Главная страница ИД «Первого сентября»Главная страница газеты «Первое сентября»Содержание №59/2002

Вторая тетрадь. Школьное дело

ШКОЛА ДЛЯ УЧИТЕЛЯ
АНТОЛОГИЯ ПЕДАГОГИЧЕСКИХ МЫСЛЕЙ

Сергей ПЛАХОТНИКОВ,
руководитель образовательного центра “Азъ”

Ситуация песочницы

Возрастные границы не менее важны, чем государственные. Их переход тоже грозит войной...

«У меня, Господи, не было недостатка ни в памяти, ни в способностях, которыми Ты пожелал в достаточной мере наделить меня, но я любил играть, и за это меня наказывали те, кто сами занимались, разумеется, тем же самым. Забавы взрослых называются делом, у детей они тоже дело, но взрослые за них наказывают, и никто не жалеет ни детей, ни взрослых. Одобрит ли справедливый судья побои, которые я терпел за то, играл в мяч и за этой игрой забывал учить буквы, которыми я, взрослый, играл в игру более безобразную? Наставник, бивший меня, занимался не тем же, чем я? Если его в каком-нибудь вопроснике побеждал ученый собрат, разве его меньше душила желчь и зависть, чем меня, когда на состязаниях в мяч верх надо мною брал товарищ по игре?»
Блаженный Августин Аврелий. Исповедь


