ЦВЕТ ВРЕМЕНИ

Мелочи жизни

Корабль дураков в вечном поиске пристанища

В наше прекрасное, запутанное и конечно же обреченное на смуты время люди продолжают молчать о главном и спорить о мелочах. Ведь каждому историку известно, какую роль в судьбе империи может сыграть ненароком забытый дамский платок или же расхрабрившийся от хмеля придворный гусляр, и каждому прохожему ясно, что повороты судьбы вершатся случайностями и глупостями. И все-таки, хотя люди и спешат по дороге от рождения к смерти, позволяя себе на минуту задуматься о вечности, они как мотыльки на свет слетаются на раздоры, прекрасную праздность, вульгарную дележку денег, обыденность, веселье и тишайшую скуку.

Так, кажется, за прошлый век на фоне страстей по техническому прогрессу человечество перемерило такой богатый гардероб всевозможных идеологий – тоталитарных и анархичных, жестоких и рафинированных, правдивых и утопичных, – разыграв при этом две мировые войны, сумасшедшее число революций, бунтов и государственных переворотов, что на двадцать первое столетие астрологи и оптимисты планировали политический штиль, долгий мир и повсеместный духовный рассвет. Якобы люди устали быть жадными, безрассудными, жестокими, отчаянными и малодушными.
Однако, отказавшись от искушений тоталитаризма, соблазна перестроек и революций, люди продолжают оставаться людьми – их раздирают противоречия. С одной стороны, голоса предков зовут людей на подвиги и странствия, глупые проделки и великие поступки, дурости и несуразицы, с другой – человечеству прямо-таки требуется комфорт, тишина, ежедневная работа, банковские карточки, зубной врач и уважаемая старость.
Если верить в цикличность истории и событий, в этом нет ничего удивительного. После столетней войны, разумеется, во Франции начался национальный подъем, и пророчество о «девушке, которая спасет Францию», стало живой и вечной легендой об Орлеанской деве; окончание викторианской пуританской эпохи молодое поколение отпраздновало взрывом светских скандалов, скабрезных слухов и разоблачений неприкрытого ханжества. Или же вспомним, как тщеславная и великолепная роскошь Высокого Возрождения обернулась суровостью и сдержанностью Реформации. До XVI века бродяги, робины гуды, музыканты и трубадуры были в центре всеобщего обожания. И хотя по королевскому закону подозрительных лиц и сумасшедших гнали из городов Франции, Англии вниз по рекам на позорных «кораблях дураков», над всеми этими оборванными глупцами, кликушами, поэтами да трубадурами витали скорее прекрасные и таинственные легенды. Они слыли королями лирами, с невидимой короной на свалянных волосах, божественными глупцами с блуждающим взглядом Эразма Роттердамского, дурацкими клоунами с кровоточащими деснами.
В XVII же столетии общественная нравственность жестоко порицала праздность и тунеядство. Протестантский уклад жизни отказывал бездельнику, пьянице и в праве на соседство. Европа, отдавшаяся в щупальца реформаторов, легко отучивалась от суеверий, раздачи милостыни и сострадания. Верующие придерживались мнения, что богатый и добропорядочный – от Бога, слабый и нищий – от дьявола.
Помимо сумасшедших домов, тюрем и так называемых трудовых цехов для изгоев была введена система клеймения. Пойманные дважды неприкаянные и безработные носили на своих телах страшные клейма отщепенцев, и каждый феодал имел право принудить клейменного бродягу к наемному труду. Интересно, что именно клейменные и проклятые высоконравственным обществом бродяги стали первым и самым щедрым источником наемной рабочей силы в Европе.

