Главная страница ИД «Первого сентября»Главная страница газеты «Первое сентября»Содержание №53/1999

Архив

Человек для человека

Нет двух отношений к ребенку – педагогического и человеческого. Есть одно, одно, и только одно – человеческое

Детьми приходится управлять, и мы должны учить их, передавать им некий опыт нашей жизни. Но мы иногда думаем, будто управлять и учить – это и значит воспитывать.

Глагол “воспитывать” объединяет три разных действия: управлять, учить и общаться.

Воспитание общением

Мы должны управлять детьми, пока они маленькие, мы должны учить их, но довольно часто мы этим и ограничиваемся, оставляя в стороне, опуская самое важное педагогическое действие – общение. И можно понять, отчего мы склонны опускать общение – оно несовместимо с управлением и учением!

Для учения необходимо, чтобы учитель превосходил учащегося в знаниях или опыте. Для управления тем более необходимо превосходство по возрасту или по опыту, или по должности, или по уму, или по силе, или по авторитету. Чем значительнее превосходство, тем легче управлять.

Общение же, наоборот, требует абсолютного равенства. Всякое неравенство, превосходство, власть, необходимые для управления, для общения, губительны, делают его невозможным. Общение – соединение двух душ; они хоть на миг становятся равными. В этом уравнивании – наслаждение, человеческий и педагогический смысл общения. Один миг общения дает для воспитания больше, чем целые часы поучений.

Общение – это уравнивание.

Не равны между собой старший и младший, академик и трехлетняя девочка, полководец и солдат. Однако есть в них что-то такое, что позволяет им при определенных условиях общаться, сочетаться душами. Потому что души всех людей в известном смысле равны. Не равны ум, опыт, возраст, таланты, положение – во всех направлениях люди не равны между собой, а души их равны.

Когда ребенок в школе, в нем как бы два существа: он один, и он один из тысячи других детей. Как один из тысячи, он подлежит управлению. Как один, как человеческая душа, он управлению не поддается – только бесстрашному общению. Конечно, это очень неудобно, однако душой управлять нельзя, она закрывается и становится непроницаемой для воспитателя. Человеком, ребенком можно и манипулировать; душой – нельзя. Это надо знать! Если педагог в школе не умеет управлять, он пропал; если же он умеет только управлять – пропали дети.

* * *

Когда студентов-педагогов после первой практики в школе спросили, что им было труднее всего, восемьдесят (!) процентов из них ответили: “Найти общий язык с детьми”.

Казалось бы, этому и должен быть посвящен учебник педагогики, но в нем говорится: “Надо, чтобы был общий язык…” – и все.

Общий язык – это язык желаний. Общий язык – это общие желания. Это язык веры. Язык надежды. Язык любви.

Даже взрослые не понимают слова, за которым нет чувства. Первый проблеск чувства – это внимание. Общаться – значит пробуждать чувство, привлекать внимание. Душевный не тот, кто видит меня насквозь, кто “лезет в душу”, нет, тот, кто душой к душе моей прикасается.

Собственно, в этом-то и состоит педагогический талант – в умении почувствовать в ребенке равного себе душой, в способности к душевному общению. Ум и способность к общению – разные качества.

Все могут общаться со всеми, но не все умеют это делать; не все могут снять с себя доспехи превосходства, разоружиться при встрече с человеком, открыться душой. Не у всех хватает просто-душия, способности чувствовать просто.

Общение, как и радость, редко приходит по желанию, по плану, преднамеренно. Чувство взаимной близости дается нам как награда. Стараться нельзя, наоборот, надо освобождаться от чувства ответственности, открываться, рисковать своим авторитетом и ни о чем не беспокоиться.

В действительности только общение делает детей воспитуемыми. Только дети, знающие общение со взрослыми, поддаются разумному управлению и обучению, не чувствуя его тяжести, не доставляя хлопот старшим. Видимое, энергичное, громко заявляющее о себе управление на самом деле действенно лишь в той степени, в какой оно может опереться на скрытое, неуловимое сердечное общение. Будущему артисту нужен дар выражения своих чувств, будущему учителю нужен дар вчувствования.

