КУЛЬТУРНАЯ ГАЗЕТА
«ЗОЛОТАЯ МАСКА»–2005

Ирина Пегова родилась в городе Выксе Нижегородской области. Мечтала стать певицей и даже пела на эстраде, изъездив с гастролями всю губернию. В конце концов все же передумала и поступила в Нижегородское театральное училище, хотя до этого о театре знала только понаслышке. Потом она стала одной из тех, кому посчастливилось учиться в ГИТИСе у Петра Фоменко. Ирине и еще нескольким ее сокурсникам повезло вдвойне: они стали актерами его знаменитой «Мастерской». Молодая актриса вовсе не потерялась на фоне знаменитых «стариков» этого театра. В ее активе – роли в спектаклях «Фро», «Одна абсолютно счастливая деревня», «Война и мир», «Белые ночи», «Волки и овцы», «Варвары», «Безумная из Шайо». Ее индивидуальность не прошла мимо внимания кинорежиссеров. Алексей Учитель пригласил ее сняться в «Прогулке» и не прогадал: за эту роль Пегова отхватила престижную кинопремию «Золотой орел», а теперь вот претендует и на главную национальную театральную премию «Золотая маска». Правда, не за заслуги на ниве родной «Мастерской П.Фоменко», а за роль Сони в «Дяде Ване», поставленном ее сокурсником Миндаугасом Карбаускисом в Театре Табакова. Впрочем, слово «претендует» вряд ли применимо к Ирине. Она, как и все «фоменки», равнодушна к регалиям и считает, что всяческие премии и награды – это очень опасная штука.

Ирина Пегова: “Забыть все прошлые удачи”
Актриса считает, что премии и награды – опасная штука

