ИНСТИТУТ УЧИТЕЛЬСКОГО МНЕНИЯ 
 

Тему очередного опроса Института учительского мнения подсказали размышления о своей работе учителя традиционной школы. Нам они показались интересными, и мы обратились за комментариями в Институт педагогических инноваций к кандидату философских наук, культурологу Нате Борисовне Крыловой и кандидату педагогических наук Татьяне Васильевне Фроловой, а также к учителю инновационной школы Ольге Никитиной. И вот какие мнения мы услышали.

С помощью чужой методики ничего не добьешься

Есть множество людей, которые говорят, что занимаются новациями и инновациями. У меня эти слова всегда вызывали страшное раздражение: просто ребенок должен многое запомнить, а для этого выполнить огромное количество упражнений. Вот и вся премудрость, и ничего больше придумывать не нужно. А новаторами, на мой взгляд, можно называть лишь тех, у кого есть своя принципиально новая методика, – Лысенкову, Амонашвили, Шаталова. У меня ее нет, я просто работаю так, как могу, стараюсь как можно лучше научить своих учеников. Но и с помощью чужой методики никого нельзя обучить. Она должна стать моей, потому что иначе я буду лишь равнодушно выполнять чужие предписания. А если буду равнодушна, то чему же я научу?
Учитель в первую очередь должен быть самим собой, говорить то, что думает, вести себя так, как чувствует.
Главное для меня, чтобы дети могли говорить, аргументировать свою точку зрения. Когда они начинают говорить, спорить, это такое счастье! Именно поэтому мне и нравится мой предмет – русский язык и литература. Мы общаемся, и нам всем это важно. Я могу отойти в сторону от программы и говорить о том, что пришло в голову, о том, что меня волнует. Именно для этого и нужна литература – как повод для того, чтобы подумать, поговорить с детьми о жизни, о любви. А про художественные особенности произведения я всегда успею рассказать. Если честно, я вообще не знаю, что такое программа, хотя уже около двадцати лет работаю в школе. Вся моя беда в том, что я погрязаю в авторе и начинаю каждый раз по-новому смотреть на произведение, обсуждать свои мысли с детьми.
Конечно, они должны научиться читать, почувствовать вкус письменного слова, именно для этого я им и необходима. И еще: я обожаю читать вслух. Когда дети, особенно в пятых-шестых классах, тянут руки и просят разрешить им, я говорю: “Можно я тоже... Я так люблю читать вслух”. Все стихи сначала читаю сама, задаю интонацию, показываю, для чего ставятся многочисленные знаки препинания. Я учу их читать хорошо – не на скорость, а понимая и чувствуя каждое слово, каждое предложение, ввожу в произведение, показываю его ауру, настроение.
Известно, что поэзию любят один-два процента населения. Моя задача – дать шанс детям почувствовать ее прелесть. Недавно читала целый урок последнюю главу “Евгения Онегина” и в конце, дойдя до Магического кристалла, почувствовала, что сейчас разрыдаюсь. И не потому, что жалко главного героя, а потому, что жалко расставаться с Пушкиным. И тут услышала шепот: “Надо же, я весь урок сидел и слушал” – так выразил свое удивление один из моих “слабых” учеников. Стало понятно, что я сделала все, что могла, и теперь можно закончить работу над великим произведением.
Но программа не самое главное. У меня крайне редко бывает так, чтобы в течение одного урока я не сказала что-то человеческое, не касающееся суффиксов, приставок, однородных членов предложения. Я даже и не пробую проводить такие занятия. Живу и живу, будто в каком-то полете. Недавно, спустя несколько лет после окончания школы, выпускники мне сказали, что до сих пор знают все московские спектакли, театры, артистов, что это я их к этому приучила. А я и не приучала вовсе, просто жила рядом с ними так, как мне было интересно. Когда интересно, то хочется поделиться, а делиться интереснее с детьми, чем со взрослыми. Они еще чего-то хотят в отличие от многих безвозвратно повзрослевших.
Наверное, от того, сколько сил вкладываешь в так называемую воспитательную, внеклассную работу, напрямую зависит и атмосфера на уроках. Мы очень много ездим в театры, ставим в школе интересные постановки – так важно создать хорошие отношения с учениками.
Научить помимо общения вообще ничему нельзя. Может быть, кто-то и может, но не я. У нас есть молодая учительница, у нее хорошо идет работа только в младших классах. Но старшие дети каждого нового человека встречают настороженно, а она пока не смогла наладить с ними нормальные отношения, это отдельная работа, причем абсолютно индивидуальная. Был такой случай: мы готовились к выступлению на День Победы, и нам были нужны мальчики, чтобы читать стихи. Однажды после урока я подошла к ученику и говорю: “Витя, ты нам очень нужен. Мне кажется, что, кроме тебя, никто не может прочитать стихотворение так, как мне бы хотелось. Я тебя очень прошу, пожалуйста, выручи, давай попробуем”. Ну кто, если ему сказали такие слова, откажется? Он, конечно, согласился, а когда закончилось выступление, он просто взлетел, подпрыгнул за кулисами и закричал: “Я смог!” Для него, оказывается, это был поступок. Я была просто поражена – ради такого момента стоить выкладываться, работать. До сих пор у меня замирает сердце, когда вспоминаю, как они тогда выступали, пели песни Окуджавы, читали стихи. Когда я увидела эти глаза и эти лица, сказала коллегам: “С нами никто ничего не сделает, потому что дети, которые подрастают, они все равно, что бы ни говорили об их безразличии, сильные и все понимают”. Наверное, этот момент останется на всю жизнь и в памяти моих учеников.
Часто люди, посторонние школе, говорят: “Ой, вы работаете с детьми, это так трудно, ведь сейчас совсем другие дети!” Я, честно говоря, не понимаю, что они имеют в виду. Может быть, мне все время просто везет на детей, и это только чужие дети плохие, не мои. Они, конечно, сегодня действительно стали другими – меньше читают, больше получают информации через телевизор. Но они от этого не стали хуже, чем раньше. Если мои ученики будут чувствовать себя свободно и уверенно рядом со мной, я смогу так же свободно им помочь, даже исправить, если нужно, например, когда они говорят “ихний”, – и они не обидятся, а легко примут мое замечание. Ведь порой больше никто и нигде их не поправит.
Ни для кого не секрет, хоть это и не признается официально, что не было еще ни одного экзамена, на котором не исправляют ошибки в работах учеников. Обычно половина каждого класса пишет сочинение на два, поэтому мы им помогаем. Мы исправляем даже медальные работы, иначе они вряд ли пройдут все проверки управления образования, даже городского уровня. К моему счастью, у меня хорошие выпускники, многие поступают в МГУ, РГГУ, побеждают в олимпиадах. Они пишут сочинения так, как я бы в жизни не написала. Иногда кажется, что они гораздо талантливее, чем я. Но именно так и должно быть!
Прихожу иногда на урок – плохо себя чувствую или просто устала и забыла приготовиться к уроку – и предлагаю сделать что-то самостоятельно, сочинение какое-нибудь написать. И меня удивляет, как они спокойно раскрывают тетрадки и начинают делать то, что я им говорю. Они так безропотно слушаются меня, а почему – никак не пойму...

Ваше мнение

Мы будем благодарны, если Вы найдете время высказать свое мнение о данной статье, свое впечатление от нее. Спасибо.

"Первое сентября"