начинаешь думать, это ощущение пропадает и уже начинаешь мечтать. А мечтать я могу бесконечно.
024

Мне грустно оттого, что многое уже открыто до меня, не мной, а мои личные открытия столь мелочны. И я неспособна что-то изменить в этом мире.
И понимаю важные вещи только после того, как те ситуации, в которых это понимание пригодилось бы, уже произошли. Грустно, что я несовершенна. И не могу ответить на слишком многие жизненные вопросы. Грустно, когда людям больно, а я бессильна помочь.
И что все так несправедливо, так низко. А не хватает мне времени. Главной жизненной идеи. Слов, способностей, чтобы описать то, что я чувствую, чем живу, что во мне заложено. Уверенности. Солнца. Не хватает свободы – мне мешают общепринятые нормы, рамки, ограничения, от которых я завишу. Не хватает близкого человека.
Не хватает возможности и силы жить так, будто день последний.
В своих мыслях я знаю, как надо, как стоит жить и что делать, но воплотить это в жизнь очень сложно. Мне не хватает волшебства. И уверенности, что все, что я делаю, правильно и праведно.
025

Тоска по жизни

Первое, на что обращают внимание московские подростки, это на отсутствие у них интересной жизни.
Но не в том смысле, что им не хватает развлечений – как раз их-то полным-полно. Вопрос совершенно в другом – в том, что в жизни нет истинного драматизма. В том, что все в общем-то известно заранее.
Но так устроена школьная жизнь: в сетке ее учебного расписания, где все подчинено задаче усвоения знаний и подготовки к институту, нет места настоящему, не искусственному жизненному процессу. Хотя известно, что именно опыт проживания жизни – самый значительный образовательный ресурс любого человека.
И вовсе не в том дело, что учиться трудно, а именно в том, что невыносимо скучно. Это – главное. Тот ритм, который задает школьная жизнь, подчиняя ученика жесткому графику усвоения школьной программы, подростку сущностно не интересен: все эти чужие знания из учебника не затрагивают чего-то главного в нем, не позволяют развиваться его «внутреннему человеку». Хотя и утверждается, что школа – это «подготовка к жизни», однако опыта жизни школа на самом деле не дает и потому напоминает гимнастический зал, в котором... учат плавать.
Подросткам не хватает реальной жизни, которая маячит где-то впереди и страшит, потому что отчетливо ясно: сколько бы я ни выучил учебников и ни сдал экзаменов, к жизни меня это не приблизит.
Впрочем, подростки оказываются в своеобразном капкане. С одной стороны, они тоскуют по жизни, которая есть где-то там, по ту сторону унылого школьного существования, но, с другой стороны, как бы и не подозревают, что «интересность» или «неинтересность» можно создавать. Почти у всех подростков сквозит надежда на то, что эта жизнь может быть дана кем-то в готовом виде. Просто надо найти этот неизвестный остров, неизвестный материк, на котором жизнь устроена совсем по-другому.
И ищут. Страстно заменяя школьные ценности, школьные авторитеты на иные путеводные нити. Но точно так же данные им кем-то, а не выработанные ими самими. Потому что вырабатывать собственное знание, собственное понимание им было некогда. Все школьное время было посвящено усвоению чужих пониманий. Десять лет школа учила их учиться – где теперь найти время и место, чтобы хотя бы чуть-чуть научиться жить? Увы, такая мелочь школьным расписанием оказалась не предусмотрена.
И потому непредсказуемость, неопределенность – это то, что страшит, лишает покоя, создает чувство психологической неуверенности.
Когда вся школьная жизнь происходит по расписанию, когда все известно наперед, легко учителям и управляющим органам. Легко осуществлять контроль за учебным процессом. И только реальный ученик оказывается в этом процессе крайним. Ведь эпоха школы в его жизни не вечна. Всего десять лет он живет в этой искусственной оболочке с искусственными ценностями определенных знаний. А реальная жизнь, которая начинается за порогом школы, сплошь состоит из непредсказуемостей. И старший школьник остро сознает несоответствие этих двух масштабностей. И этот глубоко спрятанный страх не дает ему покоя, создает чувство неуверенности в завтрашнем дне. Мир по ту сторону школы, лишенный привычной сетки расписания и кем-то расписанной ответственности, страшит. И у этого страха есть основания: школа даже не пытается учить управлять ситуациями неопределенности.

Учить учиться или учить быть собой?

