ФАКТЫ, СОБЫТИЯ, ТЕНДЕНЦИИ

Кому помешал Уполномоченный по правам ребенка в Москве?

Как мы уже писали, накануне Дня защиты детей в Москве упразднен пост Уполномоченного по правам ребенка. В начале июня в Независимом пресс-центре состоялись общественные слушания, посвященные этой ситуации.

Факты не приукрашивались и нарушения не замалчивались

Напомним: Мосгордума приняла закон, по которому институт детского омбудсмена с 1 августа 2009 года должен прекратить свое существование. Кому помешал уполномоченный, восемь лет защищавший интересы детей в столице? Можно ли что-то изменить? Эти и другие вопросы обсуждались на слушаниях.
В таком деле, как защита прав человека, очень многое зависит от личности того, кто этим занимается. Алексей Головань  – бессменный Уполномоченный по правам ребенка в Москве – фигура уникальная. Алексей Иванович работает в сфере защиты детства с 1989 года. Сразу после вуза он стал инспектором бюро по общественной опеке и попечительству, где помогал детям-сиротам и детям, оказавшимся в трудной жизненной ситуации. У Алексея Голованя три высших образования, в том числе юридическое и социальное. По свидетельству коллег, он обладает редким даром: не вступая в конфликт, мягко и настойчиво добиваться конструктивных решений в пользу ребенка.
– Сколько было ситуаций, когда – на законных, разумеется, основаниях – детей должны были выселить на улицу, – рассказала на слушаниях председатель московской Хельсинкской группы Людмила Алексеева. – И каждый раз, когда и прокуратура, и суды отказывались от участия в судьбе ребенка, Головань вставал на защиту. Часто – в буквальном смысле: просто приезжал и вставал в дверях, когда приходили приставы. Но в отличие от простых правозащитников у Голованя были полномочия для такого вмешательства – поэтому срабатывало. Где еще вы найдете человека, наделенного некоторой властью и при этом неравнодушного? Алексей Головань – пронзительное исключение.
Институт Уполномоченного по правам ребенка в Москве работал настолько продуктивно, польза, приносимая детям, была так очевидна, что его упразднение явилось для всех полнейшей неожиданностью. Хотя Алексей Головань, конечно, раздражал многих высокопоставленных чиновников  – своей активностью, а главное, своими ежегодными докладами в Мосгордуме, в которых факты не приукрашивались и нарушения не замалчивались, даже когда права ребенка нарушали городская прокуратура или суд.

В парламентской практике такого не было никогда...

Депутат столичной Думы Евгений Бунимович рассказал о том, как все произошло. В течение многих лет московские правозащитники, в том числе и Алексей Головань, «проталкивали» закон об Уполномоченном по правам человека в Москве. Наконец власти дали добро, и Евгений Бунимович с коллегами принялись за работу. Это была ювелирная законотворческая деятельность: каждый абзац будущего закона обсуждался в Институте прав человека, все формулировки многократно обдумывались и проверялись. Моделью для законопроекта во многом стал опыт работы детского омбудсмена. Письменные поправки, которые вносились во время думских чтений, также обсуждались с правозащитниками.
Все шло хорошо. Но во время последнего, третьего, чтения за несколько минут до итогового голосования руководитель фракции «Единая Россия» Андрей Метельский встал и с места предложил отменить должность Уполномоченного по правам ребенка  – зачем, мол, Москве целых два уполномоченных? Тут же началось голосование, и «Единая Россия», составляющая большинство в столичной Думе, единогласно приняла закон вместе с нелепой поправкой, сделанной в последний момент.
– С юридической точки зрения это, увы, законно, – объяснил Евгений Бунимович.  – Но в парламентской практике такого не было никогда. Устные поправки всегда касаются лишь самых незначительных вещей: два слова местами поменять, запятую поставить и т.п. Все серьезные поправки всегда делаются письменно. А чтобы вот таким кавалерийским наскоком взять и разрушить институт, успешно работавший восемь лет… Такого никто не мог предположить!
Авторы законопроекта об Уполномоченном по правам человека в Москве не ожидали такого поворота событий, поэтому о детях в новом документе вообще не было речи – ведь все эти вопросы уже прописаны в законе о детском омбудсмене. Таким образом, после поправки Андрея Метельского права ребенка просто «выпали» из законодательства столицы.
Когда Юрий Лужков наложил вето на закон об Уполномоченном по правам человека, все надеялись, что он вычеркнет оттуда поправку Метельского. Но московский мэр лишь устранил образовавшийся правовой вакуум, внеся в документ несколько пунктов, касающихся защиты прав детей.
Евгений Бунимович твердо заявил, что надежды на отмену уже подписанного закона нет. Никакие протесты и просьбы не заставят Юрия Лужкова отказаться от его решения, даже если оно ошибочно.
Заменить институт детского омбудсмена какой-нибудь общественной организацией тоже невозможно: у нее не будет тех полномочий, которые были у Голованя. Например, в России до сих пор нет закона об общественном контроле в детских закрытых учреждениях. Попасть туда и увидеть, что там творится, мог только Уполномоченный по правам ребенка.

Сведение счетов – не пример для подражания

Что же делать? На этот вопрос правозащитники не смогли дать внятного ответа. Из их эмоциональных выступлений было ясно только одно: вся надежда на того человека, которого 1 августа – когда все будут в отпусках – выберут Уполномоченным по правам человека в Москве. Кстати, в редакции Евгения Бунимовича дата выборов московского омбудсмена была другая – 1 октября, сроки передвинул Юрий Лужков.
Если новый уполномоченный войдет в положение, то он включит в свой аппарат всех сотрудников Алексея Голованя и предоставит им максимальную самостоятельность. Это самый благоприятный вариант развития событий. Но даже и в этом случае эффективность работы детского омбудсмена резко снизится.
– Таковы законы бюрократического сознания, – пояснил вице-президент нацио­нальной ассоциации благотворительных организаций Нодар Хананашвили. – Если с тобой говорит уполномоченный – это одно дело, а если заместитель уполномоченного – совсем другое.
Единственное, что еще можно попытаться сделать, – это сохранить детских омбудсменов в других регионах России. Сейчас они работают в 23 субъектах Федерации, причем в 17 территориях это независимый институт, как это было и в Москве.
По словам члена Общественной палаты Олега Зыкова, сейчас надо во что бы то ни стало донести до региональных властей, что случившееся в Москве – нелепая ошибка, а не пример для подражания.