ИНСТИТУТ УЧИТЕЛЬСКОГО МНЕНИЯ

Учитель, которому больше всех нужно. Какой он, что его тревожит, о чем он думает, на что надеется? Мы пытались разобраться в этих проблемах в рубрике “Институт учительского мнения” вместе с нашими читателями и их учениками. Обсуждению этой темы и были посвящены вопросы, которые мы сегодня вам напомним.
1. Как вам кажется, можно ли работать эффективно, используя обычные методики введения–закрепления–контроля? В чем, на ваш взгляд, их плюсы и минусы?
2. Меняли ли вы коренным образом свои методы работы в классе? Если да, то почему? С какими трудностями вы столкнулись?
3. Как вы думаете, какие качества мешают учителю вводить и использовать новые образовательные технологии?
4. Есть ли рядом с вами люди, начинающие свой педагогический поиск? Как к ним относятся в школе – дети, учителя, родители?
5. Как вам кажется, в каких случаях справедлива фраза: “Нельзя экспериментировать над детьми”? Нередко учитель, который пытается работать
по-новому, слышит ее. Если границы нововведений в школе существуют, то каковы они, на ваш взгляд?
Но вопрос всегда ограничивает рамки размышлений, возможно, поэтому наши коллеги предпочли выразить свое мнение не только в виде последовательных ответов, а анализируя сегодняшнюю работу, вспоминая прошлое, порой споря с собой.

Человек действия –
это в моих глазах высшая оценка

О необычных учителях, учивших меня, и о том, что они изменили в моей жизни

Знакомство с учителями, которые стремятся что-то изменить в уже сложившейся и действующей системе, очень полезно. При общении с ними понимаешь, что необязательно принимать существующие в мире правила игры как данные и играть по этим правилам, а можно самой эти правила устанавливать. Мне хотелось бы написать несколько слов о необычных учителях, учивших меня, о том, что они изменили в моей жизни.
Первый необычный учитель мне встретился в 7 классе – учитель истории. Я не думаю, что он хотел что-то изменить в системе образования, но он (возможно, потому, что был молодой и наивный) смотрел на нас, учеников 7 класса, как на равных, и разговаривал с нами соответственно. Кроме того, он действительно хорошо знал историю и очень интересно преподносил материал. Благодаря ему я открыла мир фантастической литературы (Шекли, Хайнлайн, Толкиен и многие, многие другие), у него был отменный вкус и великолепная библиотека, а если прибавить к этому талант рассказчика, получается, что книги, им рекомендованные, не прочитать было просто невозможно. Сейчас мне кажется, что я была в него влюблена – ловила каждое слово. Интересно, что не у всех моих одноклассников он вызывал положительные эмоции. Кто-то считал его придурком, кто-то просто ненавидел. С другой стороны, никто не был к нему равнодушен. Я думаю, что это нормально: неординарные учителя, как правило, вызывают бурю эмоций.
Потом мы переехали, и в новой школе я встретила второго такого учителя. Сначала было, пожалуй, некоторое удивление тем фактом, что в обычной подмосковной школе не надо вставать, разговаривая с учителем, да еще и парты стояли как попало: где хочешь, там и сиди (я к этому привыкла в 6 классе, когда жила с родителями в Пакистане, но в обычной алма-атинской школе меня в первый же день за такие фокусы обозвали нахалкой и “публично выпороли”).
Этот учитель произвел на меня более сложное впечатление, чем первый, возможно, потому, что я была уже несколько взрослее. Эта женщина, которая учила меня биологии в поселковой подмосковной школе, пыталась изменить сложившуюся образовательную систему, у меня она ассоциируется с человеком действия, а это – высшая в моих глазах оценка. Однако я ни в коем случае ее не идеализирую. Мне кажется (надеюсь, что она не обидится), что она относится к категории людей, про которых говорят: “Не буди лихо, пока спит тихо”, во всяком случае я бы не рискнула лишний раз испытывать ее терпение.
По-моему, люди, которые хотят и могут менять что-то в уже сложившейся системе, как правило, сильные, с сильным характером, а чужая сила очень часто отпугивает людей, особенно детей. Я не хочу сказать, что ее все боялись, это не так. Однако непонятному свойственно вызывать страх у людей (буквально на уровне инстинкта). С другой стороны, необычное и непонятное притягивает, так что, я думаю, именно благодаря таким учителям у ребенка происходит борьба между желанием оставить все как есть (прочитаю сегодня до галочки – завтра получу пятерку) и желанием познавать и таким образом брать на себя определенные обязательства.
С некоторого момента я начала делить людей (по отношению к той или иной проблеме) на несколько категорий – довольные: их все устраивает в жизни, и они ничего не хотят менять (пожалуй, это самая счастливая категория, хотя, как говорит одна известная в России рок-звезда: “Перманентно счастливы могут быть только дураки”); пассивно-недовольные – те, кому что-то не нравится, но они не делают ничего, чтобы что-то изменить; и активно-недовольные, то есть люди действия.
Как правило, на себя я примериваю эту классификацию в том случае, когда мне что-то не нравится и для разрешения вопроса нужно предпринимать какие-либо усилия, которые предпринимать не хочется. Учитывая, что вторая группа вызывает во мне сильнейшую антипатию, мысль о том, что по отношению к какой-либо проблеме я как раз и подпадаю под эту категорию, вызывает во мне раздражение и является своеобразной предпосылкой к активным действиям, направленным на разрешение неприятного вопроса или ситуации.
Возможность выбирать – это свобода. Еще мне хотелось бы, чтобы вы знали, что наличие свободы – это не похвала. Я еще сама не решила, хорошо это или нет – свобода.
Может, это по-детски, но за последние несколько лет у меня сложилось следующее мнение: свобода – это одиночество, а одиночества я боюсь. На мой взгляд, в каждый момент времени у меня есть определенные обязательства перед некоторыми людьми, например, потому, что я их люблю, или потому, что их любят те, кого я люблю, или просто потому, что... Именно эти обязательства делают меня несвободной, но избавиться от них – значит оказаться в полном одиночестве.