Главная страница ИД «Первого сентября»Главная страница газеты «Первое сентября»Содержание №12/2014
Педагогика школы: авторитаризм или гуманность?

Гурьянова Татьяна

Классы коррекции – педагогика бессилия

Нужны ли особые классы для трудных?

(из статей 1992 и 1997 годов)

Деление детей по способностям – самое модное новшество. Оно пожаром распространяется по школам.
Во многих школах стали выделять слабых в отдельные классы. Но хорошо ли это для детей? Полезно ли это с педагогической точки зрения? Что будет с такими детьми, когда они станут старше?
Детьми, не вписывающимися в идеальный образ ученика, которым и с которыми трудно, наша педагогическая наука по-настоящему заинтересовалась лишь в начале XX века. Ученые обнародовали факт глубоких индивидуальных различий у детей одного возраста и призвали обратить внимание на проблему слабых. Даже пытались найти способы ее разрешения. Но пришла революция, история повернулась вспять, и в 1936 году исследования в этой области были признаны противоречащими марксистско-ленинской идеологии.
Перелом произошел в 60-х. На этот раз тревогу подняла уголовная статистика. Среди несовершеннолетних жуликов и убийц подавляющую часть составляли двоечники и второгодники. Госкомитет по науке и технике при Сов­мине СССР обратился к дефектологам. Побывав в школах Москвы, Прибалтики, Кавказа и Сибири, сотрудники НИИ дефектологии (ныне НИИ коррекционной педагогики) обнаружили: среди отстающих, кроме педагогически запущенных и физически ослабленных, много детей с проблемами, требующими особого вмешательства. От эмоциональных нарушений до задержки психического развития и умственной отсталости. На фоне перехода школы на новую, более сложную программу картина вырисовывалась удручающая.
Когда всплеск второгодничества достиг пределов – при том что требования высокого процента успеваемости все возрастали, решено было создать специальные учебные заведения; в общеобразовательных школах – специальные классы, а в них – особые условия. Отбором в новые классы занялись медико-педагогические комиссии, созданные при отделах народного образования. Цели были гуманные: охрана здоровья детей от непосильных школьных перегрузок, создание условий для полноценного развития, исправление имеющихся у них отклонений. Экспериментальная работа началась в 1968 году, а в 1970-м Минпрос объявил об эксперименте широкомасштабном. Однако по большому счету эксперимент со спецклассами на ситуацию с второгодничеством существенно не повлиял.
Эту же задачу решали в Америке.
Там от идеи спецклассов и школ, от создания разноуровневых программ и разного уровня требований пришли к мысли, поразительной по простоте и гуманности: для того чтобы избавиться от интеллектуальных и моральных проблем, детям риска вовсе не нужна изоляция, она им даже противопоказана.
Спецкласс – лишний повод почувствовать себя изгоем. Гораздо быстрее эти дети поправятся в условиях обычной школы. Особыми для них будут только индивидуальная, специально для них разработанная программа развития и, если это необходимо, дополнительная помощь специалиста. Результат превзошел ожидания. Став идеальным лекарством для трудных, идея интеграции оказалась спасением и для тех, кому приговор вынесла сама судьба. Вместе с хулиганами и тугодумами право учиться в обычной американской школе получили инвалиды. Блаполучные и неблагополучные дети в новых школах прекрасно ладили.
В это время (в 75-м) на Украине открылись экспериментальные классы выравнивания, их автор – в ту пору научный сотрудник НИИ педагогики УССР Галина Кумарина. Такие же были в Эстонии, но просуществовали недолго. Укомплектовав классы по всеохватному признаку неуспеваемости, эстонские учителя схватились за голову – настолько различными по характеру трудностей и технологии обучения оказались отобранные сюда дети.
Но Галина Федоровна острые углы такой ситуации сумела обойти, и через три года классы выравнивания получили официальное признание. Заслушав новаторов из Украины, коллегия Минпроса их начинание одобрила. В середине 80-х Галина Федоровна стала научным сотрудником академического института и переехала в Москву. Классы для детей риска пришлись ко двору не только в Москве, но и в российских регионах. Трудно сказать, кому пришла в голову мысль назвать классами выравнивания и классы для детей с задержкой психического развития, но это запутало всех. Чтобы откреститься от путаницы, Кумарина назвала свои классы коррекционными, или классами адаптации. А слово «выравнивание» отошло к классам для детей с задержкой психического развития. Но джинн из бутылки был уже выпущен: под видом коррекции педагоги уже использовали эти классы как отстойник для трудных. У коррекционных классов, а заодно и у классов выравнивания появилось новое неофициальное название – «класс дураков»...
...Деление детей на годных и негодных Симон Соловейчик считал самой опасной тенденцией нашей школы.
Однако тенденция налицо.
Вот и в московской школе открыли первый коррекционный класс. Здесь все фундаментально и при отборе, и во время обучения. Но делать так, как положено, хлопотно. И дорого. Необходимы специалисты. Обязательно – психолог и логопед. Желательно – медик и психиатр. К тому же система коррекционных классов – открытая. Скомпенсировался ребенок в щадящих условиях – переходит в общеобразовательный класс. Но это в идеале. Исследования школьных психологов наводят на грустные мысли: заниженная самооценка, комплекс неполноценности, выученная беспомощность.
…Вероятно, количество коррекционных классов будет расти еще и в связи с повальным возникновением так называемых элитных школ, которые откачивают сильных и выкидывают слабых. Изгоев будет все больше. А ведь каждый ребенок должен найти свою собственную нишу, получить шанс для дальнейшего развития. Мы просто не имеем права такой возможности ему не дать.

№ 13, 1992 и № 56, 1997

Рейтинг@Mail.ru