Да здравствуют наши читатели!
Без вас мы бы никогда не смогли выпустить этот
1000-й номер!
За годы, прошедшие со дня появления первого
номера «Первого сентября», я, как, наверное, и вся
редакция, перечитывал его, этот первый номер,
десятки раз. Иногда из ностальгических
воспоминаний, иногда в поисках правильного тона
разговора о школе, а иногда и для того, чтобы
оценить, насколько далеко мы ушли в своем
развитии от первого опыта восьмилетней давности.
И вдруг тысячный номер! Невероятно! Такое может
быть с кем угодно, но не с нами. Ведь мы же просто
изо дня в день делали каждый следующий номер. Вот
и все.
Первый номер готовили почти полгода. Второй –
месяц. А потом... Три номера в неделю! Даже
сравнивали себя с театральной труппой – каждый
вечер к рампе.
И поскольку газета только начиналась, вся жизнь
вокруг нее была похожа на уравнение с огромным
количеством неизвестных (люди, идеи, помещения,
компьютеры, типография, распространение,
читатель…), то и делали каждый следующий номер,
как последний: нужно успеть сказать все, потому
что другого случая может и не представиться. Во
многом, и в первую очередь по стилю отношений,
газета и редакция были революционными, потому
что имели под собой скорее романтически-идейную
основу, чем здравый смысл, коммерческий расчет.
Теперь задним числом можно долго рассказывать,
каким замечательным провидцем, каким удачливым
менеджером, а не только педагогом, писателем,
журналистом был мой отец Симон Соловейчик, на все
сто процентов воплотивший свою идею
многосекционной газеты (газета плюс приложения)
для учителей. Если рассуждать, то так и есть. А
если вспоминать, как все происходило на самом
деле, то случившееся просто невероятно! Ведь
потрясающая жизнь происходила не в редакции, а за
ее порогом – на огромных российских просторах, у
вас, дорогие читатели, подпиской голосовавших и
голосующих за те идеи и ту интонацию, которые
задало “Первое сентября”.
Данных о полугодовой подписке мы ожидали тогда,
как приговора: пан или пропал. Я помню много
случаев, когда всерьез, а не в шутку обсуждали,
что поставим в последний номер «Первого
сентября». А потом вдруг понимали, что это ведь и
есть то главное, что должно пойти в очередной. И,
не размениваясь, все годы старались говорить о
самом главном.
И держать линию!
Это было почти лозунгом. И тогда, и сейчас очень
трудно описать эту линию словами. Но в самой
глубине сердца мы знаем, чувствуем, что нужно
сделать, чтобы «Первое сентября» состоялось в
каждом номере. Или, скорее, чего делать не нужно,
ибо что и как нужно делать – вторая ступень, к
которой мы пока только робко подбираемся. А
сейчас – начало. Тем невероятнее, что уже
тысячный номер. Тем невероятнее та
первоначальная смелость, когда никто не мог
предположить, как долог и труден будет путь к
настоящей педагогике, к педагогической прессе.
Труден не в смысле преодолений, а в смысле
постепенного, очень не скорого понимания.
И хотя, конечно, за эти годы мы как редакция
научились многому, все же сросшаяся с нами
привычка делать каждый следующий номер как
последний, самый важный, осталась. Наверное, еще и
поэтому свет в окнах редакции часто не гаснет
далеко за полночь...
Сегодня мы вложили в газету наш первый номер,
чтобы всем вместе еще раз прикоснуться к истоку.
К моему удивлению, в нем все сказанное гораздо
понятнее и жестче, чем казалось все эти годы.
Эффект тысячного номера?
Наверное, потому, что многое из заявленного тогда
все же состоялось. А ведь какими мы казались себе
авантюристами! Как страшно было тогда. И даже
привычное теперь «Вы блестящий учитель, у вас
прекрасные ученики» казалось чрезвычайно
дерзким.
Откроем первый номер и убедимся, что на больших
кругах жизнь изменяется гораздо меньше, чем на
малых. Теперь кажется: все, что нужно, уже было
сказано в самом первом номере. И может быть,
поэтому мудрые говорят: молчание – золото. Но
были бы мы в этом уверены, если бы не было
последующих 999 номеров?
И еще. Недавно сын попросил помочь решить задачу
с тремя неизвестными, сумма которых равнялась 98
тоннам. Я стал решать, как мог, что-то выписывал на
черновике. Сын заглянул и рассмеялся:
– Пап, а зачем ты все время нули пишешь?
– Ну как же, — смутился я. – Ведь тонна – это же
1000 килограммов.
– Ну и что? Ты же видишь, что все в тоннах. И ответ
будет в тоннах. Смотри, у тебя одни нули на листе.
Вспоминаю снисходительный тон сына и улыбаюсь:
тысячный номер – во всех смыслах экономнее
писать как первый и не таскать за собой по всему
листку хоть и заслуженные, но все равно нули. Но
ведь тысячный номер – это так красиво! Грех не
порадоваться.
С нашим общим праздником, дорогие читатели, – те,
кто выписывал “Первое сентября” все эти годы и
кто выписывает сейчас! С праздником, дорогие
авторы и сотрудники редакции, кто писал и работал
в эти годы и кто пишет и работает сейчас. Честное
слово, у нас все только начинается!
|