ШКОЛА И ОБЩЕСТВО
Хорошо работают только тормоза...
Почему мы не можем сразу перейти от
попечительства к общественному управлению
школой?
Одним из результатов развития
попечительского движения в образовании стало
оформление в общественном сознании не только
необходимости, но и прежде всего самой
возможности общественного влияния на школу.
Распространение попечительства привело, на наш
взгляд, к тому, что возникла предпосылка, пока еще
очень слабая, к следующему шагу – построению
института общественного управления школой.
То, что попечительство начинает укореняться,
демонстрирует, с одной стороны, наличие
общественного потенциала, а с другой –
показывает, что собственно экспериментальный,
проектный этап заканчивается и начинается этап
внедрения, нормативного оформления, расширения
как самого попечительства, так и его
организационных форм: союзов, фондов и так далее.
Проще говоря, относительно попечительства уже
никому не нужно доказывать, что это возможно.
Есть достаточное количество данных,
подтверждающих, что гипотеза о возможности
попечительства в российском образовании
подтвердилась.
Что дальше?
В образовательной политике на наших глазах
происходит смена проблематик. Теперь, с нашей
точки зрения, проектной проблемой стало
общественное управление образованием в целом.
Продвижение в решении одной проблемы вызывает
появление другой – более общей.
Это и есть развитие.
От попечительства к общественному
управлению
Развитие попечительской деятельности
достигло, на наш взгляд, такого уровня, что стало
необратимым. Появление попечительских советов
уже не остановить: как грибы после дождя
появляются городские и региональные объединения
попечителей, уже стало престижным и даже
выгодным быть членом попечительского совета
школы и членом союза попечителей города или
области. Власть включила этот пункт в свою
повестку дня, и отсутствие попечительства
считается в кругу высших администраторов
региона или муниципалитета даже неприличным.
К тому же нравится это кому-то или нет, но
узковедомственная стратегия изменений в
образовании доживает свой век. Привычная еще с
советских времен схема перестройки образования,
как перестройки ведомственных правил игры,
доказала свою неэффективность не только по
результатам работы школы, но и по оценке
расходования средств.
Стало почти общим местом, почти банальностью
утверждать, что модернизация системы
образования через ведомственные механизмы –
пустая затея. Но других-то институтов нет!
Дело до смешного доходит: что произошло, как
только инновационные школы сети федеральных
экспериментальных площадок стали предлагать
проекты распространения своих результатов на
другие школы? Немедленно возник призрак
ведомственной системы повышения квалификации,
которая с подачи услужливых экспертов того же
ведомства стала претендовать на ключевую роль в
этом деле. То есть та же неэффективная система
ИПК, от которой отказываются учителя и из которой
не появились инновационные проекты, вдруг
становится ключевым механизмом регулирования
инновационных процессов.
Угадайте с трех раз, каков будет результат?
Уже сейчас представители этой доблестной
системы как на недостаток указывают на то, что в
эвриканских проектах существуют специализации,
которых нет в утвержденных перечнях. И это…
плохо.
Зачем же тогда нужны инновационные проекты?
Чтобы улучшать уже существующие виды работ или
все-таки пробивать дорогу новым специализациям,
которых, конечно, нет в утвержденных перечнях?..
А есть ведь еще и другие примеры – такие, как цели
расходования средств. Попробуйте доказать
ведомственному экономисту, что нужно тратить
деньги, допустим, на развитие школьных сайтов.
Вычеркнет из сметы, и ничего не докажете.
Поэтому, несмотря на «продвинутость» высших
руководителей, несмотря на то что идеология
модернизации разрабатывается в «продвинутых»
научных центрах, несмотря на то что в советники,
координаторы и консультанты приглашены видные
деятели образования «из бывших» – лидеры
инновационного движения, сама по себе
ведомственность модернизации незаметно делает
огромную, подчас титаническую работу во многих
случаях неэффективной.
Для многих известных и заслуженно известных
деятелей этот факт очень болезненный и даже
драматический, потому что переход из статуса
представителя профессионального сообщества в
статус представителя ведомства или другой
сверхформальной структуры всегда связан с
потерей свободы волеизъявления. Но это – другая
история, которая хотя и имеет отношение к
общественному управлению, но косвенное. Дело в
том, что если бы прошедшие десять лет лидеры
педагогического сообщества не десантировались
на министерскую территорию в надежде совершить
перемены изнутри, а пробовали строить
независимые общественные институты
образовательной политики, глядишь и не было бы
столько сил потрачено зря: то на национальную
доктрину для ведомства, то на концепцию 12-летки
для ведомства, то на стандарты для ведомства, то
на профилизацию с компетентностями для того же
ведомства.