– «Мастерская Фоменко» особенно в первые годы ассоциировалась у зрителя с четырьмя актрисами-звездами. Вам не страшно было идти туда, зная, что пробиваться будет нелегко?
– А где сейчас легко пробиваться?! Я не завидую молодым актрисам, которые идут показываться в театры. По-моему, ничего страшнее придумать нельзя. Но мне и Наташе Курдюбовой повезло: нас Петр Наумович взял в театр, и нам не пришлось проходить через унижение этих показов. Кстати, мои однокурсницы, которых не взял Фоменко, в театрах не работают. Потому что представить себя после курса Петра Наумовича в любом другом театре просто невозможно. Это другая планета, другой язык. Я поработала в другом театре и поняла, как это сложно.
– Но теперь-то, слава Богу, вы стали одной из ведущих актрис, снимаетесь в кино, получаете призы, премии. Вот и на «Золотую маску» номинированы.
– Это ужасно!
– Почему?
– Потому что опасно. Нет, звездная болезнь мне не грозит. Но после премий и наград может появиться чувство, что некуда больше стремиться. А для актера главное – не останавливаться и иметь какие-то цели. И еще важно забыть все прошлые удачи и аплодисменты. Этому нас учили и Фоменко, и Женовач. Надо каждое дело начинать с нуля.
– Как вы считаете, удалось ли вам за почти четырехлетний срок работы в «Мастерской Фоменко» сыграть роль или роли, адекватные вашим потенциальным возможностям?
– Таких было две. Первая – в спектакле «Фро» по Андрею Платонову, он был поставлен еще в институте. Мы его перенесли в «Мастерскую», съездили даже на гастроли во Францию, но потом по разным причинам сняли. Мне посчастливилось сыграть в «Войне и мире», правда, это был ввод на роли Ксении Кутеповой – Лизы Болконской и Сони. Мне есть что пробовать в этих ролях, то есть постоянно идет какая-то внутренняя работа, и это меня очень радует.
– Вам пришлось вводиться на роли Ксении Кутеповой. Но ведь вы совершенно разные актрисы. Берете ли вы что-то друг у друга, а может быть, наоборот, стараетесь сыграть совершенно иначе?
– Мне кажется, что два состава в театре – это очень больной вопрос. Мне кажется, такого не должно быть в принципе. Конечно, я взяла у Ксении ее рисунок роли и ее перспективу. Но героини у нас получились разные. И, например, моя Соня – мне ближе, чем Ксюшина, а Лиза у Ксюши мне больше нравится, чем у меня. И мне в этом смысле еще расти и расти. Кстати, Фоменко, вводя других актрис на роли каких-то персонажей, намеренно делает их разными. В других театрах я видела абсолютно одинаковых исполнительниц, и это, по-моему, неинтересно.
– Роли в «Одной абсолютно счастливой деревне» и «Фро», казалось, были просто предназначены для вас. А как вы справлялись с аристократками в «Войне и мире»? Что должно произойти в организме актрисы, чтобы она почувствовала не близких своей индивидуальности персонажей?
– Я по знаку Зодиака «Близнец». Поэтому во мне живет много разных людей, с которыми я борюсь, спорю. И все же пытаюсь выстроить из себя какую-то одну личность. Но в каждом персонаже все же ищу частичку самой себя. А потом постепенно ращу в себе эту частичку, и получается образ. Я – характерная актриса, поэтому для меня нет этой проблемы – сыграть какого-то человека из того или иного слоя общества.
– Как-то раз вы сказали, что кино – это искусство не столь же высокого уровня, как театр.
– Это разные виды искусства. Но если рассуждать с актерских позиций, то для меня, например, сложнее играть в театре. Потому что каждый вечер, невзирая на свои проблемы, ты обязан играть на должном уровне. Но иногда не получается, и исправить что-то уже невозможно. А в кино можно сделать 25 дублей и добиться такого варианта, который всех устраивает. И это облегчает актерскую работу. Порой в кино есть что-то нечестное: режиссер может взять любого человека со стороны, даже не актера, и он так выполнит твои команды, что никто и не заподозрит, что это не актер. Это нечестно потому, что есть профессионалы, которые должны этим заниматься. Кроме того, в театре возможна условность, а следовательно, большее поле для фантазии зрителя. Кино, несмотря на свои неограниченные возможности, все же беднее в этом смысле.
– Не появилось ли после нашумевшей «Прогулки» желание сниматься все больше и больше?
– Нет. Правда, предлагают, но все больше в формате сериала. Мне в эту атмосферу окунаться не хочется. Конечно, если попадется хороший режиссер и хороший сценарий, я с удовольствием пойду. Но жажды засветиться везде у меня нет. Лучше сыграть за свою жизнь три хорошие роли, чем пятьдесят средненьких.
– Ну, теперь – о самом главном. Спектакль «Дядя Ваня», в котором вы сыграли Соню, стал номинантом «Золотой маски». Как, впрочем, и главные исполнители. Как получилось, что вы вдруг (первой из «фоменок») пошли на сторону? Вас по блату пригласил Миндаугас Карбаускис?
– Нет-нет. Наоборот, мы с Миндаугасом всегда были в напряженных отношениях. Учась в институте, даже год не разговаривали. Пригласил меня Олег Павлович Табаков. Он хорошо меня знал в свое время, когда я заканчивала ГИТИС, даже звал меня к себе в театр.
– Не было ли у вас трепета: одно дело – сверстники в родной «Мастерской», а другое – мэтры: Табаков, Плотников, Назаров?
– Я отношусь к этому спокойно. Какого-то особенного трепета не было. Наоборот, я боялась разочароваться в этих крупных личностях, которых раньше видела только со стороны. Я боялась: а вдруг не понравятся, вдруг не сработаемся? Слава Богу, не разочаровалась.
– А в чеховской Соне не разочаровались? Раньше вы ее тоже знали издалека, а теперь столкнулись нос к носу, сердце – к сердцу?
– Соня вообще не вписывалась в мои планы, ее никогда не было в списке моих мечтаний. Поэтому разочарования не было, ведь изначально не было какой-то дикой любви.
– А сейчас любовь появилась?
– Да! И думаю, что она будет развиваться. Надеюсь, что каждый раз мы будем все больше и больше любить друг друга. Или скорее соединяться друг с другом. А может быть, иногда будем расходиться. Для живого спектакля и живого актера это нормально. Если актер «живой», то он каждый раз будет находиться со своим персонажем на разных дистанциях. Каждый раз ведь ищешь.
– Часто образ Сони воспринимается достаточно пессимистически, несмотря на то, что она обещает дяде Ване «небо в алмазах». В вашей, по-моему, присутствует оптимизм, она верит в будущее?
– Да, наверное. Но это коварный вопрос. То, что я думаю об этом персонаже, то, что делаю на сцене, и то, что видит зритель, – это три разные вещи. А то, что хотел сделать режиссер – это четвертая. Поэтому мы с вами говорим не на равных: я сужу изнутри, а вы – как зритель. Вот, например, многие не восприняли мои косы в этой роли. И то, что Марина Зудина – Елена Андреевна таскает меня за косы, некоторым людям показалось ужасным. Другие, наоборот, увидели в этом какой-то особый смысл. Я думаю, что Соня – чистый человек, не умеющий врать. У нас жизнь совсем другая: приходится и врать, и злиться, и ругаться. Поэтому каждый раз, играя Соню, приходится заново настраиваться на нее, учиться с ней говорить. Иногда не получается...

Вопросы задавал
Павел ПОДКЛАДОВ

Ваше мнение

Мы будем благодарны, если Вы найдете время высказать свое мнение о данной статье, свое впечатление от нее. Спасибо.

"Первое сентября"