Главная страница ИД «Первого сентября»Главная страница газеты «Первое сентября»Содержание №74/2003

Вторая тетрадь. Школьное дело

УЧЕБНИКИ

Культурология: История культуры России

wpe161.jpg (15308 bytes)
Кондаков И.В.
Культурология: История культуры России.
Курс лекций.
М.: Омега-Л; Высшая школа, 2003

Курс лекций известного культуролога и историка культуры Игоря Кондакова, предназначенный, вообще говоря, для студентов, с удовольствием прочтут также школьники и преподаватели литературы, отечественной истории и истории мировой художественной культуры. А предлагаемые темы письменных работ пригодятся и как темы школьных сочинений. Автор рассматривает культуру как целостный организм, связывающий “свои различные отрасли в некое исторически закономерное и взаимозависимое единство (систему)”. Историю культуры Кондаков показывает на протяжении одиннадцати веков российской истории, оговариваясь при этом, что о собственно древнерусской культуре мы можем говорить лишь с XI века – после принятия Русью православия.
Интересно наблюдение автора о том, почему те или иные деятели культуры становились или не становились классиками своего времени: “Именно Карамзин – беллетрист и журналист, историк и реформатор русского языка – был на рубеже XVIII–XIX веков самой актуальной фигурой для русской культуры. В то же время не менее значительные по масштабу своей личности и культурной деятельности Новиков и Радищев, по словам Розанова… говорили правду, но в то время – не нужную. Они опередили свое время, и их радикализм не был по достоинству оценен современниками, поскольку их деятельность органично не вписывалась в систему русской культуры того времени, а подчас и прямо выпадала из нее, подрывала ее целостность и стабильность”. Кондаков рассматривает культуру как саморегулирующуюся систему, способную поддерживать собственную стабильность.
Автор довольно остроумно замечает, что если раньше официальная идеология четко определяла Льва Толстого как “зеркало русской революции”, а Солженицына как “литературного власовца”, то теперь для нашего общества «Пушкин и Розанов, Толстой и Солженицын, Некрасов и Фет, Репин и Кандинский, Маяковский и Бродский, Достоевский и Ленин объединились в одной культурной парадигме как “наше все”. Соединение несоединимого – это настоящий постмодернизм». Плодотворность такого соединения автор демонстрирует на следующем примере: “Если представить – в канун XXI века – Чернышевского одновременно с нескольких точек зрения: Бухарева, Достоевского, В.Соловьева, Плеханова, Ленина, Розанова, Бердяева, Набокова, – то образуется явный постмодернистский дискурс: и соединить в одно целое невозможно, и не учитывать многообразия взаимоисключающих интерпретаций уже нельзя. И, между прочим, Чернышевский, представленный в таком виде, не менее интересен, чем Достоевский или Л.Толстой, и уж, во всяком случае, гораздо интереснее, чем он же сам, предстающий своим современникам и ближайшим потомкам в качестве целостной героической личности и образца для подражания”.
Кондаков также отмечает, что культура русской эмиграции стояла перед неразрешимой трагической дилеммой в годы Второй мировой войны: либо, с одобрения эмиграции, в России культура погибнет под натиском Германии, либо, с одобрения той же эмиграции, культура в России продолжит существование в тоталитарных оковах и в отрыве как от русского зарубежья, так и от традиций дореволюционной культуры. Это вызвало кризис эмиграции и распад культуры русского зарубежья как культурного феномена.
А вот эпоха “оттепели” названа “золотым веком” культуры советской империи, когда появилось не только много новых талантов, но и разнообразных форм досуга, прежде неведомых: поэтические вечера, “кухонные разговоры”, телевикторины, походы с песнями у костра и др. Как подчеркивает автор, “эти культурные формы быстро перерастали рамки досуга и становились формами повседневного поведения, миросозерцания и мировоззрения, претворялись в процессах специализированной культурной деятельности”. Значение “оттепели” и “шестидесятников” Кондаков видит в том, что они вернули советского человека «из политико-идеологических сфер спекулятивной культуры на “землю” естественных интересов и потребностей, обратив его внутренний взор на антропологическую сущность человека как такового – вне идеологии, политики, социального страха и безликого подчинения централизованной власти, на простые общечеловеческие ценности, будничные и вместе с тем естественные, а потому убедительные сами по себе». Лучше не скажешь.
В заключение одно частное замечание. Рассматривая языческую предысторию русской культуры, автор упоминает только о славянском язычестве. Между тем норманнское (скандинавское) влияние в виде княжеской династии и дружины в IX–X веках не вызывает сомнения, хотя скандинавская мифология в дальнейшем была ассимилирована на Руси славянской. В течение XI века, сразу после принятия христианства, норманнские князья и дружина, получив из Византии южнославянскую культурную прививку, слились с податным славянским, а также финским и балтским населением в единую древнерусскую народность с родным славянским языком и православием в качестве единой религии. С этого времени и можно говорить о собственно древнерусской культуре, что и делает Кондаков.

Борис СОКОЛОВ

Ваше мнение

Мы будем благодарны, если Вы найдете время высказать свое мнение о данной статье, свое впечатление от нее. Спасибо.

"Первое сентября"



Рейтинг@Mail.ru