РАЗГОВОР В УЧИТЕЛЬСКОЙ

«Я бы так ни за что не поступила…»

В школьной учительской на переменах болтают обо всем: о рецептах пирогов и салатов, о зарплатах и о политике. Но иногда вдруг возникают настолько содержательные профессиональные споры, обсуждения, что лучше всяких совещаний и семинаров…

Повод для таких обсуждений обычно вполне конкретный: трудный мальчик из восьмого, с трудом доведенный до звонка урок в шумном девятом. Выплескиваются эмоции. Резкая реплика преподавательницы вслед уходящей коллеге: «Я бы так ни за что не поступила…» И вдруг вопрос: в самом деле, есть ли у каждого из нас то, чего мы ни за что не станем делать? Своего рода педагогические табу.

– Не табу – заповеди, – поправляет молодая учительница. – Они ведь тоже почти все о том, чего делать нельзя. Мы, конечно, нарушаем эти запреты. Но хотя бы знаем, что нарушили. Хотя бы стыдимся потом.

Ответы возникают медленно, после долгих пауз. Педагоги не часто рассуждают о подобных вещах. Но как понять, в чем твои собственные ограничения, а значит, и ценности?

Не устрашай!

Начинается разговор, в сущности, с официально запрещенного: не ударить ребенка, не накричать. Но не будем лукавить: учителя в наших школах срываются часто.

– Мне каждый раз стыдно, если, не сдержавшись, повышаю голос. Потому что на самом деле это всегда желание оказать давление, подчинить. Своего рода насилие. И чуть ли не ежедневно (вместо утренней зарядки) напоминаю себе о том, что не вправе подавлять ребенка.

– А как быть с «праведным гневом», допустимым и даже полезным ребенку? Крик не всегда от неуважения, он – от неравнодушия. И этого крика дети не боятся, потому что чувствуют: нет в нем агрессии, злобы – лишь острое искреннее переживание.

– В самом деле, тихого, бесстрастного выговора, взгляда «сквозь» собеседника пугаешься порой сильнее…

– А это потому, что наши фразы всегда звучат угрожающе: «Еще одно слово, и выйдешь из кабинета…», «Еще раз, и вызову родителей…». Их можно произнести ровно, почти спокойно. А сердце ребенка сжимается.

– Или он остается равнодушен, потому что на смену страху пришла злоба. Хуже это или лучше?

Очень, оказывается, трудно перестать пользоваться устрашением как «педагогическим» инструментом. А еще труднее признаться в том, что дети боятся тебя по-настоящему.

Много мужества требуется преподавателю, опытному, заслуженному, чтобы рассказать, как однажды, не сдержавшись, он в раздражении со всей силы ударил кулаком по столу. И громкий удар, вложенная в него ярость так испугали одного мальчика, что он заплакал при всех в классе. Эти слезы и отрезвили учителя. Он смог извиниться, постарался утешить ребенка. А все же долго еще чувствовал напряженность ученика. Воспоминание до сих пор побуждает его контролировать свой гнев.

– У нас, как у врачей: главное – не навреди. Только увидеть результат своих усилий, в отличие от врача, учитель сможет нескоро...

Не смотри на ребенка функционально

И здесь как-то само собой сформулировался один из базовых педагогических принципов: воспринимать ребенка целостно, не функционально.

– Стараюсь в любой трудной, конфликтной ситуации помнить, что передо мной Человек. Пусть не прочитавший книгу, не решивший задачу, в сто первый раз прогулявший, забывший дома дневник, спортивную форму, тетрадь… А все же человек. И я не могу позволить ребенку забыть об этом. Да, сегодня он ошибся. И мы обсуждаем только эту конкретную ошибку.

– Каким бы ребенок сейчас ни был, никогда нельзя внутренне считать его законченным: хоть тупицей, хоть гением, добряком, правдолюбцем, лжецом… И всегда помнить, что предсказать, каким он станет завтра, – невозможно. Можно лишь постараться помочь ему проявить свою лучшую сторону.

– И не стыдить, не упрекать его: а помнишь, как ты сделал – или не сделал… Не выстраивать проступки ребенка в обвинительную цепь. Нам кажется, что так будет убедительнее: он увидит, осознает, ужаснется и больше не будет. Но все как раз наоборот: убедительность здесь мало помогает, она скорее лишает ребенка сил. Потому что исправить конкретную ситуацию можно, а вот что делать с открывшейся перед ним общей картиной, ребенку непонятно…

Не повторяйся!

Не случайно, должно быть, что от обсуждения базового педагогического принципа учителя перешли к сугубо методическим проблемам: какие здесь существуют для педагога собственные табу?

И выяснилось, что многие учителя запрещают себе из урока в урок использовать уже найденное, давно испытанное, отработанное. Стесняются повторяться. Да, конспекты удачных занятий, излюбленные приемы (самостоятельно изобретенные или у кого-то другого, талантливого, позаимствованные). И тем не менее…

– Дети уже другие, время идет вперед, и я, «покорный общему закону», переменился. Это не отменяет традиции. Но в привычном необходимо находить каждый раз новый смысл. А если не получается, имею право и традицию менять, чтобы не чувствовать себя бессловесным исполнителем чьей-то воли.

– Да, если не отступать от затверженного, со временем перестаешь и результата желаемого добиваться. А обижаешься за это – на детей. «Они стали ужасными, ленивыми, невоспитанными…» Примеры в каждой учительской известны.

Не подставляй детей!

