КУЛЬТУРНАЯ ГАЗЕТА
КОНТРАМАРКА В ПЕРВЫЙ РЯД
Приключения волшебной флейты
Премьера оперы Моцарта в Большом
театре
Тамино – Марат Галиахметов. Памина –
Ольга Ионова
В сокровищнице Моцарта опера «Волшебная
флейта» едва ли не самый ценный бриллиант. Найти
ему достойную оправу уже 200 с лишним лет пытаются
во всем мире. А в Большом театре России эта опера
не шла целый век. Теперь, к юбилею австрийского
гения (в 2006 году весь мир будет отмечать 250-летие
со дня рождения Моцарта), «Флейту» поставили на
Новой сцене ГАБТа. Трудилась известная
британская команда «спецов по Моцарту» –
режиссер-постановщик Грэм Вик (не далее как летом
ставивший «Флейту» на Зальцбургском фестивале),
дирижер-постановщик Стюард Бэдфорд,
художник-постановщик Пол Браун. К ним
присоединился художник по свету Джузеппе ди
Иорио – итальянец, работающий в Англии.
Грэм Вик не стал копировать свою зальцбургскую
работу и устроил на сцене Большого театра
карнавальную ночь. Всё, что происходит, зритель
видит то ли во сне, то ли на детском утреннике
(правда, со сценами, не предназначенными детскому
глазу), то ли в наркотических галлюцинациях,
однако не в сказке. Атмосфера безумного
празднества, не лишенного, впрочем, своей логики,
напоминает и цирк. Основная декорация спектакля
Вика – стена, искусно исписанная граффити. Через
нее вываливается на сцену главный герой Тамино в
исподнем, преследуемый так и непоказавшимся
змеем. Спасают его три милиционерши (приспешницы
Царицы ночи), они, согласно либретто,
недвусмысленно охаживают юношу и даже
устраивают легкий стриптиз. Затем они предстанут
в виде тиражированной Мерилин Монро и прочих
образах.
Царица ночи и ее соперник в борьбе за власть
Зарастро, как и подобает VIP-персонам, отлично
«упакованы»: Царица – в меха и бриллианты,
Зарастро – во фрачную тройку. Оба разъезжают на
настоящих «Волгах» (пикап Зарастро слегка
походит на катафалк). Лирическая пара Тамино и
Памина – обычные люди в привычной нам
современной одежде. Птицелов Папагено – человек
из народа, со всеми человеческими проявлениями –
фигурирует в костюме петуха (то ли уличная
реклама, то ли кукла с детского праздника). А вот
мавр Моностатос со всей свитой рабов – клоуны, то
ли опять же из цирка, то ли уже из «Макдоналдса».
Неудивительно, что отношения, разыгрываемые
между членами такой пестрой компании, напоминают
капустник, а иные сцены кажутся по отношению к
Моцарту и его героям издевательскими (например,
когда Тамино поет знаменитую арию «Какой
чарующий портрет», обращаясь к странной
конструкции, состоящей из глаз и губ, вырезанных
из какой-то гигантской фотографии). Храм мудрости
во втором акте представляет собой диковинный
гибрид лечебницы с солярием и пыточного
комплекса, где Тамино, Памина и Папагено проходят
установленные для них «процедуры»-испытания на
пути к посвящению в ряды избранных. В финале все
участники спектакля строят новую стену,
отгораживая свой фантастический мир с иллюзиями
от зрителя, отрезвленного простым резюме:
счастье кроется в простых вещах.
В итоге спектакль вышел ироничным
интернациональным шоу (с вовсе не английским
юмором), гротескным развлекательным
представлением, и оно, как считают постановщики,
вовсе не обязано «отвечать музыке», ибо это «путь
для ленивых». Это не значит, что спектакль
совершенно чужд Моцарту, легкомыслен – нет,
основные темы и идеи произведения уловлены и
сохранены. Забота режиссера заключалась, по его
словам, в том, чтобы «воссоздать внутреннюю жизнь
произведения так, чтобы говорить со зрителями
обо всем комплексе человеческих взаимоотношений
на всех уровнях – психологическом, политическом,
духовном». И в наши дни, добавлю. Кроме того,
считая «Волшебную флейту» близкой русской
культуре, Вик и Браун подали фантасмагорию,
«воспринимаемую через призму языческой
культуры». Понятно, отчего персонажи ведут себя
не по-христиански, да и вообще предельно
естественно и свободно, даже вызывающе и в паре
мест балансируя на грани фола, однако эту грань
все же не переступая. В идеале подобное шоу надо
ставить на языке зрителя, и Вик сам высказался в
том же духе. Во всяком случае перевод хотя бы
разговорных диалогов пошел бы спектаклю на
пользу (нечто подобное успешно предпринимал
некогда Борис Покровский). Поскольку здесь текст
не связан с музыкой, можно не бояться искажения
композиторского замысла. А лучший пример показал
всем Бергман, в фильме-опере которого – одной из
самых гармоничных постановок «Флейты» – и поют
по-шведски.
В музыкальном отношении спектакль можно счесть
почти состоявшимся (самое уязвимое место –
оркестр). Марат Галиахметов (Тамино) и Ольга
Ионова (Памина) – уверенная и стабильная молодая
пара, соответствующая своим ролям и вокально, и
сценически. Карина Сербина (Царица ночи) и
Валерий Гильманов (Зарастро) уступали им в
вокальной ровности и чистоте интонации, кроме
того, расшатанное сопрано и глубокий славянский
бас дисгармонируют с этой музыкой. Вячеслав
Войнаровский (Моностатос) – украшение любой
комической оперы. Но безусловный лидер –
роскошный австрийский баритон Флориан Бёш
(Папагено), он, что понятно, в такой роли как рыба в
воде. Вряд ли герр Бёш надолго задержится в
российской столице, а без него спектакль может
здорово потерять в динамике.
Ваше мнение
Мы будем благодарны, если Вы найдете время
высказать свое мнение о данной статье, свое
впечатление от нее. Спасибо.
"Первое сентября"
|