РОДИТЕЛЬСКАЯ ГАЗЕТА 
НАЕДИНЕ 

Девочка с сиреневыми волосами

А может, все-таки нужно хоть раз в жизни сделать что-нибудь эдакое, бесшабашное, чтобы все замечали?

Два года назад, когда я была молодой и двухметровой, я очень любила экспериментировать с прическами. Сейчас страсть поутихла, но все равно нет-нет да и вспомнишь себя то жгучей брюнеткой, то девочкой с сиреневыми волосами. Но одна прическа запомнилась больше всего – она случилась как раз во время моей педагогической практики на пятом курсе университета.
Своего мастера Лену я никогда не спрашиваю, как она меня будет стричь. Ленка смотрит внимательно мне в глаза, без разговоров усаживает в кресло и сразу угадывает состояние моей души. В тот раз мне даже удалось немного вздремнуть под успокаивающее жужжание машинки. Когда я открыла глаза, на моей почти что бритой голове торчал панковский хвост, а Лена в плошке разводила фиолетовую краску.
– Что за цвет? – спросила я.
– Увидишь, – загадочно произнесла она.
Через час я выходила из парикмахерской с ярко-апельсиновым гребнем на голове.
Знаете, сначала было такое ощущение, что я попала в зоопарк, с той стороны, где звери. Мне и раньше казалось, что, мы, люди, представляем для них прелюбопытнейшее зрелище. И это они сидят в своих клетках, как в ложе театра. А теперь и у меня появилась возможность насладиться этим видом.
Девчонки, пробежавшие мимо, выдали всю сложную гамму охвативших их чувств лишь у меня за спиной, не подозревая, что я случайно оглянулась.
Тетушка на крыльце магазина не удержалась, нагрубила. А дед с фронтовыми медалями на пиджаке долго изучал меня взглядом, потом не выдержал, подошел:
– Дочка, ты кем работаешь?
– Учительницей русского языка и литературы, а что, дедушка?
– Учительницей?! – Дедушка отошел в сторону и, видимо, стал размышлять, стоило ли воевать за счастье таких внуков.
Бабуся в трамвае шарахнулась, когда я уступила ей место, будто знала, что люди с такими прическами ни на что хорошее не способны. И тогда я вспомнила о своих одиннадцатиклассниках, которые ждали меня, – на сердце стало тоскливо.
Входить робко под своды школы было опасно для здоровья: любимые ученики, которые почему-то почти все были выше учительницы на две головы, могли ненароком не заметить и затоптать. Я мысленно прибавила себе 40 см роста, которых мне недоставало до двух метров, и шагнула через порог. В гробовом молчании прошла к учительскому столу.
В общем, класс прослушал биографию Ивана Алексеевича Бунина на одном дыхании. Только после уроков подошла одна девочка и жалостливо спросила: «Дарья Олеговна, это вы… из-за нас так?»
Я не нашлась, что ответить: ко мне по классу двигалась Любовь Константиновна – завуч школы по методической работе, руководитель моей практики, которую обожали дружно все студенты. Для меня ее оценка значила очень много.
– Вы очень смелая девушка, Даша, – сказала Любовь Константиновна. – Я бы на такое никогда не решилась. – И, помолчав, добавила: – К сожалению.
У меня не осталось на память ни одной фотографии с этой прической. Но именно тогда, с панковским хохлом на голове, я поняла, какой же я замечательный человек. Меня действительно тогда все замечали.

Ваше мнение

Мы будем благодарны, если Вы найдете время высказать свое мнение о данной статье, свое впечатление от нее. Спасибо.

"Первое сентября"