Главная страница ИД «Первого сентября»Главная страница газеты «Первое сентября»Содержание №6/2002

Вторая тетрадь. Школьное дело

ИДЕИ И ПРИСТРАСТИЯ
ОТРАЖЕНИЯ

Наталия ГИЛЯРОВА

Движущиеся картинки вместо теологии

Почему и как анимация вышла в авангард искусства

Как-то я прочитала у одного замечательного автора, теоретика киноискусства С.И.Фрейлиха, что из всех видов кино наиболее адекватно выражает современное мировосприятие мультипликация. Что она теперь является школой для развития всех искусств. А недавно в Доме кинематографистов был вечер, посвященный итогам Международного фестиваля анимационных фильмов «КРОК-2001». Зная о мультипликации, что она – искусство искусств, я не могла пропустить такое событие.

Прежде всего я была удивлена, обнаружив, что мультипликация – повод для разногласий, идейного противостояния. А идеи, вызывающие споры в зрительном зале, не социально-общественные и не имеют отношения к политике. Проблемы, которые затрагивает анимация, бесконечно важны, но это не бытовые и не психологические проблемы. Речь в мультфильмах идет о самом мироздании, а проблемы – мировоззренческие. И я поняла, почему С.И.Фрейлих так высоко ставит анимацию! Если правомочно разделение на высокие и низкие жанры и дисциплины, то анимацию можно отнести к «высочайшим» жанрам и сравнить с самым избранным факультетом, определить примерно на то же место, которое занимала историческая картина в Академии художеств в Петербурге в XIX веке или теология в средневековом Германском Университете…
Во всяком случае, публика на вечере анимации дискутировала о смысле жизни. Представители разных мировоззрений сошлись как обитатели параллельных миров. Ведь мировоззрение и есть мир обитания. На экране вступили в спор инопланетяне-режиссеры. Дело в том, что в современной анимации два параллельных искусства – сюрреальности и сюрмечты, каждое из которых имеет своих приверженцев.
Почему же в анимации сплошной сюр? Разгадка – в корне самого слова «анимация», который означает «одушевление» – оживление любой вещи. Одушевление предполагает предельное прочувствование. Вещь должна переполниться эмоциями, чтобы приравняться к живым. Чувства оживляют вещь, а живое закономерно подвержено метаморфозам. Сюр – попросту от безграничных возможностей.

В Германии живет и работает великий аниматор Рыбчинский, создатель невиданных и невероятных (до того, как он придумал, казавшихся невероятными) технологий. Каждый раз вместе с новым техническим (и неизбежно сюрреалистическим) приемом из его рук выходит новая философская притча. Сюр – орудие исследования мира, философия в картинках. Сюр посредством метафоры рассекает неразъятые глыбы мироздания. А так как вопрос о смысле жизни все еще не решен, анимация вышла в авангард искусств…
В анимации мир сюрреальности и есть мир нашей реальности. А мир сюрмечты, соответственно мир сюрнереальности, – вымышленный мир. Два сюра разнятся, как небо и земля. Сюрреализм – метод, можно сказать, аналитический. Так познается мир, где бесконечно расползается зона непостижимого, где наука – тоже путь от знания к незнанию (Юрий Лотман), где в небе продолжает зиять вечный и самый огромный (по величине равный космосу) вопрос (поэтическая перефразировка того же вопроса Бродским: «А Вы не замечали, чем это обычно заканчивается?»). Мир, где жизнь нелогична, изменчива и страшна, как вещь, подверженная метаморфозам. Великий аналитик реальности в анимации – Ян Шванкмайер, чешский режиссер.
Сюрмечта – это поэзия в анимации. Поэтический образ – всегда некоторая цельность посреди аморфной массы. Поэтом в отличие от аналитика руководит не потребность разложить, изложить, познать наш реальный мир. А обратное – найти зацепки для скрепления частей, поставить яркую заплату на рваное пространство, пришить ее нитками фантазии, цветными или белыми в случае неудачи. Сгармонизировать хаос. Поэт должен домыслить, чтобы осмыслить. Осмысливать и значит поэтизировать. Поэзия подразумевает смысл. Поэзия – особое состояние отрешенности, веры, надежды. Великий созидатель гармонии – Норштейн. Его поэма – «Сказка Сказок».

