Главная страница ИД «Первого сентября»Главная страница газеты «Первое сентября»Содержание №37/2003

Первая тетрадь. Политика образования

ПОЛИТИКА ОБРАЗОВАНИЯ

Школа готова к переменам

Но при одном условии: если происходить они будут в согласии с теми тенденциями, которые уже возникли в самой школе

С тем, что школа сегодня должна меняться, соглашаются все. И под некоторыми положениями концепции модернизации многие готовы подписаться. Кто бы возражал: «Воспитание как первостепенный приоритет в образовании должно стать органичной составляющей педагогической деятельности, интегрированной в общий процесс обучения и развития. Важнейшие задачи воспитания – формирование у школьников гражданской ответственности и правового самосознания, духовности и культуры, инициативности, самостоятельности, толерантности, способности к успешной социализации в обществе и активной адаптации на рынке труда». Но, к сожалению, все, что школа делает для воспитания, идет вразрез с тем, как ее оценивают. Сравнивают школы строго по академической успеваемости учеников. А воспитание, объявленное приоритетом, – факультативно. Работает школа, например, над формированием самостоятельного мышления, учит детей вырабатывать и формулировать собственную точку зрения. Но заниматься этим она может только до того, как придет время готовиться к тестам, например, по истории или литературе, потому что там уж не до собственной позиции: надо выбрать ответ, который считают правильным составители. И приходится говорить, чтобы выпускники на время тестирования забыли, что они умеют рассуждать, и вызубрили нужные ответы. Формы организации эксперимента по ЕГЭ явно не стыкуются с положением о приоритетности воспитания, хотя они и из одной концепции.
Вряд ли будет способствовать теплой обстановке в школе и конкурсный прием в профильные старшие классы.
Именно эти два пункта модернизации – «создание условий для введения профильного обучения в старшей ступени общеобразовательной школы» и «экспериментальная отработка форм единого государственного экзамена» – сегодня реально заботят директоров.
Если говорить о первом, то в каждом городе есть школы, установившие прочные связи с вузами, или школы с углубленным изучением предметов. Эти школы на виду, в них стремятся попасть те дети, которые собираются учиться в вузах. Но возможно ли и нужно ли каждую школу превратить в профильную, да еще таким образом, чтобы в ней были все профили?

