ЗАБЫТЫЕ ДЕТИ 
 

Чей это ребенок?

Чтобы ответить на такой вопрос, надо перестать быть директором, учителем, воспитателем и остаться тем, кто обнаружится после...

Есть такая категория детей – “дети, утратившие родительскую опеку”. Их у нас в России становится все больше. Видимо, это закономерно: вся страна разбирается с собственностью и заново учится понимать “где чье”. Вот и с детьми так же – надо решить, чьи это дети. Кто за них отвечает, если родители отказались? Государство? Конечно, оно берет на себя заботу о таких детях. Но не случайно слово “государство” среднего рода, как оно может воспитать полноценного человека, способного создать семью?
И что, варианты исчерпаны? Дети – они либо только родительские, либо государственные? Может, есть еще какая-нибудь разновидность? Например, городские (по типу сын полка)?
На днях в городе Железногорске Красноярского края пройдет конференция “Современные подходы к решению проблем детей, утративших родительскую опеку”. Организаторы приглашают специалистов, всех заинтересованных людей обсудить общие концептуальные аспекты заявленной проблемы и роль учреждений, служб, общественных организаций, принимающих активное участие в судьбах детей, оставшихся без попечения родителей.
Ответ на вопрос, что это за организации, кто и почему берет на себя реальную ответственность за таких детей, чрезвычайно важен.

...Мне четырнадцать. В нашей школе учатся детдомовцы. Мы, родительские дети, их так и обзываем. Я вслушиваюсь в себя, пытаюсь разобраться: какие чувства возникают при звуках этого слова? Страх. Нет, ужас. Он охватывает меня всякий раз, когда нужно идти в школу. Открывая дверь класса, внутренне сжимаюсь – они там, они ждут.
Теперь понимаю, что так коряво пыталась проявить свою симпатию, поухаживать. А тогда... казалось, мир рушится, и он действительно рушился. Оказывается, есть ничейные дети, которые, как мне казалось, никого и ничего не боятся. Грубые, агрессивные, резко отличающиеся даже внешне. Непонимание. Ненависть. Хотелось спрятаться, убежать, перейти в другую школу. Хотелось, чтобы их не было.

...Та же школа годы спустя, я уже не ученица, но и опытным учителем меня пока не назовешь. Захожу в класс, безошибочно узнаю: вот они, детдомовские. Вся сжимаюсь. Снова страх? Да, но уже пополам с жалостью, с ненавистью к тем, кто это породил: почему такие родители до сих пор есть? Почему есть дети, которые никому, кроме государства, не нужны?
Ответов нет. Одна жалость захлестывает. Хочется помочь хоть чем-то прямо здесь и прямо сейчас. Поставить оценку выше, не заметить невыполненного домашнего задания, сунуть яблоко, конфету, лишь бы снять с души тяжкие ощущения.
Мне кажется, поначалу многие педагоги испытывают то же самое. И ставят, и не замечают, и одаривают... Пока не забрезжит в сознании вопрос: а что будет дальше? после того, как я и другие сделают свое дело?..

