Школа без всяких необходимостей

Если позволить себе и детям непринужденно удаляться от темы урока – мы все равно к ней вернемся. Но совсем по-другому

Что школа – это одно, а настоящая жизнь – совсем другое, понимают подавляющее большинство школьников, наверное, даже первоклашки последнего призыва. И в самых престижных, богатых и известных школах чаще всего учат не тому, что хочется узнать, а тому, что нужно и положено.
Почему-то мне жаль бывает ребятишек, проходящих суровую школу, ориентированную только на будущую жизнь. Чего стоит, например, объявление о школе моделей, в которую принимают с четырех лет. Или модные и престижные нынче конвейеры для производства преуспевающих людей: детский сад – школа – институт с безжалостным отсевом на каждом этапе.
А может, при наших реалиях это и правильно – подчиниться суровой необходимости уже на пороге детского сада и воспринимать как норму вклад своего детства под будущие проценты?
Но смириться с этой мыслью я, наверное, не смогу никогда. Мне, грешным делом, всегда хотелось, чтобы жизнь продолжалась и в школе. И главные у нас в классе не ЗУНы, а мы сами, собравшиеся здесь ребята и взрослые.
До сих пор с удовольствием вспоминаю, как мы встретились 1 сентября: теплынь, яркие цветы, лица, впечатления – все еще оттуда, из лета, из настоящей жизни. А если все еще полны летом, то и говорить нужно о том, что живо, по-настоящему интересно.
Тема просто вертится на языке. Чему мы научились за лето?
– Плавать! Под водой! С открытыми глазами! – победный, сияющий взгляд. Мы уважительно замолкаем, признавая весомость сказанного.
– И я плавать, на спине.
– А я – кататься на велосипеде.
– Фотографировать.
– Плавать по-настоящему, кролем.
Итак, хит летнего сезона в нашем классе – плавание. С удовольствием отмечаю, что я вместе с народом: рассказываю о том, как научилась прыгать в воду.
– Рыбкой? – испытующе и чуть ревниво (мальчики).
– Конечно, – я небрежно.
– Подумаешь, прыгать можно и ногами, – уязвленные девчонки.
Пожалуй, главный... нет, даже единственный предмет в нашем классе – я сам. И по мере изучения этого “предмета” как-то потихоньку научаются все и читать, и писать, и рассказывать, да и вообще всему, что положено в начальной школе. Только не на материале учебников, а на собственных текстах, рассказах, на хороших детских книжках. Они, кстати, успешно заменяют нам учебники. Чтение становится более интересным и осмысленным, когда перед тобой не отрывок, взявшийся неизвестно откуда, а целая книжка про Винни-Пуха или сборник сказок Киплинга. Ведь когда с героями и автором встречаешься много раз подряд, они становятся твоими приятелями, и, остановившись на самом интересном месте, можно позволить себе гурманское удовольствие предугадать, что будет дальше. А когда рассказ, сказка или стихотворение прочитаны, мы долго и с удовольствием обсуждаем, каким показался текст (захватывающим, печальным, забавным), зачем автор его написал, почему так поступил герой, как я бы поступил на его месте, вспоминаем похожие ситуации и переживания из своей жизни. То есть, читая хорошую литературу, мы прежде всего познаем себя, а не жанровые особенности или тонкости техники чтения. Хотя и их тоже. Но по мере того как они становятся нам интересны и необходимы.
Из-за этого у меня изредка случаются приступы угрызений совести. Когда, например, мы из всего раздела “Устное народное творчество” выковыряли, как изюм из булки, самые интересные сказки, а потом вообще легкомысленно увлеклись “Муми-троллем”.
Поскольку мы часто обсуждаем в классе самые разные интересные и важные вещи, прежде всего нужно научиться слушать друг друга. Внимательно, заинтересованно, не перебивая. И каждое утро начинается с рассказов о своем настроении.
– Я чувствую себя, как только что связанный свитер;
– надкушенная мармеладка;
– севшая батарейка;
– спелое яблоко.
(1 класс)

– Глобус, который стоял в чулане, запылился, но его достали, протерли и принесли в класс;
– начищенная кастрюля;
– Тигра, который попробовал рыбий жир;
– Иванушка-дурачок на пиру, когда к нему подошла Елена Прекрасная;
– человек, который долго-долго шел по пустыне, потом – крутой спуск, и вдруг он видит море;
– школьная доска, которая соскучилась, потускнела за лето, наступило 1 сентября, пришли ребята и написали на ней “Здравствуйте!” ;
– Винни-Пух, который съел двадцать три горшка меда.
(2 класс)
Времени на такой разговор уходит, конечно, много, но на это мне его не жалко. Потому что мои ребята учатся вслушиваться в себя, понимать свои проблемы, разрешать их удобным для себя способом, то есть жить с самим собой в мире и согласии, – это раз. Привыкают к мысли, что вокруг другие люди, у каждого из которых мнение, настроение, точка зрения могут отличаться от твоих, – это два. А еще я в начале дня знаю, у кого плохое настроение, неприятности, кто не выспался или заболевает – для них сегодня щадящий режим; а кто, наоборот, в слишком боевом или шкодливом настроении – эту “группу риска” придется нагрузить побольше и дать выход эмоциям. Не говоря уж о том, что из такого ежеутреннего разговора рождаются темы для миниатюрных сочинений. Происходит это в том случае, когда рассказ одного из нас о своей радости или неприятности вызывает целую волну торопливых и захлебывающихся “А я, когда был маленький, тоже...”. И самое разумное тут не кричать всем вместе, потому что все равно ничего не слышно, а записать свои размышления или воспоминания – зря, что ли, мы писать учились? Темы получаются серьезные, не каждый взрослый напишет, например, “Конфликт”, “Что со мной происходит весной”, “Что я люблю”, “Чего я боюсь”.

Пальто... Куда мне спрятать его? Ведь оно мое. А! Ну да! Я засуну его в чулан. А то мама сказала мне быстро убирать пальто. Ведь скоро весна.
Мышь летучая страшная. Темноты боюсь. Волка боюсь. И крокодила. И лису. Под машину боюсь попасть. И в аварию. Лифтов боюсь. Ремня боюсь. С балкона прыгнуть боюсь. Уколов очень боюсь . Гадюку боюсь. И докторов.
(Все тексты печатаются с разрешения авторов)

Рассказы эти мы пишем и слушаем с неизменным вниманием и удовольствием. Иногда составляем из них книжку, часто я читаю их с согласия авторов на родительских собраниях. Зачастую родители бывают слегка ошарашены: не подозревали они, что их ребенок так всерьез размышляет и чувствует. Кстати, родители, даже самые любящие, озабочены прежде всего питанием, здоровьем, безопасностью, успеваемостью. И только потом они, и то далеко не все, расспрашивают ребенка о его страхах, конфликтах, сокровенных желаниях. Многие ребята поговорить об этих важных вещах могут только в классе.
И уж конечно, если текст будет включен в самодельную книжку, он доводится автором до предельного стилистического и орфографического совершенства. Так, грамматика и орфография становятся необходимыми, и понятно, зачем нужно учить все эти правила.
И все же гложет иногда мысль о том, что они, мои замечательные ребятишки, будут делать в средней школе, проведя первые годы без принуждения, занимаясь тем, что интересно. Может быть, привыкнуть и подчиниться необходимости легче в семь лет, чем в десять? Но я уже раз и навсегда написала на своем педагогическом гербе слова замечательного Шалвы Амонашвили, услышанные на его семинаре: “Ребенок не рождается для ЗУНов”.

Елена Куценко

Ваше мнение

Мы будем благодарны, если Вы найдете время высказать свое мнение о данной статье, свое впечатление от нее. Спасибо.

"Первое сентября"