ФИЛОСОФИЯ ВЗРОСЛЕНИЯ
Сегодня на нашей странице отклики на
публикацию «Мне грустно, или Чего не хватает
человеку в 15 лет» («ПС» №63 от 13 сентября 2003 года).
В разговор вступают одиннадцатиклассники
Москвы. Как и в прошлый раз их имена спрятаны под
номерами.
На наш взгляд, эти размышления отражают не просто
психологические особенности старшего
подросткового сознания, но и очень серьезные
проблемы самой школы, заставляют задуматься о
том, как устроена школьная жизнь, о системе ее
приоритетов и ценностей, о ее способности и
неспособности выполнять свое образовательное
предназначение.
Человек на границе между жизнью понарошку и
жизнью взаправду. Осталось меньше года до
момента, когда он совершит первый по-настоящему
серьезный выбор. Готов ли он к этому выбору? Готов
ли начать жить собственной жизнью, а не той,
которая была придумана ему кем-то – учителями и
школьными программами? Десять лет школа вела
титаническую борьбу за его учебные знания: уроки,
домашние задания, опять уроки. И вот черта, за
которой проступает истинная цена всей этой
борьбы.
До сих пор школа оценивала ученика по ею же
введенным параметрам и стандартам. Теперь
наступает момент – ученик пытается оценить
школу. Причем по гамбургскому счету. Не в смысле
– каких знаний школа «недодала», а в смысле – то
ли она вообще делала...
На границе между жизнью понарошку и жизнью
взаправду
Одиннадцатиклассники московских школ
продолжают разговор о том, чего не хватает и
отчего грустно современным подросткам
Мне не хватает жизни. Жизни полной и
насыщенной, страстной и интересной. А не так: из
школы – домой, из дома – на курсы, а оттуда опять
домой – и спать, или есть, или делать уроки, когда
никак не можешь себя заставить ничего делать и
когда все откладываешь на потом. Я хочу
путешествовать по разным странам, хочу увидеть
джунгли, хочу вымокнуть под дождем, хочу любви...
Мне не хватает того человека (людей, книг – не
знаю чего), на кого я могла бы равняться. То есть
мне нужен тот, кто верно ответил бы мне – вот это
хорошо, так и надо, а это не надо, и надо жить так, а
не так. Кого слушать – не знаю без этого человека.
Что есть точка отсчета? Я знаю людей, говорящих
диаметрально противоположные вещи о том, «как
надо», а я не знаю как. И потом – жизнь вообще
какая-то бессмысленная (моя) – я учусь, да, а
зачем? Чтобы потом подписывать и перебирать
какие-то бумажки и документы? Этого я хочу? Мне не
хватает того, кто бы научил и сказал, что
правильно, а что нет...
018
Я вижу, что я отделяюсь от моих друзей, между нами
возникает какая-то невидимая пленка. Грустно
видеть, что все мы меняемся, и часто не в лучшую
сторону. Хотя я знаю, что это нормально для
человека. Стало не хватать радости в жизни.
Раньше ее было хоть отбавляй, а теперь словно ее
кто-то слишком сильно отбавил – может, это я сам.
Мне не хватает разнообразия в жизни. Моя жизнь –
сплошная скука. Но я боюсь, что, если моя жизнь
будет легкой и веселой, я забуду обо всем
остальном. Мне не хватает того, что я когда-то
потерял. Но я не знаю, что это и где я потерял это.
Понимаю, что выглядит абсурдно, но по-другому
сказать не могу.
023
Мне грустно от несовпадений, от моральной
усталости, от чувства устали...
Мне грустно, когда меня убеждает кто-то или
что-то, что ничто на Земле не вечно...
Мне грустно, когда меня преследуют неожиданности
и непредсказуемости.
Мне не хватает понимания.
Я не люблю покой, но иногда его не хватает. Покой
навсегда – такого мне не нужно никогда, но
периодически он должен быть, а его нет.
Не хватает пространства. Я ищу чего-то, а этого
нет. Я знаю, что это «что-то» где-то есть, но оно не
появляется передо мной. Нету многого. Нет силы
воли, нет уверенности в себе. Нет уверенности в
завтрашнем дне.
019
Мне грустно, потому что в ближайшем будущем я
покину стены школы и уйду во взрослую жизнь. В
некую неопределенность, которая меня сильно
пугает.
Мне очень печально оттого, что так быстро бежит
время и что я уже не повторюсь, потому что с
каждым годом я меняюсь, а значит, меняются мои
жизненные принципы.