Воспитание сотрудничеством

Я помню, как было неприятно мне это слово, когда впервые пришло на ум: оно поразило неуклюжестью и тяжестью: со-труд-ни-че-ство. Старомодное, неудобопроизносимое слово.

Но педагогика занимается именно вопросами сотрудничества с частью человечества, называемой словом “дети”. Педагогика – наука об искусстве сотрудничества.

Почему меня слушаются дети? Да они вовсе не слушаются меня, это со стороны так кажется! Они не слушаются и не сопротивляются – мы вместе что-то делаем, и мы вместе решаем какие-то проблемы, мою или детскую, или общую. Я не воспитываю, не держу в голове, что из него что-то надо сделать. Он не маленький, он не большой – он человек, он другой. С каждым человеком, если я в нем заинтересован, я должен сотрудничать, у меня нет другого выхода, я не умею властвовать над людьми. Мне приходилось руководить довольно большим числом людей, но они были для меня сотрудники, а не подчиненные. И ни разу в жизни не было у меня начальника, который не был бы и сотрудником. Если с начальством нельзя было сотрудничать, я тут же с такой работы уходил. Я не терплю властвовать, я не терплю власти над собой. У людей должно быть одно начальство – дело, которое должно быть сделано лучшим образом. Так и с детьми: я им не начальник, я им не подчиненный, я не спорю и не хочу спорить с ними за власть.

Значит, всеми принятая схема “я веду – он идет” не годится?

Именно так. И сразу спадает груз с души!

Я не боюсь теперь потерять авторитет, он мне не нужен и потому не заботит меня. У меня больше нет жизненной необходимости в авторитете, у меня одна необходимость – сотрудничать с ребенком. Я перестаю воспитывать – и становлюсь действительно воспитателем. Я не боюсь потерять авторитет и потому приобретаю его. Но этот авторитет не давит, у ребенка естественное уважение ко мне, как и у меня к нему. Мы не равны по опыту, но равны перед нашим общим делом, и он, и я заинтересованы в нем.

Воспитание как сотрудничество с детьми вовсе никакое не открытие, это естественное воспитание, и мы чувствуем дух сотрудничества в каждой дружной семье.

В споре за власть мы вынуждены были идти друг другу на уступки: то он мне уступает, то мне приходилось скрепя сердце терпеть. Теперь исчезла сама идея уступок, досадное чувство уступки. У нас равные права по отношению друг к другу, иначе ниточка сотрудничества оборвется. Если что-то мне не нравится, я говорю смущенно (человек не может делать замечания другому человеку без смущения): “Что-то мне не очень нравится... Что-то неправильно получается у нас с тобой...”

Всякий недостаток – это не его недостаток и не мой – это наш общий недостаток: мы виноваты!

На всех лучших примерах воспитания можно увидеть, что его успех определяется именно сотрудничеством с детьми. В этом и ценность сотрудничества, что мне, воспитателю, не надо держать в голове сто разных целей, двести восхитительных качеств ребенка. Мне нужно только одно: чтобы совместная работа и деятельность доставляли ему удовольствие, были бы его потребностью. Само это стремление обладает такой воспитательной мощью, что все другие средства воспитания становятся просто ненужными.

Воспитание сотворчеством

Соподчинение, сообщничество, сотрудничество… Но есть и более высокий тип отношений между людьми – сотворчество. Счастливейшее состояние духа! Мы не всегда вольны выбирать тип отношений с детьми, но пусть общение перерастает в сотрудничество, а сотрудничество – в сотворчество.

Любовь и совесть правят миром, любовь и совесть проявляются в творчестве и правде.

