ЛИНИЯ ЖИЗНИ
Биография внутреннего человека
Несколько месяцев назад в редакции
"ПС" родилась идея новой рубрики:
"Биография внутреннего человека". Вероятно,
потребность такого именно разговора, такого
человеческого материала, которым когда-то в
совершенстве владела русская художественная
литература и который всегда не давался
периодическим изданиям, жила в нас давно.
Толкнуло же на этот риск, помогло найти ему
оправдание и дать литературную форму одно
признание Симона Львовича Соловейчика в его
"Последней книге". Вот что он писал: "Если
превращать свою прошлую жизнь в литературный
материал, то получится ответ на один из следующих
вопросов (или на все три разом):
Что я видел?
Что я понял?
Как я жил?
…Если "Что я видел?" – получаются
мемуары; если "Как я жил?" – получается
исповедь. А меня больше интересует второе: "Что
я понял?". …Не понимал, в долгих размышлениях
понял, возникло понимание – вот, пожалуй, самое
точное слово для обозначения того, о чем речь. Не
открытие, не теория, не объяснение – а понимание.
Оно мое. Я понимаю нечто так-то или так-то.
Правильно ли оно? Истинно ли? Не мне судить; я лишь
знаю, что оспорить его не так-то легко и что оно,
это понимание, многое и хорошо объясняет".
Вот какие жесткие и одновременно щадящие условия
поставил себе автор "Последней книги". А
печаталась она, напомню, сначала на страницах
нашей газеты. Это, собственно, и было первым и
очень важным открытием, как бы разрешением:
значит, такие откровения о своей внутренней
жизни возможны в газете, а не только в книге, и не
только через вымышленного героя, но лично от
себя.
Условие жесткое: не каждый может честно сказать
про себя, что он что-то понял. Сомнение у нас в
цене, его наличие косвенно подтверждает не
только наличие ума, но и его качество. Сказать
"Я понял!" почти равнозначно признанию в
собственной гениальности. Или глупости.
Но человек действительно живет от понимания к
пониманию. Понимание совсем не то, что
утверждение истины. На ней мы настаиваем в споре,
часто агрессивно, отстаиваем, объясняем. Автор
"Последней книги" поэтому не зря
оговаривается: это не объяснение, не теория.
Понимание не имеет ничего общего с желанием
навязать свое мнение. Я так понимаю. Все три слова
здесь одинаково важны.
С другой стороны, если уж ты говоришь о своем
понимании публично, то не можешь не надеяться,
что твое понимание пригодится другому.
Превращение своей жизни в литературный материал
и вообще-то является актом самоутверждения,
питается надеждой, что ты другим интересен.
Но это условие и щадящее, потому что не
предполагает исповеди: не каждый может на нее
решиться, тем более публично. Понимание, конечно,
всегда сокровенно, но это все же и не излияние
души. Поэтому, рассказывая о понимании, не
приходится преодолевать стыд, как если бы ты
рассказывал о своих интимных переживаниях и
тайнах.
Наконец, это и не рассказ о собственной жизни, не
мемуары. На это тоже трудно решиться. Тут мешает
боязнь выглядеть хвастливым, будто сам себя
записываешь в герои книжной серии "Жизнь
замечательных людей". Понимание – совсем
другое дело. Оно, с одной стороны, полно
достоинства, с другой – скромно, потому что
лишено каких бы то ни было притязаний.
Так появилась эта рубрика. Первые беседы уже
записаны. Но напечатаны они будут не как беседы, а
как монологи, потому что каждый рассказывает о
своем понимании.
Меня на этом пути ждало несколько открытий,
которые вам только предстоит пережить. Скажу о
двух. Первое: человек не может рассказать о том,
что он понял, не говоря при этом о том, как он жил и
что видел. То есть, момент исповеди и биографии
здесь все равно присутствует, как присутствовал
он и в "Последней книге". Иначе, видимо,
невозможно. Но главное все же – понимание, о нем
рассказ прежде всего, а не о своей жизни и своих
впечатлениях.
Второе, и самое удивительное: в каждом рассказе
замкнутый, законченный, совершенный мир. Его
нельзя оспорить, потому что это не суждение. Его
нельзя перенять, потому что это не манера. Если и
манера, то манера чувствовать так, думать так,
видеть именно так – перенять это невозможно. Из
этих рассказов ничему нельзя научиться, но
многое можно понять. Главное из этих пониманий
состоит в том, о чем часто говорят публицисты и
что нам редко удается реально почувствовать:
каждый человек проживает свою, другую, отличную
от нашей жизни жизнь, и она точно так же, как наша,
драгоценна, наполнена бесконечным содержанием
боли, радости, откровений и неповторима.
Неповторима не потому, что у каждого одна, а
потому, что единственна по способу ее исполнения.
Вам предстоит эту истину не просто еще раз
услышать, но пережить физически, хочется сказать,
пощупать.
И последнее: не призыв и не просьба. Я не призываю
вас тут же взяться за перо и написать свою
исповедь понимания. Не прошу и откликаться на
публикации. Это не статьи, которые предполагают
решение каких-то проблем. Я просто приоткрываю
дверь для вас, читатель. Если вы почувствуете
потребность поделиться своим пониманием чего-то,
то "ПС" дает теперь такую возможность.
Несколько строчек или несколько страниц – не
важно. Симон Львович в последние годы много писал
и говорил о внутреннем человеке и о внутренней
свободе. Настало время. И есть место.
"Биография внутреннего человека".
Ваше мнение
Мы будем благодарны, если Вы найдете время
высказать свое мнение о данной статье, свое
впечатление от нее. Спасибо.
"Первое сентября"
|