Главная страница ИД «Первого сентября»Главная страница газеты «Первое сентября»Содержание №39/1999

Архив

Я не умею рисовать!

За этой фразой всегда прячется другая: я боюсь рисовать. А страх – один из главных врагов любого ребенка. И именно он становится причиной многих психоневрологических заболеваний. Значит, лечение должно начаться с веры в себя.

К Марии Дрезниной, театральному художнику, в психолого-медико-социальный центр “Феникс” дети попадают по направлению психоневролога. Но покидать художественную студию не хотят, даже преодолев скованность, мешающую им общаться со сверстниками и взрослыми.

Форма, похожая на шляпу

Терапия искусством в студии Марии Григорьевны начинается с того, что снимается страх перед... самим рисованием. И хотя существует расхожее выражение “за ребенка рисует детство”, это самое детство справиться с композицией “Как я провел лето” не может. Фигурка человека в движении у ребенка не получается, премудростям расположения предметов на листе бумаги он не обучен... А ведь подобные темы очень популярны у учителей начальных классов. Один такой урок, второй, третий – и у ребенка вырабатывается ощущение, что он уже никогда ничего не нарисует.
В студии Марии Дрезниной дети оттаивают быстро: ведь задания такие, что у ребенка всегда и все получается. Одноразовая тарелка превращается в птицу или рыбу. Обрезки цветной бумаги, приклеенные на чистый лист, становятся замками, зверюшками, шлемами рыцарей. Буквально с первого занятия дети узнают: в искусстве существует бесконечное множество красивых и интересных решений и все хороши.
У Марии Григорьевны много хитрых слов, которые разбивают сковывающую ребенка установку “не умею рисовать”. Ее воспитанники изображают не шляпу, а форму, похожую на шляпу. Рисовать шляпу как бы и не нужно – требуется лишь нечто, похожее на... Все необязательно, легко, свободно. И в детской голове кружится: как это просто! А я думал, что не умею...
Еще один прием, помогающий не уверенному в своих силах ребенку справиться с невыполнимой задачей (а значит, и поверить в себя), – разложение целого на части и конструирование его затем из отдельных деталей. Нередко Мария Григорьевна дает задание команде: каждый мастерит (рисует) частичку, а потом все вместе собирают нечто законченное. Детям с трудностями в общении такая организация дела помогает найти общие интересы, вступить в разговор.

Розовая краска для ночной темноты

Все происходящее в студии носит психотерапевтический характер. Даже самые простые, чисто технические упражнения с красками дают возможность детям обнаружить в себе совершенно неожиданные умения.
Ограничений никаких. И когда все раскрашивают любимыми красками узкие полоски бумаги, черный цвет присутствует наряду с остальными (хотя многие педагоги советуют его исключить). Впрочем, некоторые малыши из раза в раз неосознанно выбирают только этот цвет – и психологи диагностируют по их рисункам подавленность и сложные взаимоотношения с окружающими.
Но вот наступает момент изучения черного цвета. Он теперь главный, и все остальные краски по очереди смешивают с ним. Темными, мрачными рисуют дети ночные цветы, ночные облака, ночное небо. Но как только устрашающая таинственность ночи создана собственными руками, она, естественно, рассеивается. Сама собой. Так что дети начинают изображать темноту уже без помощи черной краски. Например, розовой или голубой.

Нарисованные образы – нарисованные роли

Выполняя конкретные задания, ребенок становится более свободным, считает Мария Григорьевна. А когда ему говорят: нарисуй что хочешь, на бумаге появляется один и тот же набор стандартных образов – домики, машинки, принцессы. В общем, каждый рисует, что умеет; и боясь обнаружить неосвоенные области, буксует. Двигаться вперед без помощи взрослого малыш не может. Он не в состоянии сам себе поставить задачу. Когда же темы задаются, подбираются определенным образом, ребята невольно учатся задумываться об окружающем мире и лучше понимать его.
Например, предлагается тема “Дом”. Дом, где всем хорошо. Брошенный дом. Дом великана. Дом девочки из только что рассказанной сказки... За каждым рисунком история – но ведь и понимание! Кто жил в этом доме? Почему он опустел? Кто сломал дерево? Молния или равнодушные люди? Своеобразная игра заставляет сконцентрировать внимание на деталях, чтобы получить какой-либо образ. А множество упражнений на передачу характера (добрый, злой, старый, молодой, волшебный, тревожный) – это возможность во время работы вжиться в разные роли, понять других и себя.