Грустно, когда друзья начинают тобой
пользоваться. Всегда очень больно ошибаться в
людях. Но, с другой стороны, это заполняет и
делает меня сильней – для того, чтобы расти
дальше. Еще мне очень грустно видеть все то, что
происходит в нашем мире. Мне не хватает счастья,
чтобы поделиться с другими. Наверное, не хватает
удачи. Иногда бывает внутри пустота, которую
трудно чем-то заполнить. Мне не хватает понимания
другими людьми – наверное, потому что сама от них
закрываюсь. Очень печально оттого, что не хватает
сил, чтобы разобраться в себе.
021
Мне грустно, потому что люди – эгоисты. Потому
что я не уверена в себе.
Потому что одна. Потому что я «белая ворона».
Потому что детство прошло.
Я много плачу. Я волнуюсь за родных. Миром правят
деньги. Природа загублена. Все время куда-то
торопишься. Я не доверяю людям. Мне сложно
сделать выбор. Тяжело надеяться только на себя.
Мои родители разводятся. Я влюблена. Люди не
умеют жить.
Мне не хватает внимания. Любви. Открытости.
Времени. Уверенности в будущем. Серьезного
общения с людьми. Спокойствия. Понимания.
Сочувствия. Откровенности с собой.
Раскованности. Смелости на какие-то поступки.
Оптимизма. Другой себя.
020
Мне грустно, когда у меня нет того, что мне
необходимо, без чего я себя не представляю. Это
могут быть предметы, могут быть люди или даже
ощущения.
Мне грустно, когда меня не могут понять. Когда я
пытаюсь что-то донести, но не выходит. Мне
грустно, когда кто-то поворачивается ко мне
спиной и не желает воспринимать мой мир. Иногда
делается грустно, когда не можешь прийти к
какому-то решению или не можешь сделать какой-то
шаг. Когда внутри тебя воюют два человека и
каждый тянет одеяло на себя. Иногда мне не
хватает красок, которыми я бы раскрасила
некоторые эпизоды своей жизни. Не хватает
уверенности. Если в родных кругах я уверена и
готова на что-то, то в других, незнакомых
уверенность покидает меня. И я в растерянности.
022
Мне грустно, когда я впадаю в отчаяние, когда я
сталкиваюсь с какой-то проблемой и чувствую
одиночество. Когда не знаю, как и кто мне может
помочь.
Грусть – это то, чего я боюсь, потому что никогда
нельзя предугадать, когда она придет. Но грустно
мне бывает по-разному. Иногда у меня такая грусть,
что хочется поддержки, а бывает, когда
проклинаешь все и всех.
Бывает грустно по самым разным причинам, и
никогда не знаешь, в связи с чем тебе снова будет
грустно.
Когда мне грустно, я думаю. О жизни, об ошибках, о
проблемах, об отношениях, о том, что мне грустно.
Мне очень часто чего-то не хватает. Только чаще
всего я не знаю, чего именно. Это ощущение
приходит внезапно и может не отпускать довольно
долго. Это ощущение приходит ко мне, когда я один.
И точно знаешь, что чего-то не хватает, но чего? И
долго думаешь. Но когда начинаешь думать, это
ощущение пропадает и уже начинаешь мечтать. А
мечтать я могу бесконечно.
024
Мне грустно оттого, что многое уже открыто до
меня, не мной, а мои личные открытия столь
мелочны. И я неспособна что-то изменить в этом
мире.
И понимаю важные вещи только после того, как те
ситуации, в которых это понимание пригодилось бы,
уже произошли. Грустно, что я несовершенна. И не
могу ответить на слишком многие жизненные
вопросы. Грустно, когда людям больно, а я
бессильна помочь.
И что все так несправедливо, так низко. А не
хватает мне времени. Главной жизненной идеи.
Слов, способностей, чтобы описать то, что я
чувствую, чем живу, что во мне заложено.
Уверенности. Солнца. Не хватает свободы – мне
мешают общепринятые нормы, рамки, ограничения, от
которых я завишу. Не хватает близкого человека.
Не хватает возможности и силы жить так, будто
день последний.
В своих мыслях я знаю, как надо, как стоит жить и
что делать, но воплотить это в жизнь очень сложно.
Мне не хватает волшебства. И уверенности, что все,
что я делаю, правильно и праведно.
025
Тоска по жизни
Первое, на что обращают внимание московские
подростки, это на отсутствие у них интересной
жизни.
Но не в том смысле, что им не хватает развлечений
– как раз их-то полным-полно. Вопрос совершенно в
другом – в том, что в жизни нет истинного
драматизма. В том, что все в общем-то известно
заранее.
