Главная страница ИД «Первого сентября»Главная страница газеты «Первое сентября»Содержание №73/2003

Вторая тетрадь. Школьное дело

РЕЖИССУРА УРОКА 
 

Вячеслав БУКАТОВ,
доктор педагогических наук

Размышления-комментарии

РИСУНКИ ИЗ ЖУРНАЛА “МУРЗИЛКА” №8, 1947

1. “Элементарная человеческая заинтересованность в самоуважении” – это вы, Валентина Павловна, здорово сформулировали. Эта “элементарная частичка”, видимо, действительно есть в душе каждого. Вот только лежит эта заинтересованность под толстой шубой всяких там претензий, бытовых амбиций, мелкого тщеславия. Поэтому человеку до этих самых своих “элементарных частичек” порой ну никак не добраться. Вот и остается его оппонентам-собеседникам разве что надеяться на “обыкновенное чудо” задушевного взаимопонимания. Надеяться, что “критикуемый”
сам почувствует истинность устремлений говорящего.
Надо признаться, что при чтении вашего письма у меня камень с души свалился. Ведь, позволяя себе комментировать ваши удивительные рассказы, я все ж таки в глубине души побаивался – а вдруг да не на пользу, а вдруг да вы осерчаете и все махом спишете на всякие придирки? Дескать, этим ученым дидактам ну никак не угодишь! Теперь точно вижу, что не зря кое за что ваши замечательные письма позволял себе покритиковать. И не зря ломал голову, как бы это так написать, чтобы и не обидно было, и попонятней.

2. Хорошо, что вы вспомнили детскую игру, в которую когда-то и сами наверняка играли. Обратим внимание на то, что уговор участников в этой игре по своей семантике практически парный, отсюда и полускрытый (потаенный) жест – к губам подносятся пальцы крест-накрест.
Наполняемость учеников в классах у вас в школе маленькая. Поэтому вполне возможно, что ученики на ваших уроках не в затылок сидят, а как-то по-другому. Например, полукругом. Тогда этот игровой знак – сложенный пальцами крестик у губ – из “парного” становится групповым, потому что его всем видно.
Но газету будут читать учителя и из других школ – вполне “полнокомплектных”, где ученики сидят в затылок друг другу. И кто-то правильно сделает, если захочет этот прием и у себя на уроках применить. Поэтому (уж извините за занудство) я пропишу это место поподробнее.
Итак, соблазн первый, провоцирующий учительское многословие, – парная педагогика. Один из основных пафосов режиссуры урока заключается во всяческом ущемлении этой самой парной педагогики. Она – как перебродившее дрожжевое тесто – все лезет да лезет из квашни, норовя заполнить каждую щелку, каждую пядь пространства и времени урока. Ведь 99% всех уроков занимает парная педагогика: каждого ученика педагог замыкает на себя, так что сколько учеников на уроке, столько и пар ученик – учитель. А тут – игровой прием, который, как будто нарочно, именно парной-то педагогике руки и развязывает.
Но чтобы создать атмосферу не парную, а социоигровую, нужно этот самый малозаметный игровой знак легализовать – сделать его видимым не только для учителя, а для всех участников. Ну, например, крестик рисовать на доске мелом.
Конечно, у некоторых читателей тут же возникнут вполне понятные возражения. Это что же, хамство поощрять прикажете?! Я им тут рассказываю, стараюсь, а они – на тебе! – по классу расхаживают и на доске всякие там крестики черкают! Это же наглость с их стороны – мне знаки подавать: закругляйся, мол, хватит уже!
Вне игрового контекста – безусловно. А вот в условиях игры – вовсе нет. Вспомним-ка салочки, жмурки, вышибалы с мячом. Само по себе ладонью или мячом стукнуть или даже просто задеть человека – конечно, нехорошо. Но вот то же самое сделать, но уже в игровых условиях – совсем другое дело. И благовоспитанность от этого не страдает. Скорее, наоборот, укрепляется.
Вернемся к нашим крестикам. Представим: учитель соловьем заливается, а тут то один ученик на доске крестик поставил, то другой. Лично у меня, как представлю, горло перехватывает. Наверняка я, сначала охнув (самолюбие – оно и в игре самолюбие и поэтому задевается очень даже легко, вот только последствия, к счастью, минимальны – игра!), потом, конечно, сообразил бы, например, предложить одному из “крестоносцев” самому продолжить объяснение: раз он знает, что ж от других скрывать? Надо же менять роли – слушающего и говорящего, например. И как знать, может быть, мы бы и сами этим его рассказом заслушались бы. Тут уже не только развитие речи ученика, но и все сто тридцать три социоигровых зайца…
Кстати, следуя игровому уговору, вполне возможно, что во время рассказа ученика я и сам бы крестик поставил (да еще с восклицательным знаком – это если мои добавки были бы принципиальными). А может быть, и жирный вопрос. Так, глядишь, и новое игровое правило возникло бы: как только кто-то (включая учителя) начинает говорить нечто спорное или нести ахинею какую-нибудь, то на доске будут появляться жирные знаки вопроса. Пусть красноречивым будет знак на доске, нежели только речь учителя.