Но, если верить на слово Мишелю Фуко, история совершила-таки новый неожиданный поворот – по чистой случайности и из-за сущего пустяка: с приходом Просвещения нравы стали свободнее, и многие сумасшедшие дома, и некоторые тюрьмы были перестроены в детские приюты, частные мануфактуры и в популярные лечебницы сильно распространившихся «любовных болезней».
Цикличность времени люди понимали по-разному. Китайцы, скажем, объясняли все естественным теплообменом противоположных начал – инь и ян, другие восточные мистики указывали на вечную борьбу света и тьмы, хаоса и жизни, философы называли разногласия во взглядах двигателем прогресса.
Интересно, что в интеллектуальных салонах Москвы и Петербурга ровно столетие назад, в первые годы ХХ века, в ходу была идея о «зверином в человеке» (Мережковский, Розанов, Философов, Брюсов...): якобы дьявол и Бог спорят в человеке ежесекундно, а человеческая свободная воля откладывает победу добра в недосягаемое будущее. Разумеется, под гром революций трудно было думать иначе.
Много раньше Леонардо да Винчи, прекрасный художник и ученый, флорентийскими ночами размышлял о незыблемом принципе целесообразности и соразмерности в человеке как о подобии маленькой вселенной – universumе, вмещающем в себя мир безгранично щедрого Творца, распыляющего свое мастерство и искусство на все стороны света. Но уже тогда этот принцип показался мастеру недосягаемым таинством. Тысячи набросков лиц, вырванных из толпы гуляк, понадобилось сделать художнику – обрюзгшие губы, кривые зубы, глупые перепуганные глаза, блеклые волосы, – столько труда, чтобы вновь отчаяться разгадать головоломку.
Так или иначе, в середине ХХ века о принципе целесообразности вдруг заговорили во весь голос не только биологи и философы, но и перепуганные политики, физики-ядерщики и экономисты.
Возникло несколько проблем. Во-первых, это мировые войны, которые по своим размахам грозили уничтожить все живое на земле. Во-вторых, это мировые экономические кризисы, возникавшие традиционно из-за переизбытка денег в одном городе и острого недостатка средств в другом. И в-третьих, растущая социальная напряженность: уже в конце 1950-х во Франкфуртской школе системного анализа простейшими математическими вычислениями можно было подтвердить: в мире неупорядоченном, в обществе, где все по-прежнему занимаются охотой за фортуной и заколачиванием капиталов, в мире острой классовой борьбы победят бедные, злые, сумасшедшие, голодные и неприкаянные.
И только в царстве системы, когда каждый человек учтен и сосчитан, есть шанс на спасение. Непредсказуемый поворот событий можно предусмотреть – так решили ученые.
Сторонники именно этой философской школы в дальнейшем сформулируют общеизвестную ныне теорию «золотого миллиарда», теорию, где доказывается, что ресурсов, денег и удовольствий хватит только ограниченному числу цивилизованных, культурных, работоспособных и образованных. Хватит при одном условии: избранники должны быть расчетливыми, дальновидными, рассудительными, хитрыми и экономными.
Итак, в 1970-х годах Тимоти Лири – яркий исследователь в области социальной психологии, один из идеологов психоделической революции сознания – сформулировал идеальный образ грядущего поколения. По его мнению, это должны были быть солдаты целесообразности, именуемые «яппи». Лири считал, что необузданные сильные страсти поколений начала ХХ, тщеславные желания жителей военных лет и дурашливая инфантильность рок-н-ролльщиков 1960-х, очевидно, мешают существованию нормального человека. Нормальный человек, по Тимоти Лири, оказался полной противоположностью «универсума» да Винчи – это должен был быть здоровый, психологически уравновешенный, в меру образованный узкий специалист, берегущий свое место под солнцем, гордый за свою нишу, знающий себе цену и идущий в ногу со временем. Не забывая ошибок прошлого, поколение яппи должно строить социальную среду без всяческих эксцессов, скандалов, мирно и панибратски. Новый человек – дитя системы, он должен управлять ее механизмами так же непринужденно и столь же нежно, как держать мать за руку.
При этом Тимоти Лири подчеркивал, что гуманизм – романтические мечтания энциклопедистов. Поколение яппи – это победа рассудительности. Так, целесообразно строить больницы, чтобы здоровье у потенциальных наемных работников было на высоте, удобно уважать неприкосновенность жилья и личного пространства пассажира в авиалайнере. Перспективно оказывать помощь отстающим странам и поддерживать хорошие отношения с вождями диких племен, журить задавак и наказывать неверных. И только в таком мире, устроенном и благополучном, понятном и удобном, как карманный еженедельник, в человеке рождаются ясные мысли, незамутненные чувства, честные помыслы и любовь к ближнему...

Интересно, что от протестантского пафоса, где заглавным все-таки были взаимоотношения человека с Богом, виток истории оставил только представление о добропорядочности и нравственности. Разумеется, поколение яппи обязано презирать бездельников и бродяг, людей нецелесообразных, бессистемных. Кто бы мог подумать, что содержание шуточного, полуфантазийного эссе Тимоти Лири, которое скорее всего было забыто сразу после первой публикации, спустя несколько лет станет в известной мере явью.
Сегодня, в начале нового века, как и прежде, цивилизованное общество желает мира, спокойствия и уюта. Чтобы дети росли здоровыми, учились в хороших вузах и устраивались на хорошо оплачиваемые работы. Люди по-прежнему спорят о мелочах и изредка проговариваются о главном. Мир по-прежнему вертится по заколдованному кругу совпадений, случайностей и закономерностей.

Летом прошлого года на Москве-реке дрейфовал «Корабль дураков», который закрывал парад пестрых карнавалов в столице. Деревянное суденышко, наспех сбитое европейскими авангардистами, вниз по реке провожали толпы зевак, которые то и дело спорили, будут ли бутафорский корабль поджигать, или он просто уплывет восвояси. Еще какой-то любопытный недоумевал, почему у корабля такое глупое название. Кто-то ему ответил, что, мол, время у нас дурацкое, вот и корабль тоже. А кто-то возразил, что время у нас просто замечательное, а люди, как обычно, глупы. Вот и спорили, как водится, о мелочах, пока в жарком воздухе свистели фейерверки.

Была такая средневековая народная песенка во Франции: молодая хозяйка харчевни говорит с пройдохой:

– В карманах твоих ты прячешь чертей
Или слышу я звон монет?
Как боюсь я бесовских твоих когтей,
Или совести твоей нет?
– Только дырки в карманах моих, мадам,
Даже мелочи в них не найду.
Я за ужин с вином свою песню отдам,
За любовь на край неба взойду.