...Другой город, да и прошел не один десяток лет. И снова (ох уж эти повороты судьбы!) перед глазами дети. Теперь их 56. И все до единого – детдомовские. И все до единого мои.
В один вечер совершенно пустой дом наполнился детьми. В голове постоянно вертится фраза, сказанная мне опытным директором: “Деточка, ты их только не жалей”. Совсем мне пока непонятная. Какая там жалость, когда кровати еще не завезли, когда вши, чесотка, разборки, квадратные глаза обезумевших воспитателей.
Все проходит, прошло и это. А вот жалость осталась. Мы все норовили их пожалеть. Как же, ведь сиротинушки несчастные. Но когда вал детского попрошайничества захлестнул нас, пришлось крепко призадуматься. Что я делаю, когда протягиваю рубль, закрываю глаза на проступки мелкие и не очень, когда слезу проливаю от сострадания? И как озарение мысль: подло я поступаю. Себя жалею, собой восхищаюсь, добротой своей любуюсь. Что с ребенком происходит в этот момент, не вижу. А то, что собственными руками формирую для ребенка устрашающую модель будущего, и вовсе в голову не приходит.
Хотим вырастить умного, сильного, смелого, умеющего обеспечить не только себя, благодарного не только воспитателям. Душу вкладываем, вкалываем день и ночь, забываем о собственных семьях, а в итоге остается только руками разводить, когда видишь полное нежелание работать, иждивенчество и хамство в ответ на требования.
Хотим одно, делаем почему-то другое, а получаем и вовсе третье или даже десятое. Сплошное противоречие. Причем основная линия фронта проходит внутри нас самих. Сетуем обиженно, вместо того чтобы, не лукавя, жестко сказать себе: что собственными руками творим, то и получаем.
Вот так честно отвечая на вопросы, рано или поздно сталкиваешься с противоречиями уровня не детского дома и даже не города, а государства. Означает ли это, что думать сегодня об этом не стоит?

А ведь, похоже, действительно не стоит. Что нужно мне, директору детского дома? Это же ясней ясного: детей-сирот побольше, ставок дополнительных тоже. Смета растет, результат работы налицо. Процесс – на поток. Родителей лишать родительских прав, детей – в детский дом! Вот в этом месте и хочется задать вопрос: “А что мы делаем, когда это делаем?” Родителей развращаем, себя и граждан тоже. Совесть спокойна, душа не болит: дети за пазухой у государства. Думать ни о чем не надо.
Вот только одного детского дома в городе уже мало, еще бы приютов понастроить. Спи спокойно, дорогой товарищ директор. Работы тебе до пенсии хватит. Как же так? Страстно и совершенно искренне все мы желаем, чтобы сирот не было, но делаем все, чтобы сиротских учреждений было больше. Понятно, что дальше их надо кем-то заполнять...

...Я повзрослела. Ушел страх. Ненависть, непонимание и жалость к нему, детдомовцу. Теперь он для меня просто ребенок. Который чей? Который мой. А своего ребенка мне нет нужды ненавидеть и тем более бояться.
Другие меня волнуют вопросы. Как сегодня увидеть будущее ребенка? Предположим, удастся прорисовать социальную траекторию, но как приблизить день, добиться результата, осознавая, что необходимо еще и постоянно анализировать свои действия, сверять с желаемым.
Чем можно и можно ли вообще помочь коренной семье? Если нет никаких шансов реабилитировать родителей, то как пробудить у остальных горожан ответственность за воспитание этих ребятишек? Как подобрать и подготовить потенциальных родителей и детей к совместной жизни? Но первее всего: как не упустить, не просмотреть намечающиеся проблемы в семьях, которые еще можно спасти, но вчера?
Полностью отдавая себе отчет в том, что один в поле не воин и без совместных усилий эту беду не победить, продолжаю задавать себе вопросы: совместные кого с кем? насколько в одном направлении и что будем считать совместным результатом, и как понять, эффективен ли он?
Вроде бы проблемы детей, оставшихся без попечения родителей, мы и так решаем сегодня всем миром, но почему-то на прежнем месте. В чем дело?
Твердо уверена, не одну меня волнуют эти вопросы и противоречия. Только в нашем детском доме таких людей пруд пруди! Судя по всему, в стране тоже немало людей, которые не просто задают себе вопросы, а прямо сегодня отвечают за судьбы детей. Понять проблему, бесспорно, половина успеха. Хватит ли сил и желания увидеть перспективы, совместными усилиями прервать замкнутый круг? Снять с себя, как одежду, чиновничью принадлежность. Перестать быть учителем, воспитателем, директором, остаться тем, кто обнаружится после. Избавиться от шор, сойти с натоптанной колеи.

Ваше мнение

Мы будем благодарны, если Вы найдете время высказать свое мнение о данной статье, свое впечатление от нее. Спасибо.

"Первое сентября"