Сюрреализм разрабатывает тему «безвыходности». Началось с Алисы, она не могла выйти в сад – дверь то чересчур мала, то безнадежно велика. Цинциннат, герой Набокова, из тюрьмы прокопал лаз... в комнату палача. Герой Шванкмайера рушит стену, за которой новая стена, и так до бесконечности… Краеугольный камень анимационного фильма – именно последний, за которым или новая стена, или бескрайний простор. А поэзию делает ощущение свободы. Поэтом управляет желание передать это ощущение (недаром Пегаса изображают с крыльями), поделиться своей сюрмечтой… Концовка – ответ на вопрос Бродского. В «Сказке Сказок» нет единой концовки. Они мерцают и чередуются – то поезд в никуда, то сказочный белый вол. Как будто автор колеблется, не может решить, не знает, бывают ли чудеса.
Человеку свойственны и воля к мечте, и любовь к истине. Философ Владимир Соловьев сказал об этом: «Два близких между собой желания, как два невидимых крыла, поднимают душу человеческую над остальной природой: желание бессмертия и желание правды». Выворачивая мир наизнанку и рассматривая грубые швы, равно как и дивясь ярким заплатам, человек ищет ответ на тот же глобальный вопрос. Из миров сюрреальности и сюрмечты один – подлиннее, зато другой – лучше… Разумеется, предпочтительнее обитать в лучшем из миров, где Белый вол помогает услышать музыку вещей, забыться и разулыбаться. На время. Из зрительного зала мы выходим все в тот же рваный мир, попадаем в сферу давления того же космического вопроса. Нарочно не думать невозможно и в поэтическом образе нельзя спрятаться навсегда: это воздушный шар с ненадежно подвешенной корзинкой, это сон. Экзистенциалисты полагают, что мир бессмыслен и абсурден, но он лишь гримаса на лице подлинного бесконечного бытия. Именно в предельной абсурдности видимых вещей прозревают иную сторону бытия, необходимость высшего смысла и оправдания.
Сюр – это реализм, дошедший до предела, до последней шпалы, для того чтобы сделать еще шаг – за грань, туда, где не проложены рельсы. Чтобы познать, что скрыто за абсурдом нашей жизни, нужно познать сам этот абсурд. Чтобы найти выход – сперва исследовать каменные стены. Которые в мультфильме еще страшнее, чем наяву, потому что сюрреалист анимирует их каменные души. Зато он предполагает изнанку мира – красочную и яркую. Сюрреалистом был еще Платон с его миром теней. Он стал бы замечательным аниматором. Хэппи-энд сюрреалиста – за рамками анимационного фильма, за последней каменной стеной. Там выход, свобода, смысл. «Легкость не оттого, что жизнь легка, а оттого, что узнаем тайны бытия…» – сказал об этом С.И.Фрейлих.
Невозможно жить в бессмысленном мире. Анимация, будучи искусством поиска смысла и открытия тайн мироздания, предлагает верить в счастливый конец, но полагает разные пути. А нам остается выбрать себе дорогу. Бездорожье безнадежно. Когда не можешь верить в сказку, остается искать истину. Если истина слишком трудна, просто необходимо мечтать. А это значит, что нельзя не быть зрителем и почитателем хотя бы одного из направлений в анимации.

К сожалению, идея анимационного фильма зачастую несравненно интереснее исполнения. Как будто не все мультипликаторы догадываются, что трудятся в высоком искусстве.
Не могу не выделить особо один фильм. Забыть его невозможно. Это – сюрмечта в духе Норштейна, совершенная, поэтичная, светлая мысль, прекрасно изображенная. Англо-голландская картина «Отец и дочь», режиссер – Микаэл Дюдок де Вит. В финале вместо солнца в небе вращается велосипедное колесо счастья. А если не верите, смотрите Шванкмайера – он покажет все пятна на солнце.


Ваше мнение

Мы будем благодарны, если Вы найдете время высказать свое мнение о данной статье, свое впечатление от нее. Спасибо.

"Первое сентября"



Рейтинг@Mail.ru