Главная страница ИД «Первого сентября»Главная страница газеты «Первое сентября»Содержание №20/2008
Третья тетрадь
Детный мир

МОЙ УЧИТЕЛЬ


Ельянова Марина

Мудрый и печальный Полихрон

Легенды о носе «заморской птицы»

Все в нем было необычно, начиная с имени: Николай Полихронович Ксондопуло. Из трех составляющих мы выбрали среднее и переименовали его в Полихрона. «Полихроныч» звучало бы слишком по-домашнему и снисходительно, навевая мысль о старике Хоттабыче. А наш учитель хоть и казался таким же древним, во всем остальном не был похож на сказочного чудака.
Так что не Полихроныч, а Полихрон: это куда значительнее и, кроме того, с определенным смыслом. Ведь «поли» означает «много», а «хронос» – «время».
Соединенные друг с другом, обе части имени Полихрон укладывались в понятие «много времени». И действительно, одного взгляда было достаточно, чтобы убедиться: учителю физики не просто много, а очень, очень много лет.
Что касается труднопроизносимой греческой фамилии Полихрона, то и ее мы переделали на русский лад, срифмовав Ксондопуло с «нос до пола»: при крайне малом росте достать носом до пола Полихрону не составило бы труда.
И вообще красавцем нашего физика нельзя было назвать даже при большом желании. Внушительных размеров крючковатый нос, делавший Полихрона похожим на птицу тукан, главенствовал на его желтом иссохшем лице.
Из-за этого носа не так-то просто было разглядеть «зеркало души» – глаза, скрытые к тому же за стеклами допотопных очков (правда, очень скоро выяснилось, что близорукость не мешает Полихрону видеть каждого из нас насквозь).
Как и глаза, некогда черные волосы учителя с годами утратили свой цвет и блеск и приобрели неопределенный грязно-серый оттенок. Отнюдь не Аполлон, Полихрон являл собой совсем иной архетип «грека позднейших времен».
Как две капли воды был похож он на учителя греческого языка из фильма «Амаркорд» Федерико Феллини, разве что постарше, победнее одет и не столь оптимистичен.
В отличие от излучавшего уверенность в успехе и гордость за свой предмет феллиниевского учителя, наш мудрый и печальный Полихрон не надеялся приоткрыть для учеников завесу над тайнами физики, ибо был убежден, что эта наука неподвластна человеческому разуму.

Публикация произведена при поддержке интернет проекта "НАУЧИ.ру". Посетив сайт интернет проекта "НАУЧИ.ру", который располагается по адресу http://nauchi.ru/, Вы найдете большую базу анкет различных репетиторов Вашего города. К Вашим услугам репетитор по математике, химии, русскому языку, биологии, ИЗО, геометрии, и другим предметам школьной программы. Удобная система поиска и помощь онлайн консультанта помогут найти подходящего преподавателя, а возможность оставить заявку на подбор репетитора позволит сэкономить Ваше личное время.

Незавидная доля зубрил

Он дал нам это понять на одном из первых же занятий. Вызванная к доске, я уверенно отбарабанила заданный урок, но вместо ожидаемой похвалы услышала: «Вызубрила! Дай дневник!»
Пока я рылась в портфеле в поисках дневника, Полихрон успел поведать классу, что на «пять» физику знает только Бог, на «четыре» – гениальный учитель, на «три» – самый способный ученик…
Я уже начала догадываться, какая участь ожидает меня, но Полихрон смилостивился и сказал, что тройку он мне, так и быть, поставит: исключительно за усердие! И повторил: «Дай дневник!»
Когда же выяснилось, что дневник забыт дома, Полихрон объявил: «В таком случае получай двойку!» И тут же зафиксировал ее в классном журнале.
Дело было в декабре. Близилась к завершению вторая, самая короткая четверть, и единственная двойка по физике грозила мне, хорошей ученице, впервые в жизни угодить в число неуспевающих. Я стала готовиться к каждому уроку, изо всех сил тянуть руку – все напрасно. Полихрон не удостаивал меня своим вниманием.
На выручку пришла классная руководительница. Но не успела она и рта открыть, как Полихрон успокоил: «Вы по поводу Марины? Не волнуйтесь, я уже выставил ей хорошую оценку за четверть. Ведь из-за этой двойки она зубрила физику к каждому уроку».
Его прием сработал безошибочно. Полихрон вообще любил прибегать к методам, весьма отличным от общепринятых.
Занятия по физике проходили в специальном кабинете с просторными столами вместо парт. Это в классе за каждым было закреплено строго определенное место, а в физическом кабинете можно было рассаживаться свободно: кто где и с кем хотел. Мы старались занять места подальше, чтобы лишний раз не попасться Полихрону на глаза.