33-я школа – в центре. Как раз такая, в которую стремятся попасть лучшие ученики из других школ. Большая – почти две тысячи детей, по пять классов в параллели. Профильная старшая школа существует здесь уже 12 лет.
«В новой концепции ничего для нас нового нет, за исключением наличия учебников и учебных планов, несколько сокращающих непрофильные предметы в пользу профильных, – считает директор Лидия Алексеевна Кудинова. – Мы сотрудничаем с вузами – с энергоинститутом, с медакадемией, с педколледжем, но есть такие направления, которые выбирались не под вуз, а просто организованы нашими учителями, это – гуманитарное и спортивное».
Сейчас, пока в Смоленске еще только разговоры идут о профильной старшей школе и о ЕГЭ, в окраинных школах надеются, что если все будет так, как задумано, может быть, бесплатное высшее образование станет более доступным: все в равных условиях. Так считает директор 18-й школы Раиса Егоровна Бойчук: «В таких школах, у которых сложились прочные связи с вузами, в последние годы выпускники сдавали совмещенный выпускной и вступительный экзамены. Получалось, что шансы детей из других школ города становились ничтожными. А если все дети учатся в профильной старшей школе и сдают ЕГЭ, то и наш способный ребенок с окраины может рассчитывать на поступление».
Профилизацию рассматривают как ступеньку перед поступлением в вуз. То, что в вузы идут не все дети, как-то не принято и вспоминать. Сама школа по своей функции стала предвузом.
Наталья Артемовна Тищенкова, директор 40-й школы, утверждает, что модернизация смещает акцент только на образование: «В школе ребенок проводит большую часть дня, здесь он растет, получает воспитание. Школа, как правило, единственный культурный и образовательный центр в микрорайоне. Школа – няня для ребенка.
И если школа сегодня перестанет быть няней, социальные проблемы детства станут еще глубже.
Про приоритет воспитания написано и в концепции модернизации, но ведь воспитание – это не отдельные мероприятия, это все отношения, которые складываются в процессе обучения и по поводу обучения. Это весь уклад школьной жизни. Но основные изменения, которые должна принести модернизация, вряд ли сделают доверительнее отношения учителей и учеников, учителей и администрации, школ и управлений».
Сторонники профильной школы говорят о ней как о средстве избавиться от репетиторства. Это, конечно, очень сомнительно. Но есть и другая сторона. Не секрет, что многие специализированные школы и до введения профильности настолько завышали планку, что фактически давали программу первых курсов института. А дальше тем, кто пришел с высоким уровнем довузовской подготовки, становится скучно, и они просто забрасывают учебу.
Может быть, не профильная старшая школа, а оптимизация требований к абитуриенту – путь сближения школьной и вузовской программ. Студент, которому все интересно, который не измотан марафоном старшей школы, вузу нужнее. Если его научили учиться – это самое лучшее приобретение. «Не надо унифицировать школы, – это мнение Александра Петровича Алексеева, директора 26-й школы, – надо развивать систему. Если у школы есть сильное профильное направление, она должна его реализовывать, но не должна забегать на первые, вторые и далее курсы вузов, не должна дублировать, предвосхищать высшее образование».
А в первую очередь школа все-таки должна думать о том, как способствовать социализации своих выпускников. Но это наталкивается на систему оценивания результатов деятельности школы.
Еще одна проблема, которую порождает профильная школа, – ранняя специализация. Готовы ли дети в этом возрасте совершить жизненный выбор? Александр Алексеев считает: «Будут большие проблемы с распределением детей на профили: нет достойных методик для определения наклонностей ребенка. Все существующие методики могут давать лишь мягкие рекомендации, а нам придется определить ребенка в тот или иной класс. Здесь важно не ошибиться. Мнение родителей тоже не может быть определяющим, его важно учитывать, но родители тоже могут ошибиться, и они ошибаются даже чаще, чем учителя».
Директоров волнует и то, как будет организована профильная старшая школа. Для окраинных, отдаленных районов важно, чтобы разделения на школу среднюю и школу старшеклассников не произошло. Светлана Алексеевна Лопаева, директор 38-й школы, и Наталья Артемовна Тищенкова, директор 40-й, убеждены, что если в старшую школу надо будет куда-то ездить, то многим их ученикам она станет просто недоступна.
Директор Галина Евгеньевна Прудникова рассказывает о том, какая практика сложилась в ее 36-й школе: «Пятый год мы набираем старшие классы по профилям: гуманитарный, математический и общеобразовательный классы.
Прежде чем формировать эти классы и утверждать программу, проводим анкетирование родителей и детей, смотрим, что востребовано в этой параллели. Для гуманитарного профиля в учебном плане образовательную область «технология» заполняем такими предметами, как основы редактирования, словесность, МХК, риторика, добавляем часов для русского языка и литературы. В математическом профиле таким же образом проводим обучение информатике и вычислительной технике.
У нас нет колледжных классов. Мы не связаны с вузами и колледжами. Одна из причин – низкий материальный уровень родителей, которые не в состоянии оплачивать дополнительные образовательные услуги. Все, что мы предоставляем детям – и секции, и кружки, и факультативы, – бесплатно.
Но вот мы разговариваем о профильной старшей школе и молчим о том, что сегодня треть детей нуждаются в коррекционной работе. Этого, может быть, не видно в центральных школах, куда есть конкурс, а в массовой это серьезная проблема.
Даже если дети, нуждающиеся в коррекции, не пойдут в старшую школу, все равно треть или четверть старшеклассников не нуждаются в профильном обучении, а останутся в общеобразовательном потоке. У нас сейчас именно общеобразовательные классы переполнены уже на момент формирования, а потом еще идет отток из профильных».
