Главная страница ИД «Первого сентября»Главная страница газеты «Первое сентября»Содержание №13/2009
Гений детства

Об отстаивании себя и спасительном упрямстве

То, что для взрослого мира – смешное детское упрямство, на самом деле является зачастую самым важным, стержневым переживанием и становлением детской души. Именно оно в конечном итоге – стыдное, ненавистное, но спасительное упрямство – позволяет не стать одним из многих, но стать самим собой.
Упрямство? Оно же – упорство.
Неизбежность поражения в схватке с условиями взрослого мира – и неизбежность не-смирения на всю жизнь…

Обычно взрослые смотрят на трех-четырехлетнего ребенка с долей снисходительной самоуверенности: ну о чем он там в свои три года может думать?
Вот импровизированный домашний спектакль, и ребенок наряжен как для сцены: ему предназначена роль зимы в «живых картинах». От него не требуется ничего  – просто сидеть в качестве декоративного элемента, чтобы взрослые могли умилиться и посмеяться.
Взрослые аплодируют ребенку, который по их указанию меняет позы в бутафорском наряде, и не подозревают, что сам ребенок пронизан чувством нелепости и бессмысленности происходящего.
И отсюда – острое, отчаянное желание сыграть по-настоящему взрослую роль: как еще дать понять взрослым, что у тебя тоже есть чувства, тоже есть переживания? Это и есть почва, на которой произрастает пресловутое «детское упрямство».
Что стоит, например, за странным, абсурдным «упрямством», с которым сын повторяет и повторяет отцу абсолютно несуразную фразу, что он не пустит его в гости?
Конечно, это в первую очередь попытка сыграть роль взрослого. Сказать на несовершенном детском языке: «Я уже более взросл, нежели тебе кажется!»
В сущности говоря, это претензия на принадлежность к тому миру взрослых, который имеет право запрещать,  – и острое переживание недостаточности мира детского, который таким правом не обладает.
«Я хочу быть взрослым! Я устал, что все понукают мной, – я хочу, чтобы у меня тоже было право управлять, принимать решения. Я хочу, чтобы взрослый мир услышал: я – есть! Я не хочу быть куклой, не хочу быть бутафорским элементом! Я тоже имею право быть, а не принадлежать! Я хочу сам принимать решения, а не зависеть во всем от воли и решений взрослых!»
Но взрослым, увы, не дано это услышать. У них нет ни психологического, ни культурного ресурса разбираться в природе столь странных детских действий. Зато у них есть готовый диагноз, который снимает с повестки дня саму необходимость думать по этому поводу: «детское упрямство!».

Впрочем, если нет понимания, иногда спасает любовь. Вот темный ночной двор, наполненный страхами. И маленький ребенок, своим упрямством добившийся того, чтобы его – он обещал суметь это сделать – отправили вывести из конюшни злую отцовскую лошадь. Можно подумать, что взрослые сделали это в воспитательных целях, чтобы он испугался и вернулся назад. Чтобы «проучить». Но нет. Ребенок – на улице, и все напряженно ждут, волнуются. Вернувшемуся ни с чем ребенку никто не пеняет, никто не высмеивает его за неудачу. Словно ничего не случилось.
Только в этот момент понимаешь, насколько сильно было сопереживание. И это, может быть, самое главное – значит, и вправду любят. И холодный двор был вовсе не затем, чтобы «проучить»! А затем, чтобы дать возможность попробовать самому. Сделать важную жизненную пробу. Сколько в этом сюжете искреннего и честного уважения к достоинству ребенка!
И – никаких нравоучений, никаких воспитательных бесед.
Никакого унижения.
Вот это и есть урок настоящей любви.

Александр Лобок

Рейтинг@Mail.ru