ЛЮБИМЫЙ ГОРОД
СЮЖЕТЫ

Митрофан Егорович

История города Таганрога связана в первую очередь с двумя известнейшими личностями – Александром Первым (он, по официальной версии, там умер) и Антоном Павловичем Чеховым (который, напротив, родился). Похоже, на роль таганрогского гения ни тот ни другой не годится. Антон Павлович в период жизни в Таганроге был отнюдь не изящным и мудрым писателем, а закомплексованным гимназистом по прозвищу Бомба (прозвище дано отнюдь не за взрывной характер Чехова, а за его большую голову). Объявлять же гением царя как-то и вовсе не пристало.
Зато жил в Таганроге другой Чехов – Митрофан Егорович, дядя будущего писателя. Человек, любопытный во всех отношениях. И главные его достоинства – торговая предприимчивость, образованность, романтичность и щедрость – полностью совпадают с достоинствами самого города.

Митрофан Егорович родился в 1831 году в Воронежской губернии, в селе с названием Ольховатка. Родители его были не знатными и не богатыми, а, больше того, крепостными. Однако Митрофана это не устраивало, и он придумал трогательную историю своего рода. Уже будучи в годах, он говорил своим племянникам (Антону Павловичу в том числе):
– Я так думаю, что наш предок был чех, родом из Богемии, бежавший вследствие религиозных притеснений в Россию. Здесь он, естественно, должен был искать покровительства кого-нибудь из сильных людей, которые его и закрепостили впоследствии, или же, женившись на крепостной, он тем самым закрепостил и прижитых от нее детей, сам, по своей воле, или же в силу требований закона.
Этих обстоятельств было мало, и Митрофан Егорович развивал свою мысль еще дальше:
– Я так думаю, что простому крестьянину бежать со своей родины незачем и даже почти совсем невозможно. Наверное, это был какой-нибудь особо знатный человек.
Естественно, что никаких реальных подтверждений той теории не существует.
Двенадцатилетним мальчиком он был отдан в услужение и обучение в Ростов, в лавку купца Байдалакова. После, уже молодым человеком, Митрофан Егорович приехал в Таганрог и поступил помощником к купцу Перушкину.
Тот был почетным таганрожцем и владельцем, как бы сказали впоследствии, торгового дома – в его собственности было сразу несколько крупных и мелких магазинов. Митрофан Егорович пришелся по душе Павлу Филипповичу Перушкину, и тот даже доверил своему помощнику и старшему приказчику ведение одной из наиболее существенных своих торговых точек – на так называемом Новом базаре (впоследствии Митрофан Чехов унаследовал ее).
Шли годы. Митрофан Егорович влюбился. Избранницей его стала приемная дочь Александра Камбурова, биржевого маклера. Но увы, Людмила Павловна (или же Милечка, как называл ее влюбленный Чехов) отказалась выйти замуж за начинающего предпринимателя.
Впечатлительный влюбленный не мог больше оставаться в Таганроге. К счастью, господин Перушкин вошел в его положение и предложил ему длительную командировку в Харьков, по коммерческим делам. Тот с радостью согласился, хотя украинская губернская столица не понравилась. Митрофан Егорович писал: “Город большой, многолюдный, улицы плохо замощены, грязные; магазины большие, полны товаров. Товары целыми горами лежат под навесом нераспакованные. Выбор производится только по образцам, расположенным в конторах при складах. Тут же заключаются договоры на отобранные товары, а склад сам пересылает их по указанию покупателя”.
Впрочем, даже сама Москва не радовала Чехова: “Улицы кривые, в них легко заблудиться, дома большею частью деревянные, рядом с большими многоэтажными – небольшие одноэтажные домики. Экипажи извозчиков обтрепанные, извозчики неряшливые, но зато в цилиндрах низеньких и широкополых, лошади худые”.