Блаженный Августин Аврелий – один из избранных людей, кому посчастливилось родиться дважды. Желание второго рождения, по мнению Карла Юнга, коренится в сознании каждого человека и типично для всех мировых культур, но не всякому удается принять это рождение неформально и осмысленно.
Изучая человеческую душу, Блаж. Августин подвергает вдумчивому анализу свои отношения с Богом и людьми, свою жизнь от рождения, свою душу. На этом нелегком пути рождается «Исповедь», в которой подвижник и ученый фиксирует основные противоречия своего становления. Из «Исповеди» мы узнаем о несовершенстве отношений между детьми и взрослыми, которые вопреки многовековому опыту жизни человеческих поколений так и остаются несовершенными. Противоречие между интересами людей младшего и старшего поколений, по мнению Августина, коренится не только в социальной разобщенности, но и в элементарном беспамятстве.
Тем же несовершенным образом складываются отношения поколений в нашей повседневности. Конструктивность уходит из жизни, уступив место взаимным претензиям, перерастающим в кризис.
– Ну-ка, попроси у девочки прощения, – говорит молодая мама своему четырехлетнему сынишке, который, играя в песочнице, вдруг ни с того ни с сего толкнул непоседливую соседку.
Сынишка молчит и смотрит исподлобья.
– Попроси прощения, – настаивает
мама.
Заканчивается тем, что мама вытягивает сына за руку из песка, торопливо собирает формочки и уволакивает мало что понявшее и плачущее дитя домой.
Сцена знакомая и печальная. Кто-то сокрушенно скажет: мол, критический возраст, в три года дети становятся такими упрямыми и неуправляемыми.
Действительно, к четырем годам ребенок открывает для себя целое поле возможностей. Если раньше проявление активности было связано лишь с конкретным действием, то теперь во власти ребенка может оказаться целая сложно организованная ситуация. И ничего, что малыш включает в свое предприятие только других, частенько забывая о себе, безраздельно веря в личную правоту. Правота же покоится на подражании взрослому. Хотят мама с папой или нет, но поведение ребенка определяется в этом возрасте близкими людьми. Иными словами, мир открывается для четырехлетки в лучшем его проявлении, а именно со стороны чаемой личной автономии. Поступая “как надо” или “как принято”, ребенок включается в творческий процесс строительства новых жизненных ситуаций.
Так в чем же кризис? Неужели взрослое “надо” настолько бесчеловечно, что должно находиться в противоречии с детским “хочу”?
Ситуация песочницы имеет еще одну интересную сторону. Дело в том, что не только сынишка находится в определенном возрасте, но и двадцатипятилетняя мама переполнена не менее актуальными переживаниями. Молодость – пора долгожданной близости, которую человек обретает в семье, близость же покоится на прочном основании еще теплящейся любви, не переросшей в привязанность, и на потребности в заботе о другом без страха потерять себя, свою становящуюся индивидуальность. Молодая мама, лишенная возможности профессионального роста, значительно перерабатывает в домашних условиях. Труд домохозяйки тяжел из-за однообразия и отсутствия коллег по цеху. Наличие же на кухне бабушки, охваченной заботой об упорядочении всего и вся, может только усложнить жизнь молодой мамы. Стариковское “так не делают” подливает масла в огонь возможного недовольства жизнью и желанием уличить молодого супруга в растущем дефиците заботы. Молодая мама хочет не только признания своей значимости, но и конкретных действий, связанных с этим признанием. Она готова простить мужа за невнимательность, но при одном условии: чтобы он повинился, осознал.
“Попроси прощения”, – требует мама. Но что такое прощение для четырехлетнего сынишки? Старшие подростки, вспоминавшие, сколько раз им приходилось просить прощения у взрослых, отмечали, что никогда не понимали смысла этого действия. Актуальность же прощения возникла лишь теперь, при переходе в юность. Тогда же, стоя в углу и не переживая свою вину, они решались попросить прощения лишь для того, чтобы избежать наказания. По сути же прощения не получали, поскольку не чувствовали в нем необходимости. И если для малышей этот акт лишь игра, перерастающая в баловство, то старшие подростки относятся к нему более осмысленно и серьезно. Необходимое условие для прощения – это не столько чувство вины и стыда за совершенное, сколько сокрушение или раскаяние. При этом по-настоящему простить может далеко не всякий – это дар от Бога.
Конфликт поколений становится провокацией со стороны цивилизованного образа жизни, который не учитывает необходимости взаимопроникновения поколений, а лишь размежевывает их, обозначая границы возрастов для легкости потребления. Телепузики – для малышей, пепси – для нового поколения, сериалы – для пенсионеров. Так расставляет акценты цивилизация, провоцируя или борьбу за экран телевизора, или разбредание по разным комнатам. Нынче существует дефицит мест, где люди разных поколений могли бы найти общий язык и взаимопонимание.
Когда молодая мама приведет домой плачущего сына, бабушка всплеснет руками и прочтет нотацию о том, что ребенку вредны стрессы, что в одном журнале она читала... И так будет всякий раз, пока не наступит согласие. Пока старшие не признают право младшего на автономию и не научатся избегать бессмысленного морализаторства, не найдут личных ресурсов для проявления детской инициативы. Пока молодая мама не отыщет свой материнский интерес и воздержится от переноса взрослых отношений на отношения с ребенком. Пока более сильное поколение не научится сносить немощи бессильного. Американский психолог Эрик Эриксон в порыве не излишней мечтательности отмечал: “Здоровые дети не будут бояться жизни, если окружающие их старики обладают достаточной целостностью, чтобы не бояться смерти”. Эта психологическая максима не может стать руководством к действию, поскольку невозможно старика, не обретшего целостность, укоренить в мудрости и бесстрашии перед смертным часом, но возможно признать стариковское право на ворчание, увидев в бабушке или дедушке свое возможное воплощение.
Ситуация в песочнице кажется безнадежно бессмысленной и действительно критической. А все оттого, что не признаются возрастные границы. Интересы и чаяния одного возраста переносятся на другой. Но у нас же есть память, богатые личные воспоминания, которые могут обеспечить необходимое взаимопроникновение поколений. Воспоминания – это важнейший ресурс осуществления семейственности и сохранения прав всех поколений на актуальные возможности. Рассматривая семейные альбомы, мы приобретаем необходимый опыт принятия младших членов семьи с их чаяниями и открытиями. “Это я”, – говорит папа и показывает на маленького мальчика, сидящего на яблоне. Что в этот момент понимает малыш, которому ничего не остается, кроме как поверить невозможному: “Папа был маленьким мальчиком и лазал по деревьям?” Подобное признание сближает, сближают и возможные подробности, которые папа не побоится озвучить в присутствии малыша.
“Бабушка мне часто рассказывает о том, как мама была маленькой, – это очень интересно. Мама была такая же, как я”, – призналась четырнадцатилетняя девочка, у которой назревал домашний скандал. Но смелости для разрешения конфликта ей придали именно бабушкины воспоминания и открытие того, что мама была совсем такой же, как она сама.
Часто наши дети, да и мы сами просим старших рассказать нам о нас самих. С чем это связано? Старшие поколения хранят бесценные знания, связывающие семью общим опытом жизни. И чем реже старики предаются воспоминаниям, тем тоньше нити, связывающие членов семьи. Если в семье преобладает стариковское отчаяние, а у молодых – переживание одиночества и изоляция, если дети несамостоятельны и подавлены чувством вины, то настало время для воспоминаний. Кто-то должен сделать первый шаг.
Кто, как не мы сами, вспоминая свое детство, дает оценку тем или иным своим поступкам, кто, как не мы, судит о превратностях собственной судьбы, ища опоры в событиях детства? Начиная со слов “а помнишь?”, дети выпытывают у своих родителей обстоятельства и подробности тех или иных действий, которые совершили как бы не в этой жизни. И действительно, кто сегодня будет серьезно переживать за совершенное воровство в шестилетнем возрасте или за ложь в подростковом?
Рассматривая свои детские фотографии, мы не узнаем себя, мы лишь знаем, что это мы. Тот ребенок на фотографии слишком сильно отличается от нас нынешних, у него другое мировоззрение, другие ценности, другая логика, поэтому странно судить о нем и давать ему оценку, исходя из моих нынешних представлений. А если так, если мы находим слова оправдания для самих себя, то почему требуем от своих детей подчинения правилам, которые не соответствуют их возрасту?
Один семнадцатилетний подросток-наркоман с двухлетним стажем в течение часа с помощью психотерапевта пытался вспомнить хоть какое-нибудь хорошее событие из своего детства. В конце концов он рассказал о том, как в возрасте пяти лет научился кататься на велосипеде, как мама отпускала его, а папа ловил. Этим ограничились его положительные воспоминания. С уходом значительных событий и личных удач из жизни семьи уходит ощущение защищенности человека в семье, и жизнь превращается в череду неминуемых критически трудных возрастов. Как ни печально, но вряд ли в жизни этого подростка случится второе рождение, поскольку ресурсы к обновлению исчерпаны оскудением памяти.


Ваше мнение

Мы будем благодарны, если Вы найдете время высказать свое мнение о данной статье, свое впечатление от нее. Спасибо.

"Первое сентября"



Рейтинг@Mail.ru