– А я вот стараюсь не создавать ситуации, с которой, знаю, сталкивались многие. Мы, например, вдохновляем ребенка на участие в какой-нибудь конференции или олимпиаде, ведем его к светлой цели (нами же придуманной ради его пользы или для нас лично значимой: для аттестации, к примеру, пригодится). Ученик «ведется», увлеченный радужными перспективами, нашим обаянием и энергией. И тут уж за победу или за поражение отвечает тот, кто затеял игру. Конечно, за победу мы все отвечать любим, а вот за поражение… Но я считаю, что вне зависимости от результата ребенок, прилагавший усилия, обязательно должен получить нашу награду, почувствовать себя успешным. Нельзя, чтобы он остался разочарованным, униженным, один на один с собой…

– Но в детской жизни поражения неизбежны и даже бывают полезны. Другое дело, что учитель не должен стать «последней каплей горя». Тем более когда у ребенка много проблем – и не прав он во всем, и жизнь коллегам осложняет, – я все равно стараюсь из последних сил сохранить с ним добрые отношения. Дать ощущение какого-то успеха, перспективы. Чтобы осталась хоть одна точка опоры. И я не буду включаться в конфликт с ребенком из педагогической солидарности.

Не обижайся!

Даже если дети ведут себя по-взрослому нехорошо, учителю все равно обижаться на них нельзя.

– Я уверена, сколько бы забот у взрослого ни было, но ему легче подняться над проблемой, увидеть ее со стороны, у него ведь за плечами опыт жизни. А обидчивый учитель рискует содержательную сторону общения с учениками подменить эмоциональными выяснениями отношений.

– Просто надо постараться в напряженный момент максимально сузить причину напряжения. До уровня отдельного слова, поступка – а не отношения к учебе, к людям вообще. При большом количестве претензий у обеих сторон остается лишь общее ощущение взаимного неприятия. И выход один – ссора на веки вечные. Разве это выход?

Не будь идеальным!

Педагог нуждается в уважении учеников. Но некоторые учителя осознанно стараются не выглядеть идеальными.

– Взрослый, который ошибается, забывает, чего-то не умеет, просит помощи – это для ребенка надежда на диалог и понимание, потому что с идеалом не поспоришь и не посоветуешься. Если ребенку хоть раз удалось переубедить учителя, он начинает верить, что может быть прав, независимо от своего возраста и четвертных оценок. Кстати, опыт признания ошибок и обращений за помощью тоже дорогого стоит.

– Да, это очень важно, ведь мы все люди активные: все сами придумаем и сами же осуществим. А дети тогда зачем? Пытаюсь удерживать себя. Не делать того, что ребята могут сделать сами. Давать им возможность взять на себя ответственность, инициативу, не стремясь удержать все в своих руках.

– У меня есть один из приемов, который очень помогает: не давать детям разрешения на то, что не требует разрешения. Но если вдруг несется со всех сторон «а можно?», значит, есть повод задуматься – и может быть, не разрешать.

И не запрещать без крайней необходимости.

Не предлагай того, к чему сам не готов!

– Одно из самых моих неприятных воспоминаний – вел лекцию для девятиклас­сников в музее. Так интересно рассказывал, сам увлекся. А тут двое мальчишек о чем-то своем шепчутся. Полуугрожающе-полушутя предложил им: «Кому неинтересно – может выйти». А ребята и в самом деле ушли. Стараюсь теперь не предлагать классу то, к чему сам внутренне не готов.

– С детьми вообще опасно быть саркастичным или едко иронизировать. Они порой даже и не понимают, в чем суть претензии, но чувствуют обиду и бессилие. Не понимают, в чем оправдываться, как защищаться. И не находят, что в ответ сказать. Со всех сторон выглядят глупыми, смешными – ничего нет хуже, особенно для подростка.

Не сравнивай детей друг с другом!

– Так трудно себя удержать от таких сравнений! Почему другие успели сделать домашнее задание, а ты нет? Почему все поняли (услышали), кроме тебя? А вот параллельный класс решил эту задачку за пять минут… Детям обидно, хочется сделать что-нибудь пакостное этому все успевающему Пете или чересчур умному параллельному классу. И никаких конструктивных изменений.

Как, кстати, и у педагога, благополучно переложившего ответственность на детей: я ведь вас всех одинаково хорошо учу, значит, твоя тупость не моя проблема и не моя вина.

Не внушай ложное чувство вины!

– Мне бывает неловко, когда мы, взрослые, заставляем детей почувствовать вину за то, что они недостаточно ценят наши усилия или в какой-то публичной ситуации оказались «не на уровне», поставили нас в неудобное положение. Наша реакция незамедлительна: «Как вам не стыдно: на вас же люди смотрят. Вы своего учителя подводите! Для вас столько сделано, а вы… Уже никаких сил не осталось…» Мне кажется, что это ложное чувство вины искажает в сознании ребенка представление о норме поведения. Более того, оно провоцирует конфликты между учениками. И все ради учительского самолюбия. Стоит ли?

Не манипулируй оценками!

– А вот еще проблема с оценками. Я уверена, что в мои задачи не входит максимально облегчить жизнь детей. Убрать с их пути все препятствия. И считаю, что «радость преодоления придает цену победе». И всякий раз чувствую себя неловко, когда приходится завышать оценку ученику. Ведь это и опасная иллюзия в его сознании, и обманутое доверие. И косвенное признание связи между человеческими отношениями и цифрами в журнале. И попытка заплатить за детскую любовь. Или за послушание? А может, косвенное признание в том, что не веришь в возможности ученика. А может, в собственные дидактические способности…

– Любая манипуляция оценками неприятна. Но несправедливая двойка рождает у ребенка хотя бы энергию протеста, стремление доказать, опровергнуть, защитить себя. А вот незаслуженная пятерка…

…У каждого участника «разговора в учительской», как оказалось, разные внутренние запреты, профессиональные ориентиры. Но ведь любопытно сверить с ними и свои собственные?