Сухомлинский говорил: в сказках о том, что на Солнце живут два кузнеца и потому оно раскаленное, для ребенка больше правды, чем в сведениях о физическом строении светила. В сказке, в поэзии больше правды, чем в истине. Никогда не станем разоблачать детские выдумки и фантазии. Если хотите, то ведь и будущий заработок сына зависит от того, насколько он умеет фантазировать, потому что на каждой стоящей работе требуется воображение. Постараемся укрепить тот вид фантазии, который сильнее у ребенка, не слишком стремясь к гармоническому развитию. Упор на то, что есть у ребенка, а не на то, чего у него нет.

Когда нам кажется, будто у нашего ребенка совершенно нет воображения, это обычно означает, что у него нет того воображения, которое свойственно нам. У него оно какое-то другое, и надо терпеливо искать его, чтобы развить.

Стоит помнить, что школьная программа относительно условна, она связана традицией и недостатком учебного времени. Почему в ней есть литература, а нет истории музыки? Разве музыка менее значительна, чем литература? Почему нет в школе геологии? Бухгалтерии? Истории кино? Философии? Но ограниченность школьной программы, вполне оправданная, не должна стать ограниченностью детей. Не стоит думать, будто интересы, связанные с программой (и приносящие отметки), важнее непрограммных интересов. У них одинаковая ценность.

Один мальчик, когда ему говорили, что он врунишка, отвечал: “Я не вру, я фантазирую!” Отличать ложь от фантазии не всегда легко. Если нам говорят, что окно разбил ветер, колдун, незнакомец в черной шляпе, – это одно; если говорят, что окно разбил соседский мальчик Женя, – это другое…

Прекрасно, когда мальчик выучил уроки и получил пять. А не выучил уроки, но получил пять? Ловкач или молодец? Не будем торопиться с осуждением. Выучить все уроки можно лишь в школе; в жизни все уроки не выучишь; в жизни чаще всего приходится исхитряться. Если ребенок привыкнет отвечать лишь тогда, когда он знает урок назубок, – он пропал. “А ты сообрази”, – говорим мы сыну вместо нравоучительного: “Надо было делать уроки!” Конечно, надо было. Но надо быть и находчивым, надо быть и творческим человеком!

Во всяком творчестве две стороны: изобретение и оценка. У мастера – фантазия и смекалка, но у него и вкус, какое-то внутреннее мерило – оно заставляет его не удовлетворяться слабой работой, искать новое, отбрасывать банальное и уродливое. Изобретение дается любознательностью и воображением, оценка – вкусом, который дается нам от природы как чувство меры и соразмерности и развивается в соприкосновении с красивым. Первой заповедью поставим себе – не бранить вкус детей. Вкус к прекрасному развивается медленно, он буквально созревает и должен созреть сам. Мы воспитываем свой вкус и не навязываем его ребенку. У детей есть право на свой вкус.

* * *

С детьми нельзя вести счеты. Кто завел счеты с детьми, тот просчитается. Дети даны нам для нашего бескорыстия.

Жизнь должна идти вперед, родители все отдают своим детям, а дети – своим детям, и так эта эстафета бескорыстия идет через века. Дети благодарны, но они благодарят не нас, а жизнь.

Так что же выходит: все отдай и ничего взамен?

Мы получаем больше, чем отдаем.

Каждый день, каждый год, всю нашу совместную с детьми жизнь: то пополз, то пошел, то заговорил, то “зачитал”, как говорят учительницы первых классов: “Ну всё, у меня все дети зачитали” – то есть научились читать.

Вот наша отдача, обратная связь, доход, прибыль, как хотите назовите. Иные из нас и за всю жизнь не испытали бы острого любовного чувства, не узнали бы, что такое нежность, заливающая, останавливающая сердце, если бы не дети. Так кто же у кого в долгу?

Из книг С.Соловейчика
“Педагогика для всех”,
“Час ученичества”, “Вечная радость”

Ваше мнение

Мы будем благодарны, если Вы найдете время высказать свое мнение о данной статье, свое впечатление от нее. Спасибо.

"Первое сентября"


Рейтинг@Mail.ru