3. Тут я Тургенева вспомнил: “О, великий, могучий... русский язык! Не будь тебя, как не впасть в отчаяние…”. Зря говорят: язык мой – враг мой. Вовсе нет, не враг, а друг! Он не столько выдает нас с головой, сколько сигнализирует о заблуждениях. Не будь его, так и копошились бы в них всю жизнь. А вот как только к своему языку прислушаешься, то нет-нет да и откроется та или иная “подсказка”.
Вот и здесь. Спасибо, Валентина Павловна, за точную деталь, за подробность (ведь когда этих подробностей нет, то в причесанной гладкописи понять, как же обстояло дело, невозможно). Эта деталь и дает нам повод подумать о соблазне втором – лидерстве учителя.
Читаем: “Во-первых, один Димка мне не указ…”. Вот те на – приехали! Вообще-то потом вы совершенно правильно поступили, что о Димкиной доброте тут же на уроке упомянули. Но вот в самой этой фразе ну явно торчит рудимент учительского лидерства. Это факт.
Ведь что такое групповая работа? Это когда есть общие правила, по которым судят все в группе. Если кто-то из учеников про Димку заикнулся, то это он про уточнение игровых правил вопрос поднял. А уточнение могло возникнуть, например, такое. Один крестик – предупреждение говорящему (то есть учителю). А если два (или три-четыре, или полкласса, или весь класс – все зависит от количества человек; если всего два ученика на уроке – а ведь и такое бывает, – то, значит, весь класс), тогда “стоп-машина” – “лектор” умолкает или переходит к следующему вопросу.
И вот вместо подобных социоигровых уточнений возникло совсем другое уточнение: мне не указ. Здесь, дескать, “хозяйка горы” я, что хочу, то и ворочу.
Конечно, учителю на уроке просто необходимо быть хозяином. Но и о смене ролей забывать не стоит. О том, что ученикам очень полезно на уроке попримерять роль хозяина, знают все. Об этом в педагогике кипы страниц написаны. Вот только конкретному учителю во время конкретного урока так трудно бывает об этих рекомендациях вспомнить, а вспомнив, найти естественный повод для их выполнения. И даже найдя, так трудно бывает учителю эти самые рекомендации – не понарошку, а по правде – осуществить. Уж очень эта хозяйская роль прирастает к позиции учителя. Так что и захочешь – сразу-то не отдерешь.
За примерами далеко ходить не надо. Заглянув в письмо, наталкиваемся на привычное для каждого учителя: “Мы еще в начале урока выясняем, что дети знают”. Кто “мы”? Что под этим местоимением скрывается для самой В.П., неизвестно – подробностей не хватает. А вот как это “мы” может понять большинство школьных учителей – угадать можно. Для одних (среди наших читателей их будет скорее всего не так уж и много) – это однозначно учитель. Для других – хоть и учитель, но не один, а “с классом”. Что уже гораздо лучше, хоть и может оказаться всего лишь риторикой. А можно ли понять слова “мы выясняем” как-нибудь по-другому?
Можно. Например, запускается “счетчик” – тридцать секунд! (или сорок пять – никак не больше) – и все встают и начинают выяснять имеющиеся у соседей знания по абсолютно новой теме. Время истекло – каждый (и учитель в том числе) пишет на доске результаты своих поисков в виде ключевых слов. Затем дежурные (или капитаны) расставляют номера, маркируя последовательность и объединяя смысловые повторения. Вот вам и классный конспект темы. Остается только распределить пункты этого конспекта по слушателям, которые по учебнику (или на глазок) будут проверять знатока-“лектора” – и вперед!

4. Парная педагогика липнет как банный лист не только к учителям, но и к ученикам. Поэтому для учителя существует и такой соблазн, приводящий к излишней говорливости, – это когда учитель поддается на невольные провокации учеников.
Ведь ученики чуть что – сразу за парную педагогику хватаются, как младенцы за мамин подол. Тому свидетельство мы находим и в письме – «лукаво так на меня посматривает, мол, поняла ли намек?». И действительно, большинство детей в стенах школы поглядывают в первую очередь не на сверстников, а на учителя. У них такой поведенческий стереотип вырабатывается. Но учителю идти на поводу у этого стереотипа не стоит. Ему следует ухо держать востро и на всякие ученические провокации поддаваться не вдруг.
Вспомним эпизод из письма – «он мне стрелочками на доски показывает». Хорошо, конечно, что у этого мальчика столь человеческие отношения с учителем. Но вот если бы кто-то из учеников лукаво подмигнул одному соседу, а потом, например, стрелочкой указал другому, а после уроков про дядю Лешу рассказал бы третьему (а не для учителя все это проделал), вот тогда бы мы от восхищения только в воздухе руками разводили.


Ваше мнение

Мы будем благодарны, если Вы найдете время высказать свое мнение о данной статье, свое впечатление от нее. Спасибо.

"Первое сентября"



Рейтинг@Mail.ru