Главная страница ИД «Первого сентября»Главная страница газеты «Первое сентября»Содержание №72/2005

Вторая тетрадь. Школьное дело

КУЛЬТУРНАЯ ГАЗЕТА
ВЫСОКАЯ ПЕЧАТЬ

Карандаш палача над строкой ребенка
Издан дневник 14-летней советской школьницы, оборвавшийся в 1937-м

Почти каждый подросток ведет дневник, но почти никого не хватает надолго. Рано или поздно эти тетрадки исчезают неведомо куда, не оставляя особых сожалений у повзрослевшего человека, память которого сохраняет только осколки былого. Простодушные, бесхитростные, разделившие судьбу большинства, “рядовые граждане” не хранят своих дневников и не пишут мемуаров. Почти никогда. Воспоминаниями и дневниковыми записями воскрешаются – почти исключительно – события и лица, “кем наша двигнулась земля”. Куда двигнулась, это уже другой вопрос. Дневники и воспоминания оставлены дворцом и подпольем, кафедрой и сценой, но не тихим жилищем скромного ученика или труженика. Как жил в исторических потрясениях “простой человек”, мы можем судить только по себе. Но собственную реальную жизнь забываем так стремительно, что скоро начинаем судить о ней наполовину по официальным свидетельствам, которым сами же в былое время не верили, наполовину по творческим снам писателей. Удивительный парадокс истории: борения и прозрения, подвиги и злодейства исключительных личностей в исключительных обстоятельствах вытесняют из исторической памяти поколений повседневные искания и страдания миллионов.
Живые свидетельства детей о времени и о себе – редчайшая редкость. Но все же и они сохранились. Вот перед нами дневник московской школьницы Нины Луговской*, опубликованный в издательстве “Glas” с предисловием выдающейся современной писательницы Людмилы Улицкой. Нина вела дневник в страшные годы – 1932–1937. И сохранился он страшно: в архивах НКВД. Девочка была арестована и осуждена вместе со всей семьей по фантомному делу “участников контрреволюционной эсеровской организации”. Судьба Нины сложилась благополучно – по меркам той эпохи: она вышла живой из ГУЛАГа, отбыв пятилетний срок на Колыме, встретилась с родителями и сестрами, которые тоже выжили, осуществила мечту своего детства – стала художницей, дожила до преклонных лет. Может быть, она вспоминала об изъятых во время обыска дневниках, может, забыла о них, но вряд ли могла думать, что они когда-нибудь увидят свет.
“Нина Луговская рассказывает о том, что не попадает в поле зрения искусства, – о реальной жизни современников, – пишет Людмила Улицкая, формулируя еще один исторический и эстетический парадокс. – Оказывается, не все шагают в ногу. И Нина из числа тех, у кого особенно острое зрение. Удивительно, почему она пишет то, что другие боятся прошептать кому-то на ухо. Это не только смелость высказывания, это смелость мышления – большая редкость во все времена”.
В семье Нины были, вероятно, очень доверительные отношения. Во всяком случае, в 1935-м девочка показала свой дневник матери, и та серьезно поговорила с ней, предупредив об опасности, которую может навлечь на семью ее дневниковая откровенность. Нина просмотрела свои записи и постаралась тщательно зачеркнуть наиболее резкие высказывания. Но и без них дневник представлял немалую поживу для следствия. В книге выделены все те места, которые были подчеркнуты в НКВД. Потрясающее впечатление: карандаш палача над дневником ребенка. Но потрясающее впечатление и в другом: обычная советская школьница, которую ежедневно подвергают идеологическому промыванию мозгов, совсем не затронута пропагандой. Известно, что сестры Нины стремились вписаться в требования режима и были вполне правоверными комсомолками, что не уберегло их от ареста. Как, почему она осталась настолько независимой? И знаем ли мы сегодня, как на самом деле воспринимают наши дети наши воспитательные усилия? В дни “процессов” Нина написала: “И много так называемых советских граждан, потерявших всякое представление о человеческом сознании и достоинстве, по-скотски поднимали руки за расстрел. И трудно поверить, что в двадцатом веке в Европе есть такой уголок, где поселились средневековые варвары, где с наукой, искусством и культурой так странно уживаются дикие, первобытные понятия”.
Критически мыслящая, даровитая Нина – все-таки обычная девочка-подросток. И не политика, разумеется, занимает в ее дневнике центральное место, а окружавшая ее повседневная реальность – дом, родные, школа, отношения с друзьями и учителями, мечты о любви, тяготы быта, страдания по поводу собственной внешности и страстные, наивные поиски смысла жизни. Многие фрагменты дневника, замечает Людмила Улицкая, могут быть прямо вставлены в учебник по психологии подростка: “Здесь нет ни примет времени, ни признаков личности, зато они с медицинской точностью фиксируют характерное состояние ребенка переходного возраста”.
“Каждый раз я создаю в своем воображении что-то благородное и простое, и каждый раз этот образ разбивается о действительность, мерзкую, но яркую действительность, – пишет четырнадцатилетняя Нина, искренне и простодушно фиксируя вечные страдания юного романтика. – Насколько чисты в моем воображении мужчины и мальчики, настолько они пошлы и распущенны в действительности. О жестокая действительность, как она грубо и бесцеремонно касается сердца!” Но тут же следует трогательный в своей наивности переход: “А все-таки Левка мне порядком нравится с его поразительно тонкой и упругой фигурой. Вчера нас вернули в класс за плохое поведение. Когда Левка подбежал к моей парте и воскликнул: “А, Луга, ручку забыла”. Я схватила его крепко за руку. Он молча сел на место, а я еще долго ощущала его тонкую и упругую руку. Теперь меня интересует один вопрос: обращает ли на меня Левка хоть немного внимания? Конечно, это трудно заметить, но все же у меня теплится в душе искра надежды...”
Вскоре в жизнь семьи Луговских войдет иная действительность – обыски и аресты. Детская искра надежды погаснет.
Дневники Нины, эти откровенные свидетельства живой жизни, донесшиеся через десятилетия, обязательно надо прочесть. Книга иллюстрирована архивными фотографиями и дополнена письмами, которые посылал отец дочерям из заключения.
Сейчас эта поразительная и пронзительная книга готовится к изданию сразу в нескольких странах, в том числе в Англии, Франции, Германии, Италии, Швеции.

* Нина Луговская. Хочу жить... Из дневника школьницы: 1932–1937. – М.: Glas, 2005.

Елена ИВАНИЦКАЯ


Ваше мнение

Мы будем благодарны, если Вы найдете время высказать свое мнение о данной статье, свое впечатление от нее. Спасибо.

"Первое сентября"



Рейтинг@Mail.ru