Главная страница ИД «Первого сентября»Главная страница газеты «Первое сентября»Содержание №13/2009
Гений детства

О драме отношений со взрослыми

Детское «Я» обнаруживает себя через боль; через боль разрыва с миром, который ребенка не слышит и не понимает. При том что это мир самых близких, самых значимых для него людей – мир, который для ребенка сверхценен.
«Мое четырехлетнее сердце сгорало от собачьей любви».
«Я рыдал от бешенства и разочарования».
«…Любовь делает человека изобретательным, и вскоре мне удалось пробудить интерес к моему кровоточащему чувству собственного достоинства».
Это об отношениях четырехлетнего мальчика со своей матерью.
И здесь нет никаких преувеличений: это реальная драма неразделенной любви, которую в четырех-пятилетнем возрасте переживают многие дети. Со всей той остротой, которая по-настоящему случается только в эти годы.
Ведь это возраст, когда ребенок начинает понемногу соотносить себя с миром. И осознавать, что мир живет по своим законам, в которых ему, ребенку, зачастую нет места. Но как обозначить себя как значимого, как имеющего место быть? И хотя в тебе ничуть не меньше чувств и переживаний, нежели в любом из окружающих тебя взрослых, у тебя нет пока их приемов и навыков жизни,
и тебе приходится прикладывать немалые усилия, чтобы хоть как-то утвердиться в этом мире.
Но мало того, что ты пытаешься утвердиться. Очень скоро оказывается, что и мир близких тебе людей пытается утвердиться за счет тебя. И это самоутверждение взрослого мира за твой счет называется «воспитанием».
Конечно, раньше тебя тоже «воспитывали». Но, будучи младше, ты не замечал этих «воспитательских усилий», да и степень их изощренности была не столь велика.
Но ребенок взрослеет. И параллельно с этим у взрослых возникает устойчивая и непреодолимая тяга к разного рода формам «воспитательной работы», задача которой  – пробуждение чувства вины и стыда.
Причем очень скоро эта задача становится самодостаточной. Потому что когда взрослый добивается-таки от ребенка этих чувств, он переживает ощущение власти. И теперь уже это становится главным.
Воистину: если бы не было детских проступков, их следовало бы выдумать…
Нельзя сказать, что родители не любят своих детей,  – напротив, они их любят и «хотят добра», искренне жаждут «исправить дурной характер», «побороть грех».
И жестоко наказывают детей. Добропорядочное педагогическое насилие «во имя высоких ценностей», приводящее к насилию людей друг над другом.
Педагогика, построенная на подавлении и унижении.
Педагогика, провоцирующая зависть и жажду самоутверждения.
Педагогика, формирующая определенный тип отношений в социуме.
А еще – педагогика, обрекающая на лицемерие.
Потому что ты выживаешь (твое «Я» выживает) лишь в том случае, если ты научаешься лицемерить и лгать.
Но спасает от этой педагогики в конечном счете не лицемерие – спасает глубина внутренних переживаний ребенка. Вот ключ к пониманию того, почему даже в условиях самых репрессивных педагогик вырастают не только негодяи и психологически надломленные люди. Вот подлинная почва, на которой взращивается ребенок вопреки тем или иным складывающимся вокруг него педагогическим обстоятельствам.
Все дело в некоем «мифологическом коконе», который сплетает ребенок внутри своего сознания, и именно этот кокон оказывается главным ресурсом формирования и произрастания человеческого даже в самых нечеловеческих условиях. И чем больше развита у ребенка сила воображения, тем больше ресурс человеческого выживания.
Как бы жестко ни выставлялись те или иные внешние запреты, в нем оказывается достаточно силы, чтобы жить состоянием внутренней свободы. И тогда он прорывается сквозь любые педагогические препоны в настоящую, подлинную жизнь.

Александр Лобок

Рейтинг@Mail.ru