Провальный номер с кивающей лошадью

Но однажды все переменилось. Полихрон объяснял новую тему. Обычно на это уходил целый урок, и никаких оценок, ни плохих, ни тем более хороших, не предвиделось.
Как вдруг незадолго до звонка Полихрон подошел к будущей золотой медалистке Туровской и сказал: «Молодец! Вижу по твоим глазам, что ты все прекрасно поняла. Ставлю тебе пятерку!»
Стоит ли говорить, сколь соблазнительной показалась всем остальным открывшаяся возможность заработать «отлично» у Полихрона без всяких усилий?!
На следующем уроке Туровская уступила счастливое место за первым столом своей подруге, предварительно проинструктировав ее: «Сделай умное лицо, смотри Полихрону прямо в глаза и время от времени понимающе кивай головой».
Усилия новой претендентки на пятерку не остались незамеченными, вот только эффект получился совсем не тот!
В какой-то момент, неожиданно прервав объяснение, Полихрон раздраженно сказал: «Что ты уставилась на меня и киваешь головой, как лошадь? Ну-ка пересядь подальше!»
Предугадать его реакцию было абсолютно невозможно. Поступки Полихрона изумляли не только нас. Нередко они становились предметом бурных разбирательств на родительских собраниях.
Мама хорошенькой Ирочки, чьи скромные способности компенсировались внешностью, пожаловалась на учителя физики: «Я ему говорю: из-за вашего предмета моя дочь забросила литературу, математику, историю и географию. Она обложилась учебниками по физике и с утра до ночи решает только ваши задачи. Она прямо-таки влюблена в ваш предмет! А он… Мне даже неудобно повторить то, что я услышала в ответ: не в физику влюблена ваша дочь, а в меня!»
Полихрон был гением шоковой терапии. А простодушная Ирина мама так и не поняла, почему ее рассказ был встречен дружным хохотом родителей.
Уличить Ирку в особом отношении к физике, заподозрить в ней будущую Марию Кюри было так же нелепо, как допустить мысль о влюбленности прекрасной девы, окруженной толпой юных поклонников, в доживающего свой век малосимпатичного старца.

Суровый разговор без свидетелей

Другая встреча Полихрона с одним из родителей закончилась и вовсе скандально. Случилось это весенним вечером, когда в школе не оставалось уже никого, кроме уборщиц и Полихрона, не покидавшего своего кабинета ни днем, ни ночью. Казалось, он живет в нем.
Никто из нас не видел Полихрона вне школы, не слышал от него воспоминаний ни о родителях, ни об учителях. Он ничего не рассказывал о собственных детях, словно не только семьи, но даже молодости у него никогда не было. Личная жизнь Полихрона была скрыта под покровом тайны, так же как физика, которую он вел в старших классах.
В общем, картина получилась такая: сидит себе Полихрон, погруженный в мысли, и вдруг перед ним возникает коренастый военный, отец патологически ленивого ученика.
Суровый полковник начал издалека: напомнил учителю о его профессиональном долге – объяснять детям непонятное, а не сыпать направо и налево двойками.
Потом заговорил о необходимости индивидуального подхода к каждому ученику, умении находить и развивать в нем скрытые возможности.
Он говорил и говорил. Его монолог был бесконечным. Но за все это время Полихрон не произнес ни слова, не переменил позы и даже не предложил полковнику присесть.
Казалось, учитель и не слушает, что ему говорят, как будто наперед зная все, что может сказать недовольный успехами сына отец.
Полковник между тем все более распалялся и от увещеваний перешел к угрозам. Заявил, что больше не намерен терпеть издевательства над сыном и знает, где найти на учителя управу.
Выпустив пар, разгневанный родитель умолк наконец. И тогда заговорил Полихрон.
– Это все? – спросил он тихим голосом. И, не дожидаясь ответа, приказал: «А теперь, пшёл вон!»
Что оставалось делать бравому военному? Наверное, в его взрослой жизни с ним впервые так обошлись. Как с провинившимся мальчишкой. И кто? Немощный, совершенно бесправный в его глазах старик!
Самое поразительное, что этот разговор, происшедший без свидетелей, с глазу на глаз, обнародовал сам полковник.
К счастью, дальше родительского собрания его возмущенные крики не распространились. Полихрон не дождался обещанного запрета на профессию и остался при нас.
А мы… Каким-то чудом мы все успешно сдали экзамен по физике. Некоторым удалось даже получить золотые и серебряные медали.
Но о том, чтобы избрать физику делом жизни, и речи не было. Не оказалось среди нас ни Эйнштейнов, ни Резерфордов, ни Королевых, ни Сахаровых. Никого из тех, кто был бы вправе потом осудить Полихрона. За то, что мучил нас. За то, что внедрял в детское сознание крамольную мысль: физика – наука не для всех.
Скорее всего Полихрон поступал так не со зла. Он просто верил, что тайны физики подвластны одному лишь творцу Вселенной.
Под силу ли скромному школьному учителю вбить в обычные и по большей части довольно пустые детские головы представление о радиоволнах или о происхождении электричества?
Поэтому Полихрон лишь честно пытался дать нам возможность прикоснуться хотя бы к самому элементарному, к тому, что можно было потрогать своими руками.
Он не признавал тупого автоматизма в решении задач по формулам. Если в условии говорилось о действии рычагов или о штативе, на котором закреплены гири, урок начинался с установки этого рычага или штатива, поисков гирь указанного веса и закрепления их на определенной высоте и заданном расстоянии друг от друга.
На сооружение условия уходила бездна времени, звенел звонок, и нам не оставалось ничего иного, как самим искать ответ дома – исподтишка решать задачу по презираемым Полихроном «мертвым» формулам…

Всем неизбранным и непосвященным...

Я часто спрашиваю себя: пусть не физике, но чему-то же Полихрон научил нас?! Он никого и ничего не боялся. Его не смущали ни гнев родителей, ни оторопь учеников, которые никак не могли нащупать, как правильно вести себя с ним.
А совсем недавно я узнала, что система оценок, согласно которой на «пять» физику знает только Бог, отнюдь не изобретение Полихрона.
Оказывается, эту притчу учителя физики передают от поколения к поколению, как и любимый анекдот о старом профессоре, возмечтавшем на пороге смерти выведать у своего студента тайну возникновения электричества. Такая вот шутка.
Но я помню: наш Полихрон анекдотов не любил. В отличие от своих иронизирующих коллег он не шутил, когда изо дня в день повторял, что физика – наука от Бога и поддается она только избранным и посвященным.
А что же делать остальным? Искать в себе другие таланты, находить иное применение своим способностям. И этот самый главный урок Полихрона мы усвоили накрепко.

Рейтинг@Mail.ru