Главная страница ИД «Первого сентября»Главная страница газеты «Первое сентября»Содержание №65/2001

Вторая тетрадь. Школьное дело

Андрей МИРОШКИН

Борис Парамонов След: Философия. История. Современность

М.: Издательство Независимая Газета, 2001

wpe5F.jpg (14006 bytes)За годы работы на радио «Свобода» и ведения в журнале «Звезда» рубрики «Философский комментарий» Борис Парамонов стяжал славу главного интеллектуального парадоксалиста современной русской эссеистики. Предыдущая книга Парамонова «Конец стиля» наделала четыре года назад немало шума. В ней автор констатировал: большой стиль кончился, и слава богу! Где стиль, там террор, гнет и репрессии; где бесстилие и постмодернизм, там демократия и свобода слова. Так что, мол, выбирайте сами…
Нынешняя парамоновская книга более пестрая по составу. Здесь собраны и большие, спокойные по тону статьи 70–80-х годов, и короткие острые эссе последних лет. Тематика работ, как всегда, самая разнообразная – от «дела декабристов» до смерти принцессы Дианы, от идеологии славянофилов до балканского кризиса 1990-х. Громадная (и далеко не поверхностная) эрудиция автора позволяет ему непринужденно оперировать сотнями имен, названий книг, идейных концепций, ронять остроумные афоризмы, играючи полемизировать с корифеями. Метод Парамонова – непрерывное расширение контекста: от творчества к биографии, далее к психологическому портрету, затем к «духовному типу»… «У писателя не бывает вещей случайных, как не бывает ничего не значащих снов», – проговаривается Парамонов в статье «Горький, белое пятно». И вправду, в книге задействован весь инструментарий психоанализа: сны, комплексы, жизненные травмы. Так, сословные комплексы, по Парамонову, привели Б.Н.Чичерина, имевшего способности стать всероссийским властителем дум, в «ученое затворничество». Славянофильские труды Ивана Киреевского – «прежде всего автопортрет его души», души пустынника, молитвенника, христианского мистика. Борис Пастернак, ощущавший революцию как женщину, увидел в Сталине – «убийце революции» – убийцу своей жены… Бывают, по Парамонову, случаи и общенационального психоза, как в недавней истории с бомбежками Югославии: «Русское сочувствие сербам может быть понятно исключительно в качестве некоего психологического комплекса, идентификации со страной, модельно воспроизведшей посткоммунистическую ситуацию в России: род империи, начавшей распадаться».
Пишет Парамонов и о главном поэте России: эссе, разумеется, названо «Пушкин – наше ничто». Опираясь на высказывания Гоголя, Шкловского и собственные наблюдения, эссеист приходит к выводу, что пушкинская поэзия – это «что-то вроде плетения кружев вокруг пустоты», да и заголовок поэмы «Граф Нулин» подчеркивает нулевое ее содержание. Культурно-историческую пустоту Парамонов обнаруживает и в эпохе «оттепели», когда власти (а по их указке и художники) пытались реанимировать ранний, агрессивно-утопический коммунизм 20-х годов. Все симпатии эссеиста – на стороне «поэтов-буржуа» вроде Евтушенко, сумевших в стране тотального коллективизма сохранить право на индивидуальный умственный труд. Вообще книга Парамонова – это гимн приватности, буржуазности и цивилизации западного типа. В культуре эссеист видит опять-таки черты репрессивности, цивилизация же хороша своей стабильностью, комфортабельностью и демократизмом. Вывод после чтения книги Парамонова напрашивается сам собой: высококультурные эпохи Большого стиля лучше изучать по книгам, а вот жить приятнее в цивилизованные, пусть даже и бесстильные времена.


Ваше мнение

Мы будем благодарны, если Вы найдете время высказать свое мнение о данной статье, свое впечатление от нее. Спасибо.

"Первое сентября"



Рейтинг@Mail.ru