Правда, Митрофан Егорович видел и преимущества в московской жизни: «Обращение к пассажирам вежливое: “Ваше степенство”». Но в целом он был верен своему любимому городу на Азовском море.
Больше же всего в “изгнании” Чехову не хватало Милечки: “Жаль только, что Вас, глубокоуважаемая Людмила Павловна, нет около меня! Моя бы радость, мое бы счастье усугубилось бы еще и еще во много раз! Но, видно, Господь судил по-иному. Теперь я молюсь один и за себя и за Вас!”
Но счастье все же улыбнулось Чехову. В 1858 году он возвращается в любимый город, а спустя полгода женится на изменившей свое отношение к купцу Людмиле Павловне. С этого момента Митрофан Егорович становится практически безвылазным жителем Таганрога.
Александр Павлович Чехов дал своему дядюшке довольно лестную, хотя неоднозначную характеристику: “Это, братцы мои, святой, но живой человек. Ему бы… деятелем быть, а он в святые отцы полез, и то поневоле. И на этом поприще он натворил такую массу неслышанных дел, которая дает право на звание “деятель”. Но в то же время он чувствует и одиночество свое в среде отцов-протоиереев. Он чувствует, что дай ему бог что-то, так он зашиб бы всех этих гусей. Но этого чего-то бог ему не дал. Он смутно сознает, что это что-то кроется среди нашей братии, учащихся и просвещенных, и рвется к нам, а доброе сердце инстинктивно заставляет протягивать к каждому из нас объятия, как к другу и брату… Прибавлю к этому, что он скрытый кладезь премудрости (по-нашему – практичности и расчета) и вместе с тем – чистый сердцем человек”.
Причисляя дядюшку к святым отцам, племянник имел в виду так называемую общественную жизнь нашего гения, а говоря конкретнее, его благотворительную деятельность. Мало того что Митрофан Егорович был старостой одного из таганрогских храмов – церкви Архангела Михаила, был соучредителем и казначеем благотворительного братства при Успенском соборе (один из таганрожцев писал о нем: “...с неустанной энергией пропагандировал и даже иногда впадал в крайности, рассылая слишком просительные письма разным мещанам”), но он еще и совершал много полезного и щедрого на собственные деньги. Раз в год, к примеру, в день святого Митрофана, своего небесного патрона, он расставлял во дворе своего дома столы, раскрывал настежь ворота и угощал всех желающих. С утра и почти что до ночи за столами сменялись его добровольные “гости”, а Митрофан Егорович ходил и лично потчевал не слишком преуспевших таганрогских обывателей.
В тот же день он посылал в острог корзины с так называемым французским хлебом (по числу заключенных в остроге).
Митрофан Егорович очень любил своих племянников. Те отвечали ему тем же. Михаил Павлович вспоминал: “В их уютном, гостеприимном домике мы, племянники, всегда находили родственный прием, позднее, поселившись на севере, при каждом нашем наезде в Таганрог мы любили останавливаться у дяди Митрофана. В этом именно домике и схвачены Антоном Чеховым некоторые моменты, разработанные им впоследствии в таких рассказах, как, например, “У предводительши”.
Похоже, что отчасти из-за дяди Антон Павлович и стал писателем. И не только потому, что в доме Митрофана Чехова была солидная библиотека, состоявшая из книг по самым разным специальностям – от богословия до астрономии. Для Антона было дорого само общение с незаурядным дядюшкой. Собираясь в Москву, он признавался: “Покидая Таганрог, я самое дорогое покидаю для себя – это вас, Дядя. Память о Вас не пропадет, и, где бы я ни был, я буду помнить о тех дружеских отношениях и тех замечательных беседах, которые Вы проводили с нами в Таганроге”.
В одном из писем Антон Павлович писал о дяде: “Я всегда буду говорить хорошо за его добрую душу и хороший, чистый, веселый характер”.
В письме же к самому дядюшке признавался: “Дело не в том, что вы родной дядя, а в том, что мы не помним того времени, когда бы вы не были нашим другом… Вы, сами того не подозревая, были нашим воспитателем, подавая нам пример постоянной душевной бодрости, снисходительности, сострадания и сердечной мягкости”.
Тот в свою очередь довольно высоко ценил Антона Павловича. Однажды, например, когда в журнале “Зритель” вышел фельетон Чехова “Свадебный сезон”, многие таганрожцы, распознав в его героях жителей своего города, обиделись и возмутились. Однако Митрофан Егорович нашел эти заметки справедливыми. Он спрашивал у Александра Павловича:
– Не знаешь ли ты, душечка, кто написал эту прекрасную статью (текст был подписан псевдонимом. – А.М.)? Очень хорошо, душечка, написано, и так верно!
Можно представить себе радость дядюшки, узнавшего о том, что автором был его собственный племянник.
А писатель тем временем продолжал навещать Митрофана Егоровича. И продолжал таскать из его дома впечатления. Вот, к примеру, один из “отчетов”: “Дома я застал о. Иоанна Якимовского – жирного, откормленного попа, который милостиво поинтересовался моей медициной и, к великому удивлению дяди, снисходительно выразился: “Приятно за родителей, что у них такие хорошие дети”. Отец дьякон тоже поинтересовался мной и сказал, что их Михайловский хор (сбор голодных шакалов, предводительствуемый пьющим регентом) считается первым в городе. Я согласился, хотя и знал, что о. Иоанн и о. дьякон ни бельмеса не смыслят в пении. Дьячок сидел в почтительном отдалении и с вожделением косился на варенье и вино, коими услаждали себя поп и дьякон”.
Правда, к впечатлениям от дядюшки и его дома постепенно прибавлялись и грустные нотки: “Возле дома – лавка, похожая на коробку из-под яичного мыла. Крыльцо переживает агонию, и парадного в нем осталось только одно – идеальная чистота.
Дядя такой же, как и был, но заметно поседел. По-прежнему ласков, мягок и искренен. Людмила Павловна, “радая”, забыла засыпать дорогого чая и вообще находит нужным извиняться…
Что сильно бросается в глаза, так это необыкновенная ласковость детей к родителям и в отношениях друг к другу…
В 8 часов вечера дядя, его домочадцы, Ирина, собака, крысы, живущие в кладовой, кролики – все сладко спало и дрыхло. Волей-неволей пришлось самому ложиться спать. Сплю я в гостиной на диване. Диван еще не вырос, короткий по-прежнему, а потому мне приходится, укладываясь в постель, неприлично задирать ноги вверх или же спускать их на пол. Вспоминаю Прокруста и его ложе”.
Антон Павлович со временем становится все более маститым, знаменитым. Уже не о нем вспоминают в связи с Митрофаном Егоровичем, а наоборот. Благодарный же племянник продолжает любить дядюшку и по возможности заботится о нем. В результате в 1894 году в газете “Таганрогский вестник” выходит трогательная и вместе с тем немножечко абсурдная заметка: “В настоящее время в Таганроге гостит известный беллетрист А.П.Чехов, уроженец г. Таганрога. Антон Павлович вызван сюда в качестве врача к серьезно заболевшему родственнику М.Е.Чехову, старосте Михайловской церкви”.
Но лекарских способностей Антона Павловича не хватило. В том же году Митрофан Егорович скончался. Племянник-литератор написал о его смерти только одну фразу, но при этом стоящую многих некрологов: “Дядя мой умер от истощения. Он стал жертвою своего необыкновенного трудолюбия”.
Странный диагноз для профессионального врача с университетским образованием. Впрочем, Антон Павлович в первую очередь был все-таки писателем, а не врачом.

Ваше мнение

Мы будем благодарны, если Вы найдете время высказать свое мнение о данной статье, свое впечатление от нее. Спасибо.

"Первое сентября"