– Но ведь других-то институтов образовательной
политики нет? – скажут многие.
Нет, но это и есть задача лидеров – создавать эти
институты.
Верховная власть или так себе?
Основной вопрос образовательной
политики в области общественного управления
прост:
– Граждане управляют школой или чиновники
управляют гражданами?
Недавно в Россию приезжал профессор Майкл Барбер
(Michael Barber), который по праву считается лидером
образовательной реформы в Великобритании. Он
собственно и один из авторов «компетентностного
подхода». Но главная линия английской реформы –
в усилении общественного управления. Вот
фрагмент записи выступления профессора Барбера
на семинаре по законодательному регулированию
общественного управления: «Практически в каждой
английской школе есть Совет управления. Именно
этот орган по закону обязан руководить
деятельностью школы. В его состав входят
следующие представители: родители, избранные
другими родителями; учителя, которых избирают
сотрудники школы; директор; представители
местных органов управления. Затем вся эта группа
в целом привлекает других членов Совета: по
большей части представителей деловых кругов и
иных значимых структур местного сообщества. И
наконец, там, где деятельность школы
поддерживает благотворительный фонд, члены
Совета управляют и работой этого фонда. Состав
рабочей группы Совета колеблется от 15 до 20
человек, в зависимости от размера учебного
заведения. Группа выбирает председателя,
который, согласно законодательству, не может
быть ни директором, ни одним из учителей».
(Полностью текст этого выступления опубликован в
еженедельнике «Управление школой» № 20). Обратите
внимание: Совет управления школой обязан
руководить деятельностью школы, а не
соруководить. Гражданский институт управления
образованием – верховный законодательный орган,
а не орган соуправления. В этом и заключается, с
нашей точки зрения, ключевая проблематика
общественного управления. На огромном материале
аналитики развития попечительской деятельности
в России мы убедились: если у граждан нет поля для
принятия решений относительно образовательной
политики (страны или школы – не важно), если
граждане не управляют школой, то никакого
изменения в образовании не будет. Это –
во-первых, а во-вторых, успешные, влиятельные,
разумные, уравновешенные, социально
ориентированные граждане – предприниматели,
деятели культуры, политики, представители других
социальных слоев – просто уйдут из школы. А
останутся те, кто командовал и сегодня командует
в родительских комитетах по сбору денег на
подарки учителям и членам экзаменационных
комиссий. Поэтому ключевая тема при обсуждении
института общественного управления школой:
созрело ли наше ведомство до того, чтобы отдать
гражданским институтам полномочия по управлению
деньгами, кадрами и в конечном итоге – качеством
образования?
При этом главный аргумент противников этой идеи
известен и прост: мы не готовы. То есть общество,
граждане не готовы к тому, чтобы взять на себя
управление школой.
И знаете, я скорее соглашусь с этим тезисом, чем
буду спорить. На опыте развития попечительства я
убедился в том, что подавляющее большинство
граждан действительно не готовы к управлению
такой сложной и дорогостоящей системой, как
система образования. Поэтому формула может быть
такая: все граждане действительно не готовы,
поэтому и не нужно вводить общественное
управление повсеместно, в одночасье, так сказать,
императивно – самое вредное нынче словечко,
самое опасное. Уже складывается средний класс,
необязательно, кстати сказать, из бизнеса, но
предпринимательство вполне осознает свои
образовательные потребности и готово их
обсуждать с образовательным сообществом.
И развитие попечительства вполне может стать
модельной площадкой для появления таких
«общественных управляющих». Нужно, с нашей точки
зрения, дать время для естественного складывания
общественных институтов управления – из
попечительства, из школьных советов, из
гражданских объединений. Но важно уже сейчас
определить тот ориентир, к которому проект
общественного управления будет двигаться.
Этот будущий ориентир – полная гражданская
законодательная власть в образовании. Именно
общественные институты могут оценить и качество
образования, и эффективность расходования
средств, и необходимость изменений.
Гражданское общество – вначале на уровне школы.
Точнее, вначале на уровне образования. А затем –
и на уровне страны. Чтобы гражданское общество
построить, его же надо сначала построить в школе.
Ну а иначе – как?
Ваше мнение
Мы будем благодарны, если Вы найдете время
высказать свое мнение о данной статье, свое
впечатление от нее. Спасибо.
"Первое сентября"
|