Но как минимум одной вещи школа учит хорошо: не надо вырабатывать собственную позицию, не надо опираться на собственное размышление. Фактически формируется интеллектуальный инфантилизм – зависимость от чужого мнения, чужого знания. И если у ребенка резко падают котировки школьного знания, это пока не является признаком самостоятельности мышления – отказавшись от одной интеллектуальной зависимости, ребенок начинает искать (и находит) другие.
Вообще надо заметить, что мы очень плохо понимаем, как устроено реальное человеческое образование.
Нам кажется, что образование – это то, что мы даем детям. Это то, чему мы их учим, а они усваивают либо не хотят усваивать. И потому наша золотая мечта – «научить детей учиться», в смысле научить их самих искать и усваивать те знания, которые, с нашей точки зрения, должны составлять багаж образованного человека.
На самом деле наиболее глубоким основанием любого образования является личное знание – то знание, которое человек не берет откуда-то чисто информационно (из книги, из разговоров, из СМИ или Интернета), но которое вырабатывает сам, в процессе личного опыта взаимодействия с культурой – на свой страх и риск. Это и есть подлинная основа и тайна любого успешного образования. Если же ребенку предлагают просто усваивать чужое знание, как бы ни старались педагоги сделать этот процесс интересным и увлекательным, ребенок будет воспринимать это как чужую игру.
Но таким образом, сверхзадача школы должна состоять не в том, чтобы «научить ребенка учиться», то есть научить эффективно осваивать внешнее знание, а в том, чтобы научить быть собой. Научить вырабатывать свое собственное знание в любых незнакомых ситуациях. Иными словами – научить мыслить, имея в виду, что мышление – это и есть не что иное, как процесс создания нового содержания, процесс создания нового знания.
Человек – это смысловое, а не функциональное существо. Он тогда человек, когда не просто решает поставленные кем-то задачи или исполняет определенные кем-то обязанности, а когда напряженно задает самому себе вопрос: а зачем, ради чего он, собственно говоря, все это делает? И отвечает на этот вопрос не по чужой подсказке.
Нет, никто не говорит, что образованному человеку не нужны личностные ориентиры. Еще как нужны! Но не как стандарт для усвоения, а как точка для внутреннего отсчета. Как то, на что можно психологически опереться, строя собственную траекторию мышления и жизни.
К великому сожалению, школа не предлагает таких ориентиров, а школьным учителям попросту некогда вступать с детьми в сущностные диалоги – ведь их функциональная обязанность состоит в совершенно другом – в «прохождении программы». Да и не умеем мы вступать в открытые диалоги со своими детьми – здесь ведь не обопрешься на методическую разработку. Здесь нужно самим быть философами своей жизни – но кто же учил учителей быть философами? Все, что от них требовалось при получении диплома в институте, – все та же пресловутая «сумма знаний». И «функционал учителя» требует не философии разводить, а давать ребенку «прочные знания по предмету».
За это и спрашивают.
За это и деньги платят.

Тоска по себе

Но где учителю найти основания для «своего другого профессионализма»? Как перейти от профессионализма знаний к профессионализму вслушивания в проблемы, которые заявляют о себе ситуативно и не терпят известных наперед решений?
Найти эти основания можно только в себе. Вспоминая собственные мировоззренческие напряжения подросткового возраста и осознавая, что полученные на протяжении жизни разнообразные знания вовсе не разрешили эти напряжения. В лучшем случае – позволили от них спрятаться. А теперь требуется вернуться в себя, подростка, и возобновить диалог с самим собой.
Подросток не совпадает с миром, с окружающими его людьми. Он чувствует внутри себя то содержание, которое никак не востребовано. С другой стороны, образование, которое предлагает ему школа, никак не ложится на его внутренние смыслы, на его ожидания, на его внутренние запросы. В результате – тот разрыв, то несовпадение, от которого и происходит это мучительное состояние «моральной усталости». А еще проблема в том, что школа не дала ему языка, который позволил бы этому подростку говорить о своих внутренних состояниях. Школа даже не пытается дать ему такой язык – язык для выражения внутреннего мира. Задача школы – научить чужому. Научить говорить о чужом. Но не о своем.
Мир подростка – это мир проблем. Это удивительный момент в жизни, когда человек видит мир по-настоящему противоречиво.
Но школа не умеет работать с этим миром – она не знает, что с ним делать.
И когда подросток просит «оставить его в покое», когда он тоскует о покое – он тоскует о возможности вырваться из круга внешних требований и остаться наедине со своими мыслями и переживаниями. С мыслями и переживаниями, которые, как выясняется, никому в этом мире не нужны. И для которых он не может найти адекватного языка выражения.
И когда подросток пишет о том, что ему не хватает пространства, он не просто физическое пространство имеет в виду. Речь идет о пространстве самовыражения. О том пространстве, которого не дает традиционный урок, ориентированный на усвоение знаний. В расписании «знаниевой» школы такое пространство попросту не предусмотрено.
Но где взять то пространство, в котором «я» подростка чувствовало бы себя комфортно, просторно и вместе с тем конструктивно?
Вообще-то такое пространство есть – это пространство культуры. Но школа не дает подростку возможности почувствовать мир культуры своим. Для большинства старших школьников мир культуры предстает в искаженной призме отчужденного школьного знания, которое нужно «усваивать», чтобы затем сдавать на экзаменах.
Живое пространство культуры школа подменила пространством учебника, в котором нельзя жить, нельзя самовыражаться, но который просто надо «выучить назубок».

Александр ЛОБОК

Ваше мнение

Мы будем благодарны, если Вы найдете время высказать свое мнение о данной статье, свое впечатление от нее. Спасибо.

"Первое сентября"



Рейтинг@Mail.ru