Главная страница ИД «Первого сентября»Главная страница газеты «Первое сентября»Содержание №20/2003

Вторая тетрадь. Школьное дело

КУЛЬТУРНАЯ ГАЗЕТА
КИНОПРОБЫ 

Тамара ДУЛАРИДЗЕ

Дружеское предупреждение перед Страшным судом

Зачем детектив приходил вчера и для чего приходит сегодня

КАДР ИЗ ФИЛЬМА А.ХИЧКОКА «ЗАВОРОЖЕННЫЙ»

КАДР ИЗ ФИЛЬМА А.ХИЧКОКА «ЗАВОРОЖЕННЫЙ»

Вы живете в шатком мире, полном опасностей, неожиданных и пугающих событий. Где-то совсем рядом рыщет преступник. Он изобретателен в своей алчности, он не знает жалости, его действия непредсказуемы и поэтому вызывают у нормального человека мистический ужас. Милиция больше не бережет меня, вернее, бережет не меня. И вот когда страх пробирается в ваше одиночество и вы тщетно ищете убежища от него, приходит заступник.
Он является в разных обличьях: жаростойкий и мнительный, противоударный и хрупкий, молодой брюнет и сельская оригиналка с вязаньем для племянницы своей старой служанки, – но всегда ироничный и неотступный, как породистый пойнтер, взявший след. Этот заступник, этот герой, верная собака правосудия – детектив.
Молчаливый увалень, немногословный, но обязательно остроумный денди, очаровательное трепло, надменный умник Шерлок Холмс со скрипкой или тучный гений Ниро Вульф с томиком комментариев к древнеримскому автору, детектив упорядочивает мир. Он волк – санитар леса, преследующий наши болезни, удерживающий нас на грани меж человеком и зверем.
Детектив в литературе – жанр популярный, но долго числился по определению непервосортным. Понадобилось кино, чтобы в «низком» жанре обнаружился троянский конь литературной аристократии. Проверка кинематографизмом по-новому осветила произведения не только признанных авторов детективов, но и романы Диккенса и Достоевского, где почти и не бывает персонифицированного детектива, или Честертона, чей патер Браун был бы собеседником в богословском трактате о странностях человеческого поведения, когда бы не его киногеничность. Кино извлекает из детектива прежде всего стиль, стойкие свойства персонажа и исполнителя.
Невозможно забыть мрачноватые шутки и острый взгляд Хэмфри Богарта из-под тяжелых век поверх дымящейся сигареты. И неизвестно откуда появляющийся в его руке пистолет, которым только что угрожал ему враг. И безжалостность хирурга на дне нежных, как выцветшая незабудка, синих глаз мисс Марпл. Усы и семенящую походку лучшего Эркюля Пуаро всех времен и народов – Дэвида Суше. Холодноватую элегантность комиссаров Алена Делона, плутовской шик профессионалов Жана Поля Бельмондо, виртуозные драки, неожиданные развязки и развязки, тщательно спланированные у нас на глазах, парный конферанс обязательно разбавленного комическим дуэта Мэл Гибсон – Дэнни Гловер, простодушную хитрость участкового патриарха Михаила Жарова или трагическую простоту полицейского Ива Монтана, обреченного добраться до убийцы.
Что их объединяет? Чувство опасности, бесстрашие и знание человеческой природы. И еще что-то. Каждый раз в финале, когда зло повержено, злодей наказан, а невинные отомщены, зритель с удивлением обнаруживает в глазах виновника победы печаль, которую объясняет разве что название совсем не детективного романа Эрнеста Хемингуэя «Победитель не получает ничего».
Потому что детектив – великий моралист. Усталое остроумие его героев, снисходительная улыбка и эта печаль, с которой они смотрят одинаково и на жертву, и на убийцу – оттого что знают или видят в этот миг несущественность богатства, эфемерность власти, мимолетность жизни.
Соблазны так невинны: просто конверт с деньгами, который девушке-клерку в «Психозе» Альфреда Хичкока поручают отвезти в банк. Девушка красива и бедна. И знает об этом. Бесплодные, казалось, но, как выясняется, небезопасные мечты и притязания лишь ждут того мгновения, когда соблазн и готовность нарушить седьмую заповедь не совпадут во времени и пространстве. Надо заметить, что это страшнее потоков крови – видеть, как притягивает взгляд бедняжки брошенный на кровать простой прямоугольник конверта. Это, конечно, особый дар Хичкока – делать зримым, а значит узнаваемым, соблазн. И разворачивать затем действие к неотвратимости наказания. Все прочее – веселые шутки, романтические линии, первые красавицы и супермены кинематографа – и есть тот троянский конь, внутри которого – Десять Заповедей и огненный меч правосудия.
Но не в руках детектива. В классике жанра, у великих он – дружеское предупреждение перед Страшным судом, у скромных – оно же, но перед судом обычным. Детектив – ищейка, а не судья и уж ни в коем случае не палач. Герой Хэмфри Богарта в «Мальтийском соколе» передает преступницу полицейским, хотя и не скрывает, что любит ее. Мститель, берущий на себя роль судьи и исполнителя приговора, – порождение стихии. Классический детектив – институт цивилизации, страж права: человеческого, общественного и уголовного.
Забвение этих признаков и качеств детектива, его морализаторской функции (как и фильма ужасов в большой степени) приводит к падению жанра во всех направлениях. Красота сложной и осмысленной игры света и тени, когда полоска света падает из-за приоткрытой двери, как нож гильотины, тонкая психологическая разработка образов, виртуозный монтаж словно утрачены вместе с чувством невозместимости человеческой жизни, даже если это жизнь преступника.
И детектив в роли судьи или палача нелеп и принципиально невозможен, как мисс Марпл с “калашом” вместо изящной книжки стихов поэтов “озерной школы”.
Кинематографическое впечатление, воспитанное лаконизмом образов Хичкока и Хьюстона, Уэллса и Мельвиля, огрубляется ныне беспорядочной пальбой и горами трупов. Реки бессмысленно пролитой крови смывают драматическое величие классического детектива, делают непонятной дуэль Порфирия Петровича с Раскольниковым, борьбу Сонечки Мармеладовой за его душу. И победа Раскольникова над бесом в собственном уме и сердце предстает старомодным и несущественным анекдотом.
Человечество располагается по обеим берегам кинематографа – этой мерцающей посреди наших будней реки идей и чувств, прекрасного и смешного, ужасного и поучительного. Любители фильмов «экшн», т.е. энергичного, чтобы не сказать хуже, действия, безымянные классификаторы, делящие кино на «коммерческое» и «культовое», тайная армия фанатов мелодрамы, надменные сектанты художественных меньшинств и суетливые лоббисты жизнеподобного безобразия. Но вся эта огромная сила простодушно или вполне осознанно ищет в кино другую жизнь, более насыщенную, чем жизнь реального человека, более простую или сложную игру, развлечение или опыт, расширяющий кругозор кинозрителя или уточняющий его выбор.
Но прежде всего – и в этом кинозритель ХХI века мало отличается от театрального зрителя в Древней Элладе – он ищет в кино норму. Еще и еще раз, пусть каждый раз по-новому захватывающее, но подтверждение, что Десять Заповедей, как и законы человеческие, по-прежнему актуальны и действенны, человеческая жизнь священна, и нет ни одной лишней жизни.


Ваше мнение

Мы будем благодарны, если Вы найдете время высказать свое мнение о данной статье, свое впечатление от нее. Спасибо.

"Первое сентября"



Рейтинг@Mail.ru