ТЕОРЕМА СОЦИУМА 
 

Колонка редактора

“Такие уж мы уродились” – универсальное объяснение особенностей любого национального характера. Это “уродились” предполагает и какие-то психофизиологические черты, передаваемые на генетическом уровне, и черты, благоприобретенные в стремлении наилучшим образом приспособиться к условиям жизни в данном месте, закрепленные веками истории и передаваемые национальной культурой, как биологический код. Кажется, что и перипетии личных судеб, и ход общественного развития предопределены этим “уродились”.
О русском национальном характере многие авторитетные наблюдатели высказывались весьма скептически. Американский историк Ричард Пайпс, например, считает, что со времен Ивана Грозного русские привычно тянутся к авторитарной власти. Владимир Ильич Ленин – уже не как наблюдатель, а как практик высказался еще более жестко, повторив слова другого практика: “Нация рабов; сверху донизу все рабы…”. Наблюдатели, настроенные более дружелюбно, присовокупляют к отмеченным (но мягче сформулированным) чертам еще и открытость, дружелюбие, стремление все делать сообща.
Уже в наши дни после краткого периода всеобщей эйфории по поводу торжества демократии и скорого нашего вхождения в современную цивилизацию россияне поняли, что последнее как-то отодвигается в довольно туманное будущее. В полном соответствии с самыми грустными о себе отзывами им сразу захотелось “сильной руки”…
Так что, обречены?
Можно, конечно, противопоставить такому этническому детерминизму диктат исторических этапов социально-экономического развития. Но чем это лучше биологической предопределенности?
И что это, в конце концов, за предопределенность такая? Почему современный, вооруженный последними достижениями науки человек не может им противостоять? А если один человек может, почему не может целый народ?
Над странной материей социокультурной генетики ломали голову философы, социологи, психологи, антропологи, лингвисты – и кое-какие очертания устройства этого механизма начинают выступать из тумана. Некий комплекс представлений об устройстве мира вообще и твоего личного мира, постепенно расширяющегося от семьи до общества, предъявляется нам от рождения, вплетенный в национальную культуру. Они усваиваются буквально вместе с языком матери: Анна Вежбицкая демонстрирует, как одни и те же понятия в английском и немецком языке по-разному обозначаются и формируют принципиально разное восприятие окружающего и разные стратегии поведения.
На протяжении тысячелетий материал культурного кода менялся: до нас дошли отголоски религиозных войн, когда людей убивали, жгли города и деревни лишь из-за того, что кто-то крестился тремя, а кто-то – двумя перстами, кто-то же – страшно сказать! – не крестился вообще. С образованием национальных государств население совершало подвиги и умирало во имя Отечества. Собственно, умирали и во имя величия империй, пока не начали умирать за то, чтобы выйти из их состава и образовать собственное государство. И заметьте: участники всех трагических событий ХХ столетия, поднимаясь в атаку, убивая и отправляясь на верную смерть, делали это исключительно ради высоких идеалов – в конце концов, не так важно, насколько они были искренни. Религиозные войны сменились национальными, но, как и прежде, они ведутся во имя чего-то высокого и очень важного, вокруг смыслов, символов, мифов, как бы поднимающих человека над границами и содержанием его короткой обыденной жизни.
При внимательном рассмотрении оказалось, что все эти высокие смыслы и мифы, охватывающие, подобно пандемии гриппа, целые эпохи и континенты, все-таки устроены как-то по-разному – так же как по-разному устроены языки в рамках одной и той же христианской европейской ойкумены. Каждая национальная культура вместе со своими высокими смыслами, несомненно, подвержена изменениям – но по своей внутренней логике, хотя наверняка и под влиянием внешнего мира.
Каждому из нас не дано изменить миф, в рамках которого мы родились, живем и действуем: он больше отдельного человека и предъявлен ему при рождении как нечто само собой разумеющееся. Каждый из нас в конце концов хоть немного меняет его, внося отпечаток своей личной интерпретации.
Может быть, главное – понять его. И вдруг увидеть, что наша готовность служить высокому может стать предметом политических и идеологических спекуляций – как, например, в свое время стала таковой любовь российских интеллигентов к народу и чувство вины перед ним.

Ваше мнение

Мы будем благодарны, если Вы найдете время высказать свое мнение о данной статье, свое впечатление от нее. Спасибо.

"Первое сентября"