Главная страница ИД «Первого сентября»Главная страница газеты «Первое сентября»Содержание №12/2004

Четвертая тетрадь. Идеи. Судьбы. Времена

ТЕОРЕМА СОЦИУМА 
 

Владислав ИНОЗЕМЦЕВ

Двуглавый орел

Снова Россия должна сделать выбор между Западом и Востоком как между двумя ориентирами. Но выбор не во внешней, а в первую очередь во внутренней политике

На протяжении долгих столетий Россия воспринимала самое себя как великую державу, наделенную важной исторической ролью. Ныне она не может претендовать на лидирующую в мире роль; в авангарде экономического и социального прогресса прочно обосновались США и страны Западной Европы. Поэтому выбор ее должен быть сделан между двумя вариантами: или Россия продолжает считать себя великой державой – и тогда ей следует заявить, что она не признает прогрессивным общее направление мирового развития, предложить свое видение прогресса, или же она должна присоединиться к ведущим странам Запада, но при этом потерять даже иллюзию великодержавности. Третьего не дано.
Речь идет о долговременной внутренней и внешней политике. Сторонники возрождения былой мощи России вне альянса с западным миром должны отдавать себе (и обществу!) отчет в том, что в этом случае страна будет направлена по пути явной демодернизации. Вряд ли то состояние, в котором находятся новые индустриальные страны Азии, может вдохновить поборников “азиатского” пути развития.
Азиатские страны за последние тридцать лет достигли весьма многого. Они заняли достойное место в мировой экономической табели о рангах. Но за счет чего? Прежде всего за счет жесткого государственного регулирования неэффективной экономики, четкой ориентации на потребности западных рынков и безудержного привлечения гигантских кредитов. Если в США лишь 6,6 процента ВНП производится в отраслях, регулируемых государством, то в Японии – больше половины. В Южной Корее масштабы монополизации превосходят советские в конце 80-х годов. Большинство крупнейших фирм там, как и в других азиатских странах, предельно неэффективны, но поддерживаются государством. Основа их относительного благополучия – рынки США и европейских стран. При этом государства региона все глубже увязают в непомерных долгах; Япония уже превратилась из крупнейшего экспортера капитала в крупнейшего нетто-должника.
Такого ли будущего мы хотим для пореформенной России? Чего ищем мы в союзе с Китаем, где ВВП на душу населения ниже американского в пятнадцать раз? Инвестиций? Технологий? Военного сотрудничества? Китай, безусловно, становится на наших глазах мощной экономической державой, но эта мощь – не надо себя обманывать – растет лишь до тех пор, пока растет спрос на китайские товары в США и Европе и пока низкий уровень жизни китайцев дает им возможность поставлять на мировые рынки товары, дешевизна которых позволяет порой закрывать глаза на их качество.
Какие азиатские ценности хотим мы привить в российском обществе? Слепое подчинение правительству и сдерживание коммерческой инициативы, приведшие Японию в состояние затяжного кризиса? Семейственность и местничество, процветающие в Индонезии? Традиции коррупции, так роднящие Россию с Филиппинами и Вьетнамом?
Мы полагаем, что сторонники антизападного альянса с государствами Азии не вполне понимают, сколь несамостоятельны эти страны, сколь зависимы они от Запада. Стремление создать широкую оппозицию западному миру по большому счету просто нереализуемо.
Непростой путь исторического развития нашей страны имел одну весьма примечательную особенность: большинство успехов России в последние столетия достигались за счет ее уникальной способности инкорпорировать и развивать привнесенные извне технологические и культурные идеи, системы взглядов, конкретные новшества.
Первая мощная инъекция была сделана еще в те времена, когда из Византии пришла волна христианизации, породившая культурный и хозяйственный взлет X–XIII веков. За два столетия Киевская Русь, объединившаяся в единое государство, встала в один ряд с самыми мощными европейскими странами того времени. Этот подъем был подавлен восточным нашествием, которое на двести лет сделало русские земли протекторатом Золотой Орды и привело к фактическому отторжению России от Европы.
Вторая инъекция случилась в начале XVIII века, когда в годы петровских реформ Россия в гигантских объемах импортировала не только западные производственные, социальные и военные технологии, но и, что даже более важно, приняла в свое лоно множество талантливых европейцев, укоренившихся на нашей земле и изрядно обрусевших с течением времени. В результате на протяжении столетия Россия вновь стала одной из величайших держав Европы, русская армия дошла до Парижа, а император Александр эффектно вершил судьбы континента на Венском конгрессе. Эта волна спала к концу XIX века в известной мере из-за угроз, которые несло для патриархального устройства страны в целом усвоение европейских ценностей высшими слоями общества.
Третья, и самая противоречивая, волна модернизации связана с последствиями коммунистической революции, идеологи которой своеобразно усвоили европейскую социал-демократическую доктрину, использовали в своих революционных преобразованиях западные производственные технологии, но в конце концов построили великую державу лишь для того, чтобы править в изолированном от мира автаркическом государстве. Мы полагаем, что периоды подъема России достаточно определенно совпадали с волнами внешнего позитивного влияния, которое практически всегда было европейским.
При этом Россия раз за разом демонстрирует свою неспособность довести ту или иную позитивную трансформацию до конца, в полной мере использовать открываемые ею возможности и перспективы для блага собственного народа.
Это еще один аргумент в пользу того, что России следовало бы всесторонне развивать сотрудничество с Европой, откуда так или иначе проистекали многие позитивные перемены, происходившие в нашей стране за последние несколько столетий. Вместе с тем нам следовало бы учиться у азиатских стран современному опыту конструктивного взаимодействия с западным миром, но отнюдь не перенимать их закоснелые традиции.

* * *

Много лет назад Петр Столыпин, выступая в Государственной думе III созыва вскоре после завершения неудачной для России войны с Японией, сказал: “Наш орел, наследие Византии, – орел двуглавый. Конечно, сильны и могущественны и одноглавые орлы, но, отсекая нашему русскому орлу одну голову, обращенную на Восток, вы не превратите его в одноглавого орла, вы заставите его только истечь кровью…” На этом премьер запнулся; он понял, что произнести аналогичные слова относительно другой головы невозможно.
Вспомним же и сегодня, в период неопределенности и сомнений, этот поучительный пассаж.


Ваше мнение

Мы будем благодарны, если Вы найдете время высказать свое мнение о данной статье, свое впечатление от нее. Спасибо.

"Первое сентября"



Рейтинг@Mail.ru