Но так устроена школьная жизнь: в сетке ее
учебного расписания, где все подчинено задаче
усвоения знаний и подготовки к институту, нет
места настоящему, не искусственному жизненному
процессу. Хотя известно, что именно опыт
проживания жизни – самый значительный
образовательный ресурс любого человека.
И вовсе не в том дело, что учиться трудно, а именно
в том, что невыносимо скучно. Это – главное. Тот
ритм, который задает школьная жизнь, подчиняя
ученика жесткому графику усвоения школьной
программы, подростку сущностно не интересен: все
эти чужие знания из учебника не затрагивают
чего-то главного в нем, не позволяют развиваться
его «внутреннему человеку». Хотя и утверждается,
что школа – это «подготовка к жизни», однако
опыта жизни школа на самом деле не дает и потому
напоминает гимнастический зал, в котором... учат
плавать.
Подросткам не хватает реальной жизни, которая
маячит где-то впереди и страшит, потому что
отчетливо ясно: сколько бы я ни выучил учебников
и ни сдал экзаменов, к жизни меня это не
приблизит.
Впрочем, подростки оказываются в своеобразном
капкане. С одной стороны, они тоскуют по жизни,
которая есть где-то там, по ту сторону унылого
школьного существования, но, с другой стороны,
как бы и не подозревают, что «интересность» или
«неинтересность» можно создавать. Почти у всех
подростков сквозит надежда на то, что эта жизнь
может быть дана кем-то в готовом виде. Просто надо
найти этот неизвестный остров, неизвестный
материк, на котором жизнь устроена совсем
по-другому.
И ищут. Страстно заменяя школьные ценности,
школьные авторитеты на иные путеводные нити. Но
точно так же данные им кем-то, а не выработанные
ими самими. Потому что вырабатывать собственное
знание, собственное понимание им было некогда.
Все школьное время было посвящено усвоению чужих
пониманий. Десять лет школа учила их учиться –
где теперь найти время и место, чтобы хотя бы
чуть-чуть научиться жить? Увы, такая мелочь
школьным расписанием оказалась не
предусмотрена.
И потому непредсказуемость, неопределенность –
это то, что страшит, лишает покоя, создает чувство
психологической неуверенности.
Когда вся школьная жизнь происходит по
расписанию, когда все известно наперед, легко
учителям и управляющим органам. Легко
осуществлять контроль за учебным процессом. И
только реальный ученик оказывается в этом
процессе крайним. Ведь эпоха школы в его жизни не
вечна. Всего десять лет он живет в этой
искусственной оболочке с искусственными
ценностями определенных знаний. А реальная
жизнь, которая начинается за порогом школы,
сплошь состоит из непредсказуемостей. И старший
школьник остро сознает несоответствие этих двух
масштабностей. И этот глубоко спрятанный страх
не дает ему покоя, создает чувство неуверенности
в завтрашнем дне. Мир по ту сторону школы,
лишенный привычной сетки расписания и кем-то
расписанной ответственности, страшит. И у этого
страха есть основания: школа даже не пытается
учить управлять ситуациями неопределенности.
Учить учиться или учить быть собой?
Но как минимум одной вещи школа учит хорошо: не
надо вырабатывать собственную позицию, не надо
опираться на собственное размышление.
Фактически формируется интеллектуальный
инфантилизм – зависимость от чужого мнения,
чужого знания. И если у ребенка резко падают
котировки школьного знания, это пока не является
признаком самостоятельности мышления –
отказавшись от одной интеллектуальной
зависимости, ребенок начинает искать (и находит)
другие.
Вообще надо заметить, что мы очень плохо
понимаем, как устроено реальное человеческое
образование.
Нам кажется, что образование – это то, что мы даем
детям. Это то, чему мы их учим, а они усваивают
либо не хотят усваивать. И потому наша золотая
мечта – «научить детей учиться», в смысле
научить их самих искать и усваивать те знания,
которые, с нашей точки зрения, должны составлять
багаж образованного человека.
На самом деле наиболее глубоким основанием
любого образования является личное знание – то
знание, которое человек не берет откуда-то чисто
информационно (из книги, из разговоров, из СМИ или
Интернета), но которое вырабатывает сам, в
процессе личного опыта взаимодействия с
культурой – на свой страх и риск. Это и есть
подлинная основа и тайна любого успешного
образования. Если же ребенку предлагают просто
усваивать чужое знание, как бы ни старались
педагоги сделать этот процесс интересным и
увлекательным, ребенок будет воспринимать это
как чужую игру.
