Трудно. Страшно. Одиноко
А сказки про безоблачно-счастливое детство
придумали взрослые, которые никогда не
вглядывались в своих детей
Ничего-то мы не знаем о них. Я сейчас не о
размере их обуви и одежды говорю, а об их
внутреннем мире, который зыбок, уязвим и
неспокоен. Ничто о них нельзя сказать наверняка,
ни одну реакцию не предугадаешь заранее, и только
наши наблюдательность, отзывчивость и нежность
могут порой спасти их от неблагополучия и
откровенного горя.
-Пока Кло была маленькой, мы любили с ней
сочинять разные истории: обычно я начинала, а она
заканчивала. Но довольно скоро она научилась
придумывать их сама от начала до конца. Вот
тогда-то в нашем доме и появилась Белинда.
Сначала мы с дочкой завели для ее новой подружки
зубную щетку. Потом Кло попросила стелить
Белинде постельку – и мы каждый вечер клали
спальный мешок на пол рядом с кроваткой дочери. И
конечно же, садясь за стол, мы ставили для ее
подружки тарелку. Клали еду... Отныне она
сопровождала нас даже в ресторан. И все бы ничего,
если бы эта наша подружка-невидимка не
задержалась у нас так надолго.
Дочь пошла в школу. И учительнице стало как-то
не по себе, когда Кло попросила разрешения
посадить рядом с ней Белинду. Ее смущало, что
девочка постоянно общается с невидимым
существом, якобы сидящим справа от нее, делится с
пустотой фломастерами, цветной бумагой,
пластилином, а порой отчитывает свою подружку за
плохое поведение.
История, как оказалось, совсем не редкая. Дети в
возрасте пяти–семи лет довольно часто заводят
себе подобных друзей, что само по себе вовсе не
опасно. Главное – правильная реакция взрослых на
выдумки ребенка и понимание того, что
воображаемый приятель появляется обычно у тех
детей, кому одиноко, кому трудно даются реальные
отношения со сверстниками; с помощью невидимок
они справляются с собственной агрессией,
страхами, дискомфортом. Психологи советуют не
выражать бурную радость по поводу
изобретательности и богатой фантазии ребенка –
и так ясно, что это хорошо. Они рекомендуют
относиться ко всей истории спокойно, как к
данности – не более, – и тогда игра сама собой
сойдет на нет, не причинив вреда.
* * *
– Придя из школы, Мэт любит рассказывать мне,
как прошел у него день. Но однажды он вернулся
домой явно взволнованный и почему-то не спешил
делиться своими новостями, а на мои расспросы в
конце концов вдруг выпалил:
– Ненавижу перемены!
Я долго не могла понять, в чем дело. Потом
выяснилось: кто-то ему сказал, что из темной
комнаты в туалете, в которой скорее всего
хранились ведра и швабра, как только прозвенит
звонок с урока, выходит лохматый монстр. Мне
пришлось долго убеждать Мэта в том, что его нет не
только в школе, но и дома на антресолях и что в
кустах за окном не притаился голодный тигр с
ужасным великаном. Но уговоры не помогали, и
тогда я некоторое время делала вид, что прогоняю
их всех разом, прежде чем пожелать сыну спокойной
ночи. Мы с мужем разрешили ему засыпать с
включенным ночником и все время держать при себе
карманный фонарик.
Говорят, подобного рода страхи типичны для
детей дошкольного и младшего школьного возраста.
Их воображение создает образы, которые порой
оказываются реальнее самой действительности,
особенно в темноте. А методы борьбы со страхами
очень просты. Для того чтобы они поскорее прошли,
надо спокойно и терпеливо разубеждать детей,
побольше с ними играть и сделать так, чтобы в поле
зрения напуганного ребенка не попадали фильмы
ужасов, книги, компьютерные игры и передачи
агрессивного содержания. Но главное, пожалуй,
все-таки то, что ребенок не должен встречать
насилие и жестокость в своей повседневной жизни.
* * *
– Нам казалось, что Дебора обрадуется малышке.
Но не тут-то было. С тех пор как у нее родилась
сестричка, она потеряла покой. Уж и не вспомню
теперь, когда она последний раз улыбалась. А
однажды и вовсе предложила мне оставить малышку
в супермаркете, в отделе, где продавались одежда
и игрушки для новорожденных. Долго уговаривала
меня, что так нам всем будет лучше, и не понимала,
почему я не соглашаюсь.
Дебора очень изменилась. Нет теперь прежней
веселой, неугомонной девочки. Даже в школе
учителя не узнают ее. Ссорится с одноклассниками,
то воду разольет ни с того ни с сего, то схватит
без спросу чужую игрушку, то куклу швырнет. А в
ответ на безобидный вопрос учителя: “Как зовут
твою маленькую сестренку?” – вдруг огрызнулась:
“Чего хорошего вы нашли в этой Джинни?! Только и
знает, что орать с утра до вечера, есть и пачкать
пеленки!”
Ну как помочь ребенку в такой ситуации? Как
успокоить ее? Что нужно сказать или сделать,
чтобы она почувствовала: ее мама любит не меньше,
чем новорожденную сестричку?
Как бы ни было трудно найти в этой ситуации
свободную минуту, нужно во что бы то ни стало
проводить больше времени со старшими детьми,
чтобы они поверили: мы понимаем, как им трудно
теперь, когда в доме маленькие.
* * *
Даниэла лет с четырех читала лучше всех в
группе, и роли в детских спектаклях ей давали
самые сложные, потому что никто, кроме нее, не мог
их так сыграть. А потом родители заметили, что их
девочка любое замечание, сделанное младшему
брату, принимает так близко к сердцу, будто
поправили не его, а ее. Дальше – больше: ее стали
расстраивать неразгаданный кроссворд, незабитый
мяч. Случалось, в школе она молча рвала на мелкие
кусочки красивую картину только потому, что ей не
понравилось, как она у нее получилась. Вскоре
после этого она обычно садилась все
переделывать, а бывало, уходила, обиженная,
заниматься чем-нибудь другим.
Странно было бы думать, что такая
требовательность девочки к себе возникла
случайно. Обычно ее формируют завышенные
требования родителей, которым ребенок хочет во
что бы то ни было соответствовать. И ему по
большому счету все равно, лучше или хуже, чем у
остальных, у него выходит рисунок, главное, чтобы
родители были довольны.
По материалам американского журнала “Схоласт”
Ваше мнение
Мы будем благодарны, если Вы найдете время
высказать свое мнение о данной статье, свое
впечатление от нее. Спасибо.
"Первое сентября"
|