Перестаньте думать о Крюгере

Известная методика: ребенок сначала рисует то, чего боится, а потом то, как он преодолел свой страх. Например, посадил в клетку волка или осветил темную комнату фонариком. Дрезнина категорически против такой методики: зачем концентрироваться на плохом? Лучше рассеять страхи совсем иным путем – перевести ребенка в систему образов, где зло если и встречается, то обязательно побеждается. Где оно не фатально.
Мария Дрезнина не ждет от ребенка заранее известного результата. Зато неустанно повторяет: пробуй, ищи свой путь! А к работам своих воспитанников она относится так трепетно, что дети чувствуют: никогда прежде на свете подобного не существовало. Никто больше таких куполов не нарисует, и таких бус не нанижет, и такой короны не склеит, и птицы не смастерит. Ребенок чувствует: мое творчество ценно! Я что-то умею! И таких насочиняет историй и напридумывает персонажей, что все фредди крюгеры как-то незаметно отодвигаются на задний план, бледнеют. Чужое, навязанное здесь отступает.
Переход в другую реальность, в другую систему координат происходит незаметно. Привычка придумывать собственные сюжеты и героев становится своего рода защитой – появляется возможность создавать свой добрый и спокойный мир.

Гармоничные орнаменты улучшают речь

Изучая колебания и волны, в технических вузах не забывают упомянуть опыт Вульфа: однажды главный режиссер провинциального европейского театра, опасаясь, что премьера комедии провалится, обратился за помощью к знакомому физику Вульфу с просьбой воздействовать на зрителей так, чтобы они покатывались со смеху.
Вульф установил в зале источник звуковых колебаний, человеческим ухом не воспринимаемых. Однако эффект получился противоположным ожидаемому: все внезапно ощутили такой ужас, что, давя друг друга, бросились вон из театра.
Говоря о влиянии визуального ритма, достаточно вспомнить усталость глаз после долгого сидения за компьютером. Это пример отрицательный. Положительный легко найти в шедеврах архитектуры и классике прикладного искусства (узоры вышивок и ковров).
Мария Дрезнина уверена: с помощью благотворно влияющих на психику визуальных ритмов (то есть повторения цвета и формы) можно скорректировать некоторые свойства речи. Как?
В тарелочках на столе раскладываются разноцветные бусинки. Крупные, с большими дырками. Потому что нередко нарушения речи соседствуют с расстройством мелкой моторики.
– Берем бусины двух любимых цветов, – говорит Мария Григорьевна. И диктует ритм: – Две, одна, две, одна... Или: большая, маленькая, большая, маленькая...
Для ребенка (особенно с задержкой психического развития) это сложная задача, ведь бусины должны чередоваться и по форме, и по цвету. Или только по форме, только по цвету – смотря какое задание. Дети сосредоточенно нанизывают бусинки на леску, потом сами проговаривают созданный ритм. Голосом подчеркивают чередование цвета и формы. Получается что-то вроде песенки. Например: желтый, синий, желтый, синий, синий... ой, сбился! Что ж, придется перебрать – а это еще одно упражнение для развития мелкой моторики.
Ритмы прохлопывают. Подбирают под них стихи. Но Дима в эти игры не стал играть, заявив, что его заколдовала Снежная королева. Однако за ребятами наблюдал с интересом. А когда все мастерили короны и придумывали царства-государства, взял и склеил головной убор – не для себя, для повелительницы льдов. Вскоре мальчик уже совершенно спокойно общался с другими детьми. Победил свой страх.

Научиться доверять чужому миру взрослых

Среди воспитанников Марии Григорьевны немало детей с проблемами общения. Вот Валера. Усадить его за стол было невозможно. Он бегал кругами и кричал, кричал...
Мария Григорьевна стала давать мальчику задания на дом. Так и повелось: придет Валера в студию, побегает с криками вокруг длинного стола, получит задание и домой уйдет. Но задания выполнял. И за ребятами наблюдал. Через пару месяцев уже вместе со всеми трудился за общим рабочим столом.
Непросто пришлось и с девочкой Даной. Она ни с кем, кроме мамы, не говорила и ничего, кроме черного хлеба, не ела – боялась отравиться. После занятий из недр сумки для Даны доставали хлеб и бутылку воды. Пробовали угощать яблоками, конфетами – отказывалась. Не доверяла никому. В рисовании Дана тоже определила для себя строгие границы: изображала только собак. А потом их всех зачеркивала хаотичной калякой-малякой. Чтобы не было видно.
На занятиях Дана, как и Валера, кричала. Вдруг кто-то из детей сказал: почему ты кричишь, мы здесь рисуем! Неожиданно для всех эти простые слова подействовали. Дана молча стала рисовать.
Наблюдая за детьми, склонными к аутизму, Мария Дрезнина заметила: кольцо их одиночества удается прорвать, если ребенок начинает верить, что человеку, который рядом, можно доверять. Для многих больных ребят мир взрослых – это мир чужих, холодных и опасных людей.
– Я не жду от этих мальчиков и девочек каких-то невероятных художественных успехов, – сказала Мария Григорьевна. – Но они раскрепощаются в моей студии, начинают видеть гораздо больше, чем раньше. Многие сначала чувствуют себя ни на что не способными. Один даже сказал: зря на свет родился. А когда здесь позанимаются, научатся что-нибудь сами делать, понимают: и они могут дать миру что-то очень важное.
Фото М.ДРЕЗНИНОЙ


Ваше мнение

Мы будем благодарны, если Вы найдете время высказать свое мнение о данной статье, свое впечатление от нее. Спасибо.

"Первое сентября"


Рейтинг@Mail.ru