«Что получится из профилизации, – считает директор 12-й школы Виктория Францевна Строт, – зависит от контингента учеников. От того, какие сильные учителя есть в школе, и даже от того, где она расположена. Надо еще учитывать, что ученик определяется до конца школы».
А Александр Алексеев добавляет: «Лозунг “кадры решают все” сейчас для нас самый актуальный: выпускники педвуза в школу не идут. И не только потому, что там маленькая зарплата. Учитель сегодня чувствует свою социальную незащищенность. Права детей всем понятны. Права учителя? Гарантирует нам государство условия работы? Нашей школе 67 лет. Последний капитальный ремонт был в 1974 году. Я – директор – нормальные условия работы обеспечить учителю не могу. А это значит, что государство должно решать не только глобальные проблемы перехода на ЕГЭ, профилизации и т.д. (это все нужно делать), но одновременно надо решать конкретные проблемы школы. Их великое множество. Школа, учитель должны чувствовать, что они не чужие в своем государстве. Только после этого или вместе с этим может идти модернизация.
Большинство хороших школ держатся на энтузиазме педагогов. Это наше великое достижение. Если мы его потеряем, то уже никакие деньги ничего не спасут. Нам нужно немало денег на то, чтобы отремонтировать наши школы, купить учебники и пособия, нужна человеческая зарплата. Но еще больше нужен в школе квалифицированный педагог – интересный человек. Родители знают, что не так важно, элитная ли гимназия, массовая ли, сельская ли школа, – важно, к какому педагогу попадет ребенок.
А учителю важно чувствовать, что его проблемами интересуются не только накануне 1 сентября».
Александр Николаевич Бурцев, директор классической гимназии, уверен, что место учителя должно стать конкурсным. Но сегодня у администрации нет никакого выбора для ротации кадров. И никакой возможности уволить учителя, который работает плохо, и почти никакой возможности поощрить хорошего: «В основе модернизации должна стоять забота о носителе всех возможных перемен в школе. Иначе все распоряжения сверху будут вязнуть до тех пор, пока учитель не примет их. Изучалось ли мнение учительства России? Каким образом выбирались направления, которые нуждаются в модификации?»
Но как бы ни считали директора, на их уровне уже не изменить того, что все смоленские школьники в этом году сдают единый экзамен по русскому языку. Что этот якобы экспериментальный экзамен может выявить?
Александр Алексеев уверен: большинство учителей считают, что с помощью ЕГЭ в том виде, в котором он сегодня существует, можно проверить только объем памяти. Даже те творческие задания, которые предлагаются выпускникам, не помогают оценить качество обучения, не говоря уже о качестве образования. Да и вряд ли вообще можно создать такие измерительные материалы, которые помогут это качество выявить.
Директора продолжают задавать вопрос, почему единый экзамен должны сдавать все выпускники, а не те только, кто собирается поступать в вуз, для поступления в который этот экзамен и необходимо сдавать? Значит, задачи, которые декларируются в эксперименте, расходятся с теми, которые заданы на деле. Если бы речь шла о том, чтобы избавить детей от двух испытаний – на выходе из школы и при поступлении в вуз, то не надо было бы экзамену подвергать всех. Так же точно и с проблемой издержек семьи на репетиторов, которую призван решить ЕГЭ, – она ведь касалась далеко не всех, почему же все должны пройти через эту форму аттестации? Какие же на самом деле задачи решает единый экзамен? Определить рейтинг школ. Но это просто противоречит здравому смыслу. Как можно сравнивать школы с углубленным изучением предметов и массовые, школы, в которые дети попадают по конкурсу, и те, в которых в каждой параллели не по одному коррекционному классу. Тут школа, работающая честно и трудно со всеми детьми своего микрорайона, оказывается в заведомо невыгодной позиции.
Хочется верить, что здравый ум учительства не позволит в школе завести экраны сдачи ЕГЭ. Что отражает успешное заполнение теста? На Западе переживают: то, что мы хотели бы померить, – не отражает.
Александр Бурцев утверждает: «Пока школа не будет давать такое образование, которое окажется неформально востребовано в обществе, – востребовано именно как сумма необходимых знаний, умений и навыков, а не как официальный документ-пропуск в дальнейшую жизнь, – отношение к ней и к учителю не улучшится ни со стороны родителей, ни со стороны государства.
В ряде школ Америки некоторое время назад было предложено изучать только те предметы, которые выбирали ученики и родители. Мы же все время повторяем, что если в старших классах ребенок захочет поменять направление, то у него при таком подходе не будет базы…»
Может быть, мотивация для продолжения учебы, для расширения выбранного круга предметов – важнее. Важнее чувствовать себя хозяином своих знаний.
33-я смоленская школа, где профили существуют уже 12 лет, строила программу таким образом, что в 10 классе ряд предметов заканчивается и те, кто хочет, могут сдать по ним экзамены. Для одиннадцатиклассников освобождается время на занятия по выбору. С введением ЕГЭ это придется отменять? Например, выпускник уже сдал биологию в прошлом году, но если она нужна ему для поступления, придется сдавать предмет второй раз в форме ЕГЭ.
Но директор 33-й школы Лидия Кудинова уверена: российская школа придет к тому, что через несколько лет именно дети и родители будут выбирать предметы.
Надо думать, что ЕГЭ к тому времени мы переживем или он примет какие-то иные формы, во всяком случае, перестанет быть обязательным и принудительным.

Людмила РЫБИНА

Ваше мнение

Мы будем благодарны, если Вы найдете время высказать свое мнение о данной статье, свое впечатление от нее. Спасибо.

"Первое сентября"



Рейтинг@Mail.ru