Но таким образом, сверхзадача школы должна
состоять не в том, чтобы «научить ребенка
учиться», то есть научить эффективно осваивать
внешнее знание, а в том, чтобы научить быть собой.
Научить вырабатывать свое собственное знание в
любых незнакомых ситуациях. Иными словами –
научить мыслить, имея в виду, что мышление – это и
есть не что иное, как процесс создания нового
содержания, процесс создания нового знания.
Человек – это смысловое, а не функциональное
существо. Он тогда человек, когда не просто
решает поставленные кем-то задачи или исполняет
определенные кем-то обязанности, а когда
напряженно задает самому себе вопрос: а зачем,
ради чего он, собственно говоря, все это делает? И
отвечает на этот вопрос не по чужой подсказке.
Нет, никто не говорит, что образованному человеку
не нужны личностные ориентиры. Еще как нужны! Но
не как стандарт для усвоения, а как точка для
внутреннего отсчета. Как то, на что можно
психологически опереться, строя собственную
траекторию мышления и жизни.
К великому сожалению, школа не предлагает таких
ориентиров, а школьным учителям попросту некогда
вступать с детьми в сущностные диалоги – ведь их
функциональная обязанность состоит в совершенно
другом – в «прохождении программы». Да и не умеем
мы вступать в открытые диалоги со своими детьми
– здесь ведь не обопрешься на методическую
разработку. Здесь нужно самим быть философами
своей жизни – но кто же учил учителей быть
философами? Все, что от них требовалось при
получении диплома в институте, – все та же
пресловутая «сумма знаний». И «функционал
учителя» требует не философии разводить, а
давать ребенку «прочные знания по предмету».
За это и спрашивают.
За это и деньги платят.
Тоска по себе
Но где учителю найти основания для «своего
другого профессионализма»? Как перейти от
профессионализма знаний к профессионализму
вслушивания в проблемы, которые заявляют о себе
ситуативно и не терпят известных наперед
решений?
Найти эти основания можно только в себе.
Вспоминая собственные мировоззренческие
напряжения подросткового возраста и осознавая,
что полученные на протяжении жизни
разнообразные знания вовсе не разрешили эти
напряжения. В лучшем случае – позволили от них
спрятаться. А теперь требуется вернуться в себя,
подростка, и возобновить диалог с самим собой.
Подросток не совпадает с миром, с окружающими его
людьми. Он чувствует внутри себя то содержание,
которое никак не востребовано. С другой стороны,
образование, которое предлагает ему школа, никак
не ложится на его внутренние смыслы, на его
ожидания, на его внутренние запросы. В результате
– тот разрыв, то несовпадение, от которого и
происходит это мучительное состояние «моральной
усталости». А еще проблема в том, что школа не
дала ему языка, который позволил бы этому
подростку говорить о своих внутренних
состояниях. Школа даже не пытается дать ему такой
язык – язык для выражения внутреннего мира.
Задача школы – научить чужому. Научить говорить
о чужом. Но не о своем.
Мир подростка – это мир проблем. Это
удивительный момент в жизни, когда человек видит
мир по-настоящему противоречиво.
Но школа не умеет работать с этим миром – она не
знает, что с ним делать.
И когда подросток просит «оставить его в покое»,
когда он тоскует о покое – он тоскует о
возможности вырваться из круга внешних
требований и остаться наедине со своими мыслями
и переживаниями. С мыслями и переживаниями,
которые, как выясняется, никому в этом мире не
нужны. И для которых он не может найти
адекватного языка выражения.
И когда подросток пишет о том, что ему не хватает
пространства, он не просто физическое
пространство имеет в виду. Речь идет о
пространстве самовыражения. О том пространстве,
которого не дает традиционный урок,
ориентированный на усвоение знаний. В расписании
«знаниевой» школы такое пространство попросту
не предусмотрено.
Но где взять то пространство, в котором «я»
подростка чувствовало бы себя комфортно,
просторно и вместе с тем конструктивно?
Вообще-то такое пространство есть – это
пространство культуры. Но школа не дает
подростку возможности почувствовать мир
культуры своим. Для большинства старших
школьников мир культуры предстает в искаженной
призме отчужденного школьного знания, которое
нужно «усваивать», чтобы затем сдавать на
экзаменах.
Живое пространство культуры школа подменила
пространством учебника, в котором нельзя жить,
нельзя самовыражаться, но который просто надо
«выучить назубок».
Ваше мнение
Мы будем благодарны, если Вы найдете время
высказать свое мнение о данной статье, свое
впечатление от нее. Спасибо.
"Первое сентября"
|