Я ИДУ С УРОКА 
БОГАТЫРСКАЯ СИМФОНИЯ 

Жизнь, которую мы стараемся не замечать

Рассказ Алены Н. из Вологды

Читатели, возможно, обратили внимание, что в этом году учительских посиделок в редакции мы не проводим – другие планы, другие хлопоты. Но знакомые учителя (и из Москвы, и не только) по старой памяти заглядывают в “Режиссуру урока”, радуя нас своими то веселыми, то грустными – словом, самыми разными рассказами. Так что коллекция диктофонных записей у нас по-прежнему растет. И вот одна из самых свежих…

С прошлой четверти работаю я в маленьком-маленьком кабинетике. Шесть метров на четверых!
Справа социальный педагог беседует с родителями неблагополучных детей. Слева завуч с работниками филармонии (или еще с кем-нибудь) решает какие-то вопросы по внеклассной работе. Тут же один дяденька, который в школе занимается тренингами, сидит в углу, закрыв уши, и пытается сочинять какие-то свои программы.
Ну а я с кем-нибудь готовлюсь к конкурсу чтецов (все занято: в кинозале – продленка, свободных кабинетов нет, а в коридорах дети бегают).
И в такой тесноте каждый день. На головах друг у друга в две смены, а практически – в три (8 классы с двенадцати начинают, 6–7-е – с двух, а заканчивают в половине восьмого). Представляете!
Совсем у меня под носом стол завуча по внеклассной работе. На нем куча различных бумаг, тетрадей. Вижу, сверху листочек, на котором детским почерком написано: Докладная. Ну и я, человек любопытный, взяла почитать.

Подлинная правда

Раньше я читала докладные директору, но такого “речевого произведения”, как это, не попадалось. Мне кажется, что вот уж действительно в документе отразился живой нерв и подлинная правда.
Читается как детектив, не могла оторваться. Сначала я не уловила, в чем суть. Поняла только, что там были замешаны два новых мальчика “кавказской национальности”. И что брат вступился за брата.
Разобралась, когда стала читать по второму разу. Мальчики сначала дрались в шутку, а потом некто влез в драку. И видимо, их драка уже готова была перерасти во что-то более серьезное.
Тогда один сказал, что драться без причины не будет. Тут другой обозвал его “бабой” (это я уже потом от детей узнала, а в объяснительной он написал “девчонкой”!). Естественно, чтоб доказать, что он не девчонка (и уж тем более баба), ему пришлось драться дальше.
А перед тем как продолжить, он снял куртку и вытащил деньги, чтобы отдать брату. Тут обидчик еще и добавочно оскорбил и его, и его брата. Сказал, что они бомжи и что у них денег всего двадцать копеек.
И тогда они уже вдвоем его за это поколотили.

В шутку ли, не в шутку, а…

Прочла я и от стиля изложения прониклась восторгом: “Галина Юрьевна, кто же это так хорошо смог написать? Вот бы они так сочинения на уроках писали!”
Тут она мне и сама ситуацию осветила. Мальчики подрались, и одного из них пришлось заставить написать докладную. (Это у нас один из способов профилактической работы с драчунами: вот ты сейчас напишешь докладную, а потом мы посмотрим, что с тобой делать – отдавать ее директору или нет.) Но драка была справедливой. А докладная нужна на случай, если в школу придут родители побитого обидчика.
В докладной: мы начали драться в шутку. Это 5–6 класс. Они действительно дерутся без конца.
В шутку ли, не в шутку, но идешь по коридору – и переступаешь через дерущихся детей. Если успеешь, то скажешь: “Это что такое? Ну-ка быстро встали!”
Но вообще-то я стараюсь не вмешиваться, потому что эти драки не до кровопролития. А драться-то им надо.
Мой сын учится в 5 классе, и он постоянно мне рассказывает, кого он сегодня побил. Но он никогда не скажет бил! У них градация – кто кого сегодня побьет (то есть победит). Вот они как бы в шутку и дрались.

Не задира какой-нибудь

Есть интересная книга ленинградского психолога “Тайная жизнь детей и подростков”. В ней речь немного о другом, а я же о том, что в нашей школе вот эта самая тайная жизнь детей меня очень интересует.
Ведь их насыщенную жизнь, которая идет параллельно с нашими скучными уроками, мы часто не замечаем.
У меня сын Петя. В первом классе его били все кому не лень, и он все время ходил ко мне жаловаться. Ребенок был постоянно зареванным, мне часто говорили: “Вон ваш Петя плачет”. И я бежала на выручку. И мне приходилось разбираться с мальчиками, которые его били.
Тогда я его отдала на борьбу. С первого класса, с середины года. Сейчас он в пятом и на борьбу ходит до сих пор.
На соревнованиях он не побеждает, но у него по физкультуре пятерки, и он отжимается сорок раз. У него появилась уверенность в себе. И он считает, что практически в классе может побить всех. Насколько это соответствует действительности, не знаю, но он мне уже не жалуется.
При этом он не задира какой-нибудь. Он тихий, спокойный ребенок. Но он каждый день говорит, кого они побили...
На днях, например, он мне сообщил, что одного мальчика побил. Я говорю: “Да как же ты его побил, за что?” А он: “Славика защищал”.
А Славик у них такой, что его все могут побить. Так мой Петя за него вступился. Вот такие непростые у них детские взаимоотношения.
А перед отъездом в Москву я в нашем кабинете увидела одного из тех мальчиков с Кавказа. Старшего вызвал социальный педагог писать объяснительную, почему он обозвал девочку. Оказалось, что была опять какая-то драка, и сама эта девочка их обозвала первой...

Очень жизненная драматургия

А на прошлой неделе я вела урок в седьмом классе. Тема: драматургия. И вот я объясняла, что такое монолог. Рассказываю и чувствую, что говорю в пустоту. В чем дело, не пойму.
И тут одна девочка поднимает руку: вот вы сказали, что в монологе решается проблема и она должна быть жизненно важной. А я хочу сказать, что меня очень волнует проблема взаимоотношений в нашем классе. Вот видите, сейчас сидит Дима. Он плачет.
Я посмотрела на Диму, который всегда сидит за второй партой и на которого, пока я вещала, не обращала никакого внимания. Действительно, Дима сидел и утирал слезы.
Дальше она говорит: “У нас все мальчики в классе его травят, по всей школе развесили объявления с его кличками. Он по всей школе бегал и срывал эти объявления, а теперь – плачет”.
С мест на нее закричали, что когда она сама пришла в школу, то тоже стала его обзывать. А она: “Я думала, что вы просто прикалываетесь, что вы шутите. А потом поняла, что вы не шутите”.

От игры до травли…

И тут в классе такая буря началась! Я велела успокоиться и стала выяснять.
Начала с Насти. Та сказала, что она “за” Диму и считает, что раз мы все одноклассники, то должны относиться друг к другу по-товарищески.
И говорила она это с такой болью в голосе и с такими горящими глазами, что, поверите ли, я даже позавидовала (а мы говорим, что сейчас дети черствы и циничны!).
Ее поддержала другая девочка: “Как тебе не стыдно, Кирилл, ведь ты сам обижался, когда тебя обзывали. Тебя вишенкой обозвали, и ты сам тогда чуть не плакал. А его не просто вишенкой обозвали”. А ребята одно: “Он сам виноват, он сам проиграл!”
Оказалось, что этот Дима, который сейчас плакал, играл с друзьями в какую-то игру с уговором: кто проиграет, у того будет кличка.
Он проиграл, и друзья придумали кличку. Но тут в какой-то момент игра, видимо, переросла в травлю. Или кличка была очень обидной… Но когда он сказал, что разрывает уговор (что он уже не хочет, не будет и чтоб они отстали от него), то они сказали, что он “баба” (раз плачет!) и что они всю школу завесят объявлениями с этой самой его кличкой.

Прорвало

Стала я всех мальчиков опрашивать, кто и как к этому относится. (Дима уже и плакать перестал и слушал все это вполне заинтересованно.)
Выяснилось, что относятся одинаково вовсе не все. Один: я за Диму. Другой: я воздержался. А один мальчик долго сидел, сидел, а потом говорит, что ведь каждый из нас мог быть на месте Димы и каждому было бы неприятно. Каково же ему сейчас?
Мальчиков было человек десять. И оказалось, что в зачинщиках было три человека (и к ним примкнули двое подлиз).
До конца урока мы уже больше драматургией не занимались. Я опрашивала стороны и старалась, чтобы они не кричали, слушая друг друга.
Но я не считаю, что урок был сорван. Он стал одним из тех редких моментов, когда тайная жизнь детей прорвалась. И на уроке мы коснулись драматизма их собственных взаимоотношений, и оказалось, что это жизненно важная проблема.
А в самом конце урока я у девочек отобрала записку и уже дома прочитала: “Дима, мы с тобой, не плачь, скажи родителям, пусть напишут заявление директору...” (?!). То есть они его всячески поддерживали, а это, конечно, неплохо…
Такая вот наша школьная жизнь.

Записано на диктофон

Ваше мнение

Мы будем благодарны, если Вы найдете время высказать свое мнение о данной статье, свое впечатление от нее. Спасибо.

"Первое сентября"