ЛИНИЯ ЖИЗНИ 
ЧЕРТЫ ВРЕМЕНИ 

Русский сектор

Детские рисунки из Панкисского ущелья

Фатиме Маргошвили одиннадцать лет, ее брату Хизиру – девять. В ноябре 1999-го их дом в Грозном разбомбили. Ребята спаслись от бомбежки в подвале. Выбрались из-под развалин и в чем были побрели в сторону Кавказского хребта. Там, за хребтом, в Грузии у них дедушка с бабушкой.
Маргошвили – фамилия грузинская. В панкисском селе Дуиси почти половина жителей с такой фамилией, хотя по происхождению они – чеченцы. Обосновываться здесь, в ущелье, чеченцы стали с 30-х годов XIX века. Бежали от Кавказской войны, от власти Шамиля... К осени позапрошлого года в Панкиси жили около десяти тысяч выходцев из Чечни, или, как их называют в Грузии, кистинов. Сейчас к ним прибавились порядка восьми тысяч беженцев. Две трети из них – дети, от грудных младенцев до 15-летних подростков.
Так, Мохдану Касумову, новому соседу Фатимы и Хизира Маргошвили, 13 лет. Он из села Самашки, известного всему миру как чеченская Хатынь. Мохдан пережил весь ужас зачистки, на его глазах убивали односельчан, жгли дома. Других, более ярких впечатлений у него нет...

РИСУНОК РАМЗАНА ЗИЗАЕВА. 3 КЛАСС

ТАНК. РИСУНОК ЗАЛИНЫ ДАДАЕВОЙ

НОСИЛКИ. РИСУНОК ЗОЛОТХАН ИДИЕВОЙ. 4 КЛАСС

Семьдесят лет назад в Дуиси, самом крупном селе в ущелье, была организована первая школа. Сейчас в ней два сектора: русский (его пришлось открыть с приходом беженцев) и грузинский. В русском секторе около 600 детей, в грузинском – 450. Все классы в одном здании.
Директор школы Вахтанг Маргошвили преподает русский язык и литературу в обоих секторах. “Все беженцы в Панкиси безработные, – рассказывает он. – Трудоустроены лишь 27 женщин – учительницы из Чечни. Они работают в чеченском, точнее, в русском секторе на общественных началах, без оклада. В грузинском же секторе – 35 педагогов. Как грузинским гражданам и работникам Министерства образования Грузии им положена ежемесячная зарплата в 30 лари (450 рублей. – В.К.). Деньги не ахти какие, но все же лучше, чем ничего” .
Вечером мы с Вахтангом Шамильевичем смотрели новости из Москвы. Показывали летнее наводнение в Германии и колонну машин российского МЧС, которая привезла пострадавшим гуманитарную помощь.
– Чужие дороже, – с горечью подытожил Маргошвили. – У нас вон почти все дети болеют, а лекарств нет совсем.
Об этом мне еще днем в местной амбулатории рассказала кардиолог Мзия Лабоева:
– Дети сильно ослабли. Зимой началась эпидемия гепатита. Лекарств из Тбилиси нам не хватает, а ООН никак не раскачается...
Господи, да всего десятой, нет, даже тысячной доли лекарств, доставленных в Германию, могло бы хватить и беженцам, и кистинам. Ведь эпидемия не выбирает, ей все равно, кто гражданин России, а кто – Грузии, в паспорт не заглядывает.
Днем я сидел на уроке литературы у Розы Ниниевой. Она разучивала с ребятами отрывок из «Евгения Онегина»: «Еще прозрачные леса как будто пухом зеленеют...» Слышали бы вы, с каким чувством читала Роза эти насквозь русские стихи! А перед уроком она рассказывала мне про всю свою жизнь, про трех подрастающих сыновей, которые скоро будут... воевать с русскими. Она сказала это совсем буднично, но глянула так, что стало не по себе.
У родителей Розы был дом в Грозном. В 1944 году их затолкали в теплушку, битком набитую такими же, как они, без вины виноватыми, и отправили в Казахстан. Родилась Роза в Караганде. Только в 1967 году семья смогла вернуться в Грозный. Построили новый дом, потому что в прежнем давно жили другие люди. Роза выросла, закончила Грозненский университет, стала преподавать в школе русский язык и литературу.
В первую войну дом Ниниевых не пострадал. Дудаевцы дислоцировались в основном в многоэтажных жилых массивах, где большинство жителей были русские. Те русские районы и приняли на себя удар российской артиллерии.
Во второй войне дошла очередь и до кварталов индивидуальной застройки. В октябре 1999-го Ниниевы, пережив несколько авиабомбардировок, решились бежать. Направились было в Назрань. Но дорогу бомбили так, что пришлось вернуться. Первого ноября все же удалось добраться до ингушской границы. Там простояли целый день. Колонна беженцев растянулась километра на полтора. Шел дождь. Было очень холодно, дети плакали, просили есть. Ниниевы развернулись и отправились на юг, в Итум-Кале, родное село Розиного мужа. Устроились у родственников, но вскоре и на Итум-Кале налетели самолеты. Сколько погибло боевиков – неизвестно. Роза уверяет, что их там вообще не было. Зато половина домов, в том числе и тот, где их приютили, превратилась в развалины.
– Мы сидели в подвале, потому и спаслись. Свекровь (ей было 85 лет) сказала: мне все равно умирать скоро, не хочу встретить смерть в подвале...
В декабре все жители Итум-Кале двинулись в сторону Грузии. Снег на перевале лежал по пояс, детей несли на руках. За пять дней добрались в Шатили, оттуда – в Дуиси.
– Мне 49 лет, и я уже третий геноцид переживаю. Чего эти русские от нас хотят? – с нескрываемой ненавистью спрашивала Роза.
Что я мог ей ответить? Лишь с горечью думал: вот как, оказывается, бывает – можно любить русскую литературу и ненавидеть русских...

Беженцы получают материальную помощь от различных организаций и фондов: ООН, Красного Креста, Джамаат. Продовольствие, одежду, обувь, одеяла, матрасы... Дети одеты, еды хватает. Но и сейчас, стоит только над ущельем пролететь вертолету – не военному, а обычному транспортнику, – малыши с криком: «Нана! Нана!» (в переводе с чеченского «Мама! Мама!») кидаются под стол или прячутся под кровать.
– У всех детей-беженцев травмирована психика, – подтвердила координатор программы миграции населения грузинского Красного Креста Инна Берулава.
Кроме беженцев из Чечни в Грузии нынче скопилось еще около 300 тысяч беженцев из Абхазии и более 50 тысяч – из Южной Осетии. Сама Инна Берулава бежала из Сухуми, когда его штурмом взяли чеченские волонтеры под предводительством Шамиля Басаева и убили ее брата.
– Но разве дети виноваты? – спросила Инна. – Им-то за что страдать?!
И столько боли прозвучало в этом риторическом вопросе.
Инна занимается психосоциальной поддержкой беженцев – жертв войны. По ее инициативе была разработана программа «Дети», деньги на которую выделила Международная федерация Красного Креста и Красного Полумесяца. На них в Дуиси провели праздник детей. Артистов привезли из Тбилиси. Концерт школьного ансамбля песни и танца прошел «на ура». Выпускников Дуисской школы свозили в Тбилиси, показали им Старый город, средневековую мечеть. Но больше всего ребят ошеломил зоопарк. Последние восемь лет они видели только руины.
По предложению руководителя Фонда развития человеческих ресурсов, профессора психологии Нодара Сарджвеладзе два года назад был объявлен конкурс на лучший рисунок. Чтобы, как считает Сарджвеладзе, хоть немного освободить детскую психику от гнета переживаний, по принципу: сказал и душу облегчил. В данном случае: нарисовал и от тяжких мыслей освободился.
Все рисунки оказались об одном. Словно ребята сговорились: самолеты, с которых сыплются бомбы, похожие на груши, раненые на носилках, дома в огне...
Сначала эти работы демонстрировались в Дуиси. Посмотреть на них приходили жители всех окрестных сел. Потом рисунки детей отправили в Тбилиси. Где тоже собирались толпы взрослых людей. Они стояли и молча смотрели на нарисованную войну...

Фото автора

Ваше мнение

Мы будем благодарны, если Вы найдете время высказать свое мнение о данной статье, свое впечатление от нее. Спасибо.

"Первое сентября"