РОДИТЕЛЬСКАЯ ГАЗЕТА
МАЛЕНЬКИЙ ТРАКТАТ

Отпустите всех жить!

Аквариумные истины Дейла Карнеги

Ничего не отменяется. Все начинается сначала. У него чересчур много дел
на этой земле, чтобы слушать разумные советы, не подходящие его натуре...
М.Анчаров. «Самшитовый лес»

Тот решительный, кто выбрал быть родителем, назад повернуть уже не может. Родитель – это пожизненно. Это звание (когда в школу зовут) и должность (когда ты должен, должен, должен)...

«Знал бы, где упасть, – соломки бы постелил» – это о родителях. Каждая проблема впервые. Признаки надвигающегося надо еще уметь увидеть; умение почувствовать, понять опасность заранее – все это само не появится. Опыт, нас учили, – основа познания. Чужой опыт не впечатляет, а свой – очень больно и почти всегда педагогически уже бессмысленно, поскольку снаряд в одну воронку дважды не попадает.

Те умные родители, которые завели более одного ребенка, знают, что каждый следующий дается вроде бы и легче, но приносит совершенно новые проблемы – ведь родители мужают, набираются опыта, значит, они получают задачу потруднее.

...Открылось мне как-то, что самосовершенствование, оказывается, идет непрерывно, даже если и незаметно. Мы там крутимся в своей суете, наступаем на свои любимые грабли, а оно в это время капает-капает и накапливается. И количество накапанного переходит в качество. Главное – не мешать процессу своей бестолковостью и попытками его понять и, Боже упаси, регулировать.
Открылась мне эта простая премудрость в момент случайного созерцания рыбной жизни. Подхожу я с какой-то очередной претензией к своему старшему чаду, уже полдня недвижно скрюченному у компьютера, произношу свою привычную и потому уже бессмысленную сентенцию (типа: «Доколе!..») и вдруг вижу зеленый мир стоящего рядом аквариума, а в нем неторопливо движутся по своему кругу существа… И мысли мои вдруг потекли совсем в другую сторону, и, как следствие, словоизвержение прекратилось само собой, тем более что слушателей не было: дите меня привычно не слышало, да и наушники диалогу не способствовали.
Кружение рыб вдруг вернуло меня далеко назад.

...Первый и последний опыт держания аквариума для меня закончился печально: скалярии погибали одна за другой мучительно и непонятно. (Это надо было догадаться засунуть живых рыб в круглый шар с водопроводной водой без подогрева и аэрации!) Я клялась со слезами, что никогда не буду заводить живность из любопытства.
Когда мой младший сын сам завел свой первый аквариум, я осталась верна своей клятве – это были не мои рыбы. Совесть была чиста, но я все равно напрягалась. Я заглядывала им в глаза, пытаясь понять, каково им там. Сын все делал по методе, читал справочники и учебники, консультировался у авторитетов, выглядел при этом вполне уверенно. Начал он, как все, с живородящих гуппи – ему вдруг приятели подарили пару рыбок. «И все завертелось...» Зоомагазин стал для нас родным домом.
Когда первая самка выдала нам все признаки беременности, мы, следуя учебнику, в котором эти самые признаки и были расписаны, кинулись ее ловить и отсаживать в отдельную посудину, чем привели бедную барышню в стрессовое состояние. Она опустилась на дно, «не пила, не ела», затихла как-то и рожать передумала. Несколько дней мы изнывали от жалости, ежеминутно заглядывали в банку, кормили всякими изысками. Она не откликалась ни на что и явно готовилась покинуть этот мир. Мы сдались и вернули ее обратно в аквариум, где она мгновенно приободрилась, повеселела, слопала, что попалось, и почти сразу родила. Мелкая новая жизнь как-то очень грамотно рассредоточилась по всему немалому аквариуму. Мы ловили их маниакально: иначе же их съедят! – так писали все учебники. Арестованные мальки засовывались в отдельную емкость, там им было холодно, голодно, неуютно и скучно. Емкость пытались засовывать в большой аквариум. В результате несколько раз опрокидывали, мальков ловили многократно, пересчитывали поголовно все время с разным результатом. Короче, жизнь наша и рыбная наполнилась страшной борьбой – все было неудобно, мучительно и бессмысленно. Но так или иначе, кого-то съели, кого-то придавили и потеряли при облаве, кто-то помер сам от холода, голода, ужаса.
...Эта история повторялась снова и снова, и мы как-то постепенно поняли, что не надо суетиться и волноваться, что проще и гуманнее оставить всех на своих местах и дать жить своей жизнью и судьбой. Что вовсе не все мальки будут съедены сородичами, зато те, что остались живыми в этих джунглях, становятся вполне жизнеспособной местной шпаной и живут в дальнейшем буйной полнокровной жизнью – им аквариум по колено. Самая действенная забота – лучше кормить весь аквариумный электорат, чтобы на тощий молодняк местным дедам и смотреть не хотелось.
Только тогда я поняла, что на аквариум, оказывается, можно смотреть как на красивую картинку, без сердечных судорог и животного страха – не заболели ли, не дохнут ли, не ошиблись ли в корме или температуре? Перестать дергаться и начать просто жить – аквариумная истина Дейла Карнеги.
Наше отношение к детям развивается по тем же законам: то мы дрожим, ловя неслышное дыхание: жив ли, то ждем у телефона известий – где его носит и с кем? В результате рано или поздно, но должна (иначе мы просто откинем копыта!) появиться спокойная уверенность, что все хорошо, что дите достаточно автономно, достаточно защищено, что оно живет своей жизнью и счастливо своим счастьем, что мы, родители, можем не больше того, что мы можем, а судьба нашего чада совсем не в наших руках, можно только молиться и отпустить на волю.
Психологи, помогающие детям с ДЦП, сначала работают с их родителями, вернее, с мамами (поскольку пап, по словам этих психологов, в этой ситуации остается не более 15%!). Мамам напоминают о личном счастье, о возможности карьеры, помогают наладить полноценную нормальную жизнь, поскольку только счастливая и живущая мама может помочь своему ребенку. Больному и здоровому. И мамы хватаются за эту соломинку вполне удачно. И удавка-шлейка на шее слегка слабеет.
Помогите же своим детям – станьте счастливыми, отпустите всех жить...
Осознав всю эту премудрость, я таки дошла до своего полуживого прилипшего к компьютеру великовозрастного ребеночка, содрала с него наушники и произнесла вслух свою вечную сентенцию «Доколе!..», но не было злобы в моем голосе, только уверенность, что я кружусь в своем доме, как та рыба, только разговариваю. Сентенцию мою он не услышал все равно, а чай пить согласился, тем более что действительно устал.