Главная страница ИД «Первого сентября»Главная страница газеты «Первое сентября»Содержание №11/2011
Четвертая тетрадь
Идеи. Судьбы. Времена

КУЛЬТУРНЫЙ КОНТЕКСТ


Лебедушкина Ольга

Человек за кафедрой, на трибуне и в парке

О чем рассказывают публичные лекции как особый жанр


Новые университетские программы предполагают все меньшее количество лекций. Зато публичные лекции становятся все популярнее. Можно ли это назвать случайным совпадением, или на наших глазах изменяется привычная общественно-культурная ситуация? Может быть, дело в том, что когда все живое и человеческое вытесняется из одного пространства, жизнь организует другие пространства и новые возможности.

Люди и клерки

Лекция как жанр постепенно уходит из академической традиции. Или, точнее, уходит из высшей школы вместе с ней, потому что сегодняшний университет – все что угодно, но не прогулки учеников и учителя под сенью священной рощи. Это скорее уж контора по оказанию образовательных услуг (этакий интеллектуальный дом быта), гигантская бюрократическая фабрика по производству бумаг, начиная с внутренних распоряжений и заканчивая дипломами.
«Студенты не похожи на студентов, профессора – на профессоров…» – жалуется приятель, закончивший двадцать лет назад один из лучших столичных вузов и посетивший недавно alma mater. «А на кого похожи?» – «На клерков! Представляешь – старый клерк за кафедрой, а в аудитории – сотни полторы молодых клерков, и все на одно лицо!»
Видимо, в этом отдельно взятом университете уже осуществилась мечта о реформе высшей школы. В других еще полным-полно живых лиц. Но вполне возможно, рано или поздно тотальная бюрократизация сделает свое дело. Свободный университетский воздух – субстанция невещественная, не поддающаяся лицензированию и аккредитации, но очень легко в результате этих процедур исчезающая…

Диктуйте помедленнее

Впрочем, если вернемся к вузовским лекциям, то они-то – самый несвободный и авторитарный жанр и в то же время – «слишком человеческий», зависимый от настроения говорящего, хода мысли, тембра голоса и даже от интонации. Один из постоянных поводов к средневековым студенческим бунтам в европейских университетах – это, как известно, преобладание лекций над семинарами, то есть схоластики – над свободной работой мысли. После очередной школярской бузы ректорат обычно расщедривался на пару практических занятий дополнительно. За тысячелетнюю историю университетов менялись формы и принципы ведения семинарских занятий. Лекция же неизменно оставалась пространством власти одного говорящего над безгласной аудиторией. Верх мыслимого демократизма: «Если что-то непонятно, можно задать вопрос». Но как правило: «Все вопросы – после лекции».
На этой территории абсолютной монархии безмолвствующий народ обычно делится на сословия: конформисты (старательно конспектируют и только изредка отрываются от тетради, чтобы подобострастно кивнуть головой), бунтари (записывают изредка понравившуюся мысль, но в основном читают что-нибудь не относящееся к делу), наконец, лентяи – эти просто спят. Сословное деление, разумеется, приведено без учета новых технологий – мобильных телефонов, ноутбуков и букридеров. Теперь лентяй может сидеть в «Одноклассниках», бунтарь – путешествовать по электронным библиотекам, а конформист – записывать лекцию на диктофон. Впрочем, смысл происходящего не меняется: аудитория обязана зафиксировать то, что говорит лектор, выучить, а затем изложить на экзамене. Желательно – близко к тексту. Как в каком-нибудь пятнадцатом веке. То есть осмысление всего услышанного откладывается, а в остальном лекция мало отличается от диктанта.
Коллега, которой довелось читать курс эстетики в военном институте, рассказывала: «Сначала было как-то странно, что курсанты на занятия приходят строем, но потом я про это забыла и начала рассказывать про Аристотеля, увлеклась; им, кажется, тоже было интересно, но после подходит староста группы: разрешите обратиться, вы не могли бы диктовать помедленнее…»

Три старушенди

Экзамены – время торжества конформистов. Редкий бунтарь продолжит искать истину в своих книжках и не попросит у какой-нибудь старательной девочки переписать конспект. О лентяях и говорить нечего. Что касается самих старательных девочек и мальчиков, то они не только демонстрируют свою полную лояльность, но в случае чего не брезгуют и тихим шантажом: в ответ на преподавательское «вы не знаете ответа на вопрос» в любой момент может последовать «а я по лекциям готовился (лась), и там этого не было, могу все свои конспекты показать, я за вами все писал(а)…»
Одна из древних филфаковских легенд – об активистке-отличнице, которая пошла жаловаться в деканат на преподавателя зарубежной литературы, который почему-то отказался поставить ей пятерку и вообще что-либо отказался поставить, а сам упал на стол и полчаса хохотал как сумасшедший, хотя она все-все рассказала по лекциям. И про «три старушенди» тоже. А дело было в том, что когда означенный преподаватель читал лекцию о Лоренсе Стерне, в аудитории не оказалось мела, и он попросил студентов записать название романа «Жизнь и мнения Тристрама Шенди, джентльмена» с его слов.

Нужен ли человек за кафедрой?

История, конечно, родилась давным-давно, когда кроме доски и мела у лектора никаких подручных средств не было. Но современность показывает, что ни интерактивные доски, ни слайд-шоу, ни PowerPoint-презентации ситуацию не спасут. Вузовская лекция в ее традиционном виде становится одним из самых неэффективных способов обучения. И на это уже есть ответ системы – в новых учебных планах, ориентированных на «болонский процесс», количество семинаров примерно вдвое, а иногда и больше, превышает количество лекций. Новые требования к учебно-методическим комплексам предполагают подробное изложение лекционного курса. Так что в конце концов студентам и профессору по идее давно не обязательно встречаться в аудитории: зачем тратить время на конспектирование текста со слов преподавателя, если тот же текст можно просто скопировать на флэшку и просмотреть, когда тебе это удобно, а все, что непонятно, обсудить на семинаре или консультации? По такому принципу уже строятся модные дистанционные формы обучения, да и традиционная учеба становится все более дистанционной – все больше времени и места в ней отводится для самостоятельной работы. «Мне нужен сталкер, а не учитель с указкой», – сказал недавно один умный студент, которого по старинке пытались отчитать за непосещение занятий. «Мне важно, чтобы у вас все бумаги – рабочие программы и ведомости – были в порядке, а что и как вы там в аудитории говорите, мне абсолютно неинтересно» – это уже расхожее мнение университетского начальства.
В общем и целом роль человека за кафедрой становится все более сомнительной. А как же личное обаяние, харизма, умение говорить и держать аудиторию? Как же знание, полученное «живьем», «из первых рук», в неповторимой интерпретации? – спросят защитники и поклонники жанра. Гениев – единицы; кстати, не факт, что всякий научный гений – хороший лектор, так что и гениальных лекторов – единицы, а что касается неповторимости, то есть, извините, Госстандарт, невозмутимо ответит система. Нам нужно более рационально использовать свое время, поддержат студенты.

Гражданская позиция и edutainment

Но примерно в то же время, когда вузы окончательно оказались в полосе кризиса жанра, популярность стал приобретать жанр публичных лекций. Первым в деле возрождения забытого стал проект Полит.Ру с еженедельными открытыми чтениями сначала в клубе «Билингва», а затем в Политехническом. Сегодня к Полит.Ру присоединился более молодой проект «Теории и практики Москвы». Впрочем, и в провинциальных городах на глазах рождаются свои открытые лекционные циклы. Телеканал «Культура» в рамках проекта «Академия» создает настоящий музей лекции, в котором представлены лучшие отечественные ученые (вероятная подоплека – вот они, последние из могикан, классики уходящего жанра!). On-line лекции по разным дисциплинам в сети предлагают и образовательный ресурс edu.ru, и сетевые кино- и видеоархивы вроде InTv.ru.
Это, пожалуй, и есть самое интересное – исход лекционного жанра из университетских стен и его вполне жизнеспособное существование в ином культурном пространстве. Почему так происходит?
Организаторы серии публичных лекций на Полит.Ру с трансляциями в сети, стенограммами и обязательными последующими обсуждениями считают, что «это площадка содержательной коммуникации по проблемам, находящимся на переднем крае науки, культуры и общественной дискуссии. Особое внимание уделяется истории, современности и будущему России и мира. Проект закладывает основания для формирования гражданской позиции».
И вот здесь человек за кафедрой оказывается востребован, потому что кафедра очень легко превращается в трибуну. Лекции Полит.Ру не только восполняют нехватку публичной политики, серьезного, а не клоунского, как в отечественных телешоу, публичного обсуждения главных проблем. Просвещение и просвещенность, как в позапрошлом веке, снова становятся основой гражданской позиции. И в этом смысле лекция Александра Маркова об эволюционных корнях этики играет такую же важную роль, как выступление Евгения Гонтмахера на тему модернизации России. В то время как миллионы зрителей центрального ТВ смотрят фильмы об инопланетянах и Ванге, каждый четверг в Политехническом с любым желающим говорит высокая наука, политика, культура. Конечно, шансы более чем неравные. Но уже хорошо, что шансы есть.
С этого переднего края, увы, ушли университеты, оставшиеся в глубоком тылу. Конечно, если не считать нескольких (на всю страну) счастливых исключений. Как показывает опыт, чаще всего остается что-то одно: или предоставление образовательных услуг, или просвещение.
Вузовское образование немобильно, медленно реагирует на последние достижения науки, да его об этом никто особенно и не просит. Значительная часть современных студентов приходят в университет не за образованием, а за дипломом.
Для тех, кому нужны не дипломы, а знания, на глазах возникает среда неформализованного образования.
«Это проект, объединяющий людей, которые ищут новые знания и готовы делиться ими, – читаем на сайте «Теории и практики Москвы». – Мир стремительно развивается, информация слишком быстро устаревает, и нужны новые подходы к системе образования. В этих условиях самопроизвольно возник удобный формат передачи знаний. Edutainment – education+entertainment (образование+развлечение) – это новый способ обмена знаниями: лекции, семинары, мастер-классы, которые могут посетить все желающие. При этом площадкой для такого события может стать любое пространство: бар или клуб, галерея, студия, офис, кафе, лекторий, парк».
Здесь лектором может оказаться не знаменитый ученый, а, например, известный издатель, который будет рассказывать не о своих книгах, а о том, как просто, дешево и интересно организовать культурное мероприятие – была бы фантазия. Но одновременно на другой площадке может быть прочитан и серьезный курс по экономике. Опять-таки по принципу: если кому-то это нужно и важно знать.
Когда образование превращается в форму досуга, может быть, не так уж обязательна и кафедра. Но человек с его живым голосом, с его индивидуальным и эксклюзивным набором знаний, пристрастиями и слабостями, любовями и нелюбовями – в общем, со всем хорошим, что несет в себе жанр лекции, вновь оказывается нужен. Вообще востребован и нужен становится человек, и это самое главное.

Рейтинг@Mail.ru