Главная страница ИД «Первого сентября»Главная страница газеты «Первое сентября»Содержание №60/2000

Вторая тетрадь. Школьное дело


Сергей КУРГАНОВ

На границах волшебного мира

Путь от чтения к пониманию проходит через сотворчество

Сложная эстетическая деятельность чтения связана по преимуществу с вживлением в собственное горло интонации и голоса поэта, прозаика, сказителя, с умением своим чтением оживить характерный только для этого видения мира исток речи. Важно, чтобы ребенок научился видеть и слышать в художественном тексте, который он читает, не совокупность случайных слов бытовой лексики, а своего рода загадочное, колдовское начало, резко выделяющее сказку, загадку, стихотворение из ряда обычного, будничного, здешнего. При этом даже “самая сухая грамматика становится колдовским заклинанием... Во плоти и крови возрождаются слова: прилагательное – прозрачный плащ, окутывающий его, расцвечивающий глазурью, и глагол – ангел движения, без которого фраза мертва... Искусно владеть языком – все равно что произносить колдовское заклинание” (Ш.Бодлер).
В центре программы по чтению в первом классе – русская волшебная сказка и сказки Пушкина. В нашем обучении чтению внимание учеников и учителя было сконцентрировано вокруг нескольких точек удивления, превращающих хорошо знакомые детям сказки в источник загадочной, живущей по особым жанровым законам речи. Тем самым мы делали основной акцент на открытии детьми и учителем того, как сделана сказка, как она сказывается, произносится, читается.

В сентябре первого класса мы работали со сказкой “Сестрица Аленушка и братец Иванушка”.
Учитель читает начало сказки. Дети выписывают слова, которые они считают самыми главными, а затем рисуют то, что обозначают эти слова. Так как это происходит на самом раннем этапе формирования письменной речи, дети успевают записать не очень много слов. Но зато это самые главные слова.
Затем учитель и дети обсуждают, почему выбрали именно эти слова, почему они так важны. Так завязываются основные темы для дальнейшего обсуждения. Проследим, как это происходит в учебном диалоге.
У. Что ты выписала, Вероника?
Вероника Верлока. Одни остались...
Алина. Я понимаю, почему это важные слова. Старуха и старик умерли. Если бы они не умерли, то можно было...
Сережа Переверзев. Если бы были родители, они бы мешали сказке. А так как дети остались одни, то они могут сами придумать сказку.
Настя Симагина. Но в сказке не всегда дети остаются без родителей. Поэт или писатель сам может решить, будут в сказке родители или нет.

Первоклассники очень быстро из слушателей сказки превращались в сочинителей новых вариантов сказки.
У. А какие слова ты выписал, Максим?
Максим Кохановский. “Аленушка”. Ведь она ему говорила: “Не пей, не пей, козленочком станешь...”
Андрей Хаит. А я бы разрешил, чтобы он выпил. Он потом вырастет, козлом большим станет. Или конем. Но с конем много хлопот. И козел может защищать, а конь только катать.
Рома Колесников (взволнованно). Я хочу, чтобы он человеком оставался! Человек – он же не может быть козлом, коровой, если он человек. Не надо ему делаться козлом!

Мы обнаруживаем интересную особенность восприятия сказки детским учебным сообществом. Когда одна группа учеников (или один ученик) существенно деформирует в своих версиях исходную ситуацию сказки, другие дети, волнуясь, споря, эту ситуацию восстанавливают.
Вова Марченко. Она специально хотела, чтобы он стал жеребеночком...
Андрей. Но она же говорила: “Не пей, не пей...”
Вова. Она хотела его обмануть. Чтобы он вначале не пил, а потом, когда он сам пойдет, выпил.
Андрей. А можно я задам Вове вопрос: как могла такая сестрица обмануть такого брата?
Вова (сухо). Она его не любила.
Настя (убежденно). Сестра не может никогда быть злой. Она родилась первой и хотела братика. Она любила его.

Обсудив начало сказки, дети переходят к конструированию пространства всей сказки.
Учитель предлагает детям нарисовать на чистом листе бумаги, как рождается и как движется сказка. Доска – это вся сказка. А у ребят вся сказка должна разместиться на листе бумаги в косую линеечку. Ясно, что, не зная центральной части и финала сказки, дети могут изобразить только начало.
У. С чего начинается сказка?
Д. Сказка начинается с того, что дети остались одни.
У. Как это можно нарисовать?
Д. Например, можно нарисовать могилки дедушки и бабушки, маленький домик и двух детей.

Возникает новый вариант сказки. В традиционной сказке волшебные силы вначале действуют анонимно. Антон Черных на самых первых уроках так и говорил: “Ему хотелось очень пить. Очень-преочень! Он не мог сдержаться”.
Вода – это стихия, которая порождает непреодолимые желания. Вода манит, заставляет поступать по-сказочному, выбивает из ритма обыденной жизни. Влечение к волшебному первоначально является герою сказки как жажда.
Женя Бабенко. Он просто хотел пить. Очень хотел пить.
У. И у тебя, Настя, главное слово “напился”.
Настя Симагина. Это самое важное слово!
Антон Черных. Если бы он не выпил, то ничего бы не случилось...

Другие дети (прежде всего Алина Юнус) видят сказку иначе. Они стремятся персонифицировать волшебные силы. Они хотят, чтобы с самого начала за превращениями Иванушки скрывались действия ведьмы.
У. Откуда появляется ведьма?
Д. Снизу. Из подземелья. Из подземного мира.
Алина. Ведьма следит за детьми. Она из подземелья движется вместе с ними. Как только уходят взрослые – появляется ведьма.
Несколько первоклассников понимают и развивают мысль Алины, подхватывая реплики друг друга:
– Она мертвая, ведьма... Как только взрослые умирают или уходят, она, ведьма, оживает...

Организовав волшебное пространство, дети вводят идею “включения” и “выключения” волшебного времени. Уход взрослых, ошибка ребенка и действия ведьмы “включают” волшебное время.
Приход взрослых приводит к его “выключению”. Жизнь становится обыденной, строящейся по законам “жили-были”. Финал сказки возможен и в ее середине. Когда является взрослый – купец, он начинает воспринимать детей не как сказочных героев, с которыми случилось волшебство и продолжаются приключения. а как персонажей обыденной жизни (Аленушка – жена, козленочек – домашнее животное).
Сказке постоянно грозит опасность перерождения в обычную жизнь, когда ее вдруг пронизывает сильный взгляд трезвомыслящего взрослого. Этот взрослый уходит – и сказка получает шанс появиться снова.
Настя Симагина. Сказка начнется снова, если купец уедет. Не надо ему уезжать. И дети что-то сделают неправильно без взрослых: Иванушка напьется из копытца, Аленушка за голосом ласковым (он манит) без мужа уйдет с незнакомой женщиной купаться... Не надо!

Живущие на границе обыденного и волшебного мира, взрослые оберегают ребенка от волшебства, создают систему запретов типа “не пей!”. Но вода или другая волшебная стихия манит, и в какой-то момент ребенок ошибается, нарушает запрет. Это создает возможность волшебным силам включиться и построить сказочную действительность.
Так, споря и соглашаясь со сказкой и друг с другом, первоклассники ищут и изобретают логику сказочных превращений, находят (а отчасти выдумывают) закономерности преображения обыденной жизни в сказочную жизнь.
Спор и согласие первоклассников строит, вылепливает предмет понимания как своеобразное диалогическое понятие. Каждый новый шаг понимания не снимает проблемы, а углубляет ее: усиление аргументации Вовы приводит к более аргументированному возражению Насти и т.д. Каждая точка удивления (что такое – начало сказки? как возникает волшебство в сказке? какой может быть старшая сестра в сказке?) удерживается в детском сообществе как проблема. Устное обсуждение этой проблемы создает вокруг первоначального текста народной сказки новый текст – текст понимания сказки. Каждая реплика ребенка и тем более совокупность всех реплик одного и того же ребенка тяготеют к форме учебного произведения.


Ваше мнение

Мы будем благодарны, если Вы найдете время высказать свое мнение о данной статье, свое впечатление от нее. Спасибо.

"Первое сентября"



Рейтинг@Mail.ru