Главная страница ИД «Первого сентября»Главная страница газеты «Первое сентября»Содержание №3/2002

Четвертая тетрадь. Идеи. Судьбы. Времена

КНИГА ИМЕН
ИМЕНА ЭТОЙ СТРАНИЦЫ: ВИКТОР ГАРДЬЕ (1858 - 913) 

Алексей ЯКОВЛЕВ

Сказки Гриши-паромщика, или Бесконечное плавание Виктора Гардье

Историю или биографию можно написать про любого. Череда дат, событий, календарь от рождения до смерти. Появился на свет, пошел учиться, женился, работал до старости, умер. Будь то в Германии, России, Америке, Китае или еще где, но большинство населения планеты объединено именно такой судьбой. Впрочем, и судьбой-то не назовешь. Людей, про которых можно сказать, что у них была настоящая, собственная судьба, очень мало. И до конца неясно, то ли это единственная предопределенность в человеческой жизни, то ли, наоборот, нечто невообразимо случайное, изменяющее направление жизненного пути, а может, и некий внутренний голос, зовущий порой в самые невероятные земли. Чтобы узнать свою судьбу, люди ходят к гадалкам, каждый день сверяются с гороскопом, выпытывая у звезд свое будущее. Однако судьба – это нечто, что происходит «сейчас», линия, продолжающаяся с каждым новым жестом, шагом, словом. Блюмкин убьет Мирбаха, Гитлер прочтет Ницше, а Фрейд наткнется на древнегреческую культуру. Теперь, спустя почти сотню лет, можно вертеть историю на ладони, рассматривая судьбу того или иного человека, как рисунок. Грубый набросок, полный неаккуратных срезов, или непредсказуемый витиеватый узор, который невозможно повторить. В памяти остаются именно такие, выбивающиеся из общего течения времени судьбы людей, впитывавших окружающий мир и делавших «сейчас» что д`олжно (естественно, по собственному усмотрению) безо всякого страха перед грядущей неизвестностью. Однако что же действительно движет человеком, точно сформулировать никогда не удается, самая суть истекает меж пальцев как вода, и тогда бесконечные историки и интерпретаторы начинают свои кропотливые труды.

***

Великие реки планеты можно перечесть по пальцам. Амазонка, Нил, Хуанхэ, Волга… Никто точно не знает, когда они появились, они несут свои разноцветные воды, и на их берегах идет история человечества. Тысячи поколений сменяют друг друга, возникают и рушатся цивилизации, а эти реки как ни в чем не бывало оставляют в себе нечто изначальное, от сотворения мира. Имеет ли большое значение, что где-то около ста лет назад на берегу Енисея в 20 километрах от Красноярска несколько русских парней, оставивших свои дома далеко на севере, нашли наконец небольшой паром. Однако судно оказалось пустым. Ни девочки Анны, ни ее отца, Григория Виршева, на нем не было. Лишь на столике, заляпанном высохшими чернилами, будто специально оставленный, лежал, исписанный торопливым почерком, том «собрания русских сказок».

***

Виктор Гардье, сын русской крепостной танцовщицы и леонского банкира, приехал в Россию в конце 80-х годов XIX века и поселился в Москве под именем Григорий Виршев. Тогда ему было чуть более 20 лет. Родившись во Франции, Виктор по желанию отца изучал экономические науки и был готов помогать тому вести дела, а затем и заменить его. Железный век, век технического прогресса, большего от людей не требовал. Более совершенные технологии сменяли старые, новые источники энергии приобретали все большее значение – всего-то нужно успевать зарабатывать деньги. Многие хотели бы оказаться на месте молодого Гардье, однако сам он, занимаясь математическими подсчетами отцовских дел, мечтал о загадочных восточных землях. Его мать, с детства учившая своего сына русскому языку, много рассказывала о своей стране, о людях, в ней живущих, умирая, просила похоронить ее на родине. Так, 22 лет Гардье оказался в Уфе, где увидел тех людей, о которых столько слышал и которых никак не мог себе представить по новостям, приходившим из царской России. Тогда, пораженный страной, в которой «все происходит совсем не так, как везде», в своем единственном письме отцу он пишет, что остается здесь «на неопределенный срок». Естественно, все его отношения с отцом после этого прекратились, и без надежды на какую-либо финансовую помощь Виктор поселился в Москве, где кое-как стал зарабатывать на жизнь преподаванием французского языка и математики.

***

Время, или то, что называется веком, эпохой, кроит жизни людей по-своему. Начиная от быта, по предметам которого археологи восстанавливают ушедшую действительность, до витающих в воздухе идей. Любой этап технического прогресса, будь то внедрение роботов на заводах или использование имплантированных микросхем для наблюдения за здоровьем пациента, переиначивает жизнь, и уже вполне естественным сегодня выглядит человек, подыскивающий в магазинах сверхновый скоростной процессор или читающий утренние новости с экрана своего домашнего компьютера. И это движение, ускоряющееся с каждым днем, происходит из себя самого. Новое изобретение дает толчок другим исследованиям, и вот уже человек не задумываясь готов создать армию себе подобных клонов, усматривая за ними будущее. Новые, самые стойкие идеи рубежа XIX и XX столетий вылились позже в европейский фашизм, и будущее было готово принадлежать сверхчеловеку и новой истории, без прошлого. Однако Виктор Гардье остался в России не для того, чтобы способствовать тогда установлению будь то буржуазного или пролетарского общества или наблюдать за свержением монархии, которая в большей части Европы к тому времени уже прекратила свое существование. Всю свою жизнь он находился в стороне от хода истории, и неизвестно, были ли у него какие-либо политические пристрастия, имея которые впоследствии легко можно было попасть под расстрел.
С момента приезда в Россию все, что интересовало Гардье, была ее культура в самом широком ее понимании. То ли его манило звучание речи, ставшей наполовину родной, то ли кровь, доставшаяся ему от матери, ожила в границах родной страны. Русские люди до сих пор остаются для большинства иностранцев загадкой, которую некоторые из них пытаются разгадать, расспрашивая, исследуя, ведя статистику. Гардье не пытался понять окружающую его незнакомую действительность, ввести ее в рамки классификаций и каталогов. Он погрузился в нее, и единственной направляющей этого погружения стали народные сказки, которые Гардье слушал и записывал, путешествуя по всей стране.

***

Не всегда на путешествия хватало денег, заработанных преподаванием. Имея многочисленные знакомства с самыми знатными людьми города, Григорий Виршев прослыл непобедимым картежником. Математически точный ум и осторожный азарт шулера редко когда его подводили. Попытки разгадать его секреты, впрочем, как и попытки убийства, которых случалось немало, были бесплодны. Григорий Виршев мог в любой момент исчезнуть из города и через несколько дней уже слушать ямщика на разбитой дороге где-нибудь под Костромой.
Через несколько лет Гардье решил издать те истории, что ему удалось собрать за время своих путешествий. Однако владельцы типографских мастерских отказывались, так как Виршев не слыл надежным плательщиком, за ним охотились обиженные картежники, а вся денежная наличность, что оставалась у Григория после путешествий, исчезала на оплату жилья, книги и кутежи. Хотя через некоторое время Виршеву все-таки удалось договориться с одним владельцем типографской мастерской об издании нескольких пробных копий «собрания русских сказок». Взамен тот должен был вести бесплатные уроки французского у его 14-летней дочери Елизаветы, которая принадлежала к тому типу женщин, которые с малых лет очаровывают гостей своей непосредственностью и зрелой красотой.
Через несколько месяцев, когда первые экземпляры книги были уже отпечатаны, выяснилось, что Елизавета беременна, а еще через некоторое время она вместе с Григорием Виршевым и фамильными драгоценностями навсегда исчезла из города. Обозленный отец, когда понял, что найти их не удастся, устроил пожар в квартире, где проживал Виршев и где сгорели все копии «собрания русских сказок», а также записи, привезенные из путешествий.

***

Григорий же вместе с Елизаветой поселились в маленьком городишке на берегу Енисея, где на проданные драгоценности устроили свадьбу и купили небольшой паром. Там вместе они прожили почти десять лет. Елизавета растила дочь Анну в доме, выстроенном на берегу реки, через которую каждый день, зарабатывая на хлеб, Григорий Виршев переправлял свой паром. Однако с каждым днем слава о Грише-паромщике росла, и все чаще и чаще люди из соседних деревень приезжали, чтобы увидеть его, но главное – послушать. Он рассказывал сказки. Никто не знал, откуда все эти истории: передавались ли они из уст в уста на протяжении долгих лет, или сам Гриша их сочинял, но народ любил эти сказки. За доброту ли, за любовь ли к земле, на которой каждый из них проводит свои дни с утра до ночи, или за искреннюю веселость… Хотя порой эти истории шокировали глубоко православный люд, но даже самые смелые сюжеты ему прощались. Так, в одной из сказок повествуется о приключениях деда с бабкой, попавших на небеса и оказавшихся ни в раю, ни в аду, но побывавших и там, и там.
«Сел старик рядом с Марфой своей, папироску скрутил, закурил, вновь оглядел просторы райские, которые уж необъятными стали. Под ногами трава изумрудная, да не такая, что на родных полянах земных росла, уж слишком чистая, яркая очень. Деревья райские увидел да подумал, что уж лучше берез русских не сыскать во всем поднебесье да и над ним. Животные бродили вокруг, но не было у них оскала хищного да когтей длинных, чтоб жизнь любить так сильно, когда клыки острые возле плеча воздух рассекают. Совсем загрустил старик, вспомнил он деревню родимую, землю-матушку, речку журчащую да девок румяных. Как он в траве, густой, как кровь, лежал да на небо смотрел, как под вечер всем селом собирались да под гармонь танцевали. Скатилась слеза из глаз его синих, и затянул дед песню долгую. Протяжную песню, как ветви ивовые под ветром теплым склоняются, как солнце румяное с колосьев золотых встает, как дева прекрасная волосы длинные над рекой гребнем ореховым гладит. Пел он мелодию тонкую, словно струны гуслей диковинных, про землицу благую пел да про люд славянский, про просторы русские да волю-волюшку. И так душа его говорила красиво, что птицы райские смолкли да поближе слетелись, звери заслушались, и веселье ангельское притихло. Все вокруг старика собрались, о делах небесных позабыв, будто застыли небеса».

***

Так плавал Гриша-паромщик от одной деревни к другой, собирая на свое суденышко народ и рассказывая им сказки. Но внезапная смерть Елизаветы, его жены, изменила Виршева до неузнаваемости. С тех пор он редко появлялся на людях, и никто не слышал от него ни одной истории. Решили, что он сошел с ума, и лишь близкие друзья его опасались за судьбу маленькой Анны.
Григорий Виршев со своей дочкой, сев на паром, исчезли так же внезапно, как и появились. Те, кто отправился их разыскивать, лишь через несколько недель нашли судно пустым. Все, что на нем было, – это «собрание русских сказок», написанное от руки Виктором Гардье.


Ваше мнение

Мы будем благодарны, если Вы найдете время высказать свое мнение о данной статье, свое впечатление от нее. Спасибо.

"Первое сентября"



Рейтинг@Mail.ru