Главная страница ИД «Первого сентября»Главная страница газеты «Первое сентября»Содержание №73/2002

Третья тетрадь. Детный мир

РОДИТЕЛЬСКАЯ ГАЗЕТА
РОДИТЕЛЬСКИЕ УРОКИ

Когда взрослым не хватает слов

О грустном, трагическом, непоправимом говорить вообще трудно. Тем более с детьми. Но если вы все-таки найдете в себе силы быть честными в такой момент, то дети поймут, что вам можно верить.

Мы защитим их, если сможем. Будем беречь от боли, скрывая правду. А дети притворятся, что не заметили нашу ложь и неискренность, и когда-нибудь столкнутся с горем, потерями, смертью один на один. И тогда мы уж точно не сможем их защитить, потому что лишимся доверия. Зато очень легко бывает это доверие получить, если родители готовы разделить с детьми их горе, помочь с ним справиться. И в этом случае все то, что взрослые говорят и делают, как нельзя лучше учит детей сопереживать, понимать окружающих и справляться с потерями.
Одна маленькая девочка плакала и плакала из-за смерти своей кошки, а мама никак не могла ее успокоить. “Не плачь, моя хорошая, – утешала она ее в очередной раз, – твоя Томасина на небесах в гостях у Бога”. Девочка тут же успокоилась и удивленная спросила: “Мам, а зачем Богу дохлая кошка?!”
Оказывается, дети ждут разговоров и объяснений, и начинать говорить с ними о смерти следует как можно раньше, но очень аккуратно.
Я давно заметил, что дети по природе своей не боятся смерти. Это мы, взрослые, окутываем ее покровом тайны, внушаем им страх, а потом боимся за них.
Поэтому, разговаривая с детьми о тайне смерти, нужно быть прежде всего честным.
Как-то одна бабушка, чья дочь покончила жизнь самоубийством, спрашивала у меня, стоит ли ей рассказывать об этом своему шестилетнему внуку. И я, хорошенько подумав, все-таки посоветовал ей рассказать мальчику правду, прежде всего потому, что лучше услышать о смерти матери из уст любящей бабушки, чем случайно от беспечных одноклассников или от злой старухи во дворе.
Бабушка пришла тогда домой, посадила внука на колени и сказала такие слова:
– Тони, я должна сказать тебе что-то очень важное. И хочу, чтобы ты услышал это от меня, потому что я тебя очень люблю и могу ответить на все твои вопросы. Твоя мама была очень больна и одинока. Она не хотела жить и поэтому решила умереть. Ей казалось, что так кончатся ее мучения и проблемы. Мне очень жаль, что в тот момент она совсем не думала о нас, но знаю, что тебя она очень-очень любила.
Конечно, такой разговор требует мужества и воли. И моей знакомой он дался с большим трудом. Зато теперь Тони может задать ей любой вопрос, а бабушка не тратит уйму сил на то, чтобы, как говорят англичане, скрывать в шкафу скелет.
Обычно детям объясняют смерть так: “Господь забрал твоего любимого дедушку на небо”. Взрослому человеку эти слова кажутся подходящими и наиболее верными, но вы только взгляните на них с точки зрения ребенка. Какой-то Господь, о котором никто ничего толком и сказать-то не может, вдруг ни с того ни с сего забрал деда! Ужас-то какой! И даже малыш тут же догадается, что это может случиться с любым членом семьи без разбору в любой момент. Хорошенькое же утешение мы придумываем детям вместо безобидной правды!
...И все-таки очень важно помнить о возрасте ребенка.
Трехлетний вряд ли осознает конечность жизни вообще. Но ему вполне понятно, что умерший не может дышать, есть, ходить. Но это не помешает малышу ждать возвращения любимого деда или писать письмо младшей сестре.
От трех до шести они ищут закономерности, сопоставляют факты, делают собственные выводы. Например, вдруг начинают бояться, что их родители тоже умрут, когда мама или папа берет очередной больничный. Их глазами это выглядит так: дедушка болел-болел и умер. Вдруг мама тоже так?
А с другой стороны, смерть они в этом возрасте все еще воспринимают как игру. Им кажется, что их дедушка, как кот в мультфильме, попадает под асфальтоукладчик, а потом встает и идет дальше, плоский, словно картонный. Психологи говорят, что это происходит потому, что дети не умеют мыслить линейно и логично. Они сначала скорбят, потом играют, потом опять скорбят – и нет в этом ничего предосудительного. Нам бы поучиться у них этому.
От шести до девяти детей занимают детали и подробности. “Как он умер… А кто его убил?” Они думают, что смерть – безносая бабка с косой, которая приходит и забирает того, кто ей нужен. И им хочется за ней успеть подглядеть. Но именно сейчас им впервые становится по-настоящему страшно. И именно в этом возрасте они получают настоящие душевные травмы, когда умирает кто-то близкий.
Вот когда нужно объяснять им детали. Например, что у дедушки было больное сердце, которое в конце концов остановилось. В данном случае им важно знать, был ли у деда инфаркт, инсульт или сердечный криз.
Уверяю вас, такой ответ вполне устроит ребенка девяти лет от роду.
Десятилетним и подросткам известно о смерти и понятно то же, что и взрослым. Они уже не задают детских вопросов и готовы прибегнуть к черному юмору в трудных ситуациях. И вполне способны вывести нас из себя несерьезным отношением к смерти вообще и к собственной жизни в частности.
Но это не дает нам никакого права оставлять их с мрачными мыслями по поводу утраты кого-то или чего-то наедине. Все равно надо разговаривать, успокаивать, делиться переживаниями и рассказывать о собственном опыте.
Смерть не только антоним жизни, но и часть самой жизни, как, впрочем, и любви. Поэтому не стоит обходить ее молчанием, тем более если о ней хотят знать и спрашивают дети.

Из статьи Джой ДЖОНСОНА
“Поговорим с детьми о грустном”
Перевод с английского Марины НИКОНОВОЙ

Ваше мнение

Мы будем благодарны, если Вы найдете время высказать свое мнение о данной статье, свое впечатление от нее. Спасибо.

"Первое сентября"



